Я - не монстр, но кусаюсь (СИ) - Билык Диана

Влас поднял на него кофейно-золотой взгляд.

— Как долго она была в этом облике? Что делала?

Шилов поджал губы и покачал головой.

— Я не знаю, как долго. Меня выключило перед этим, магнитные бури, наверное.

— Нет, это связь так работает, когда у партнера сильный стресс, сознание может выбивать. Тем более, у простачков.

— Я не маг, но мне и не нужно им быть, чтобы понять, что Камиле сейчас нужна помощь, а вы здесь о простачках говорите! — Антон закипал. Собрались, расселись, как на совещании, а где-то в злом городе осталась его Камила. Что с ней сейчас?

— Так ты — никто, — в голосе мужчины сквозило пренебрежение. — Почему я должен,

— он поправился, — мы должны, тебя слушать? Ты подписал договор оплодотворить мою дочь за большие деньги и хочешь от меня снисходительности? Спасем ее, сделай дело — и вон из нашей жизни. И молись, чтобы получилось, иначе будешь ты у меня пахать садовником или уборщиком лет двадцать.

Антон еле устоял на ногах. Это правда: он продал свои чувства за нелепые гроши. Продал счастье за миллион несчастных бумажек.

— Да и по договору, ты не можешь отказаться или признаться во всем Камиле, — продолжал деловито Влас, сложив руки на груди. Как же они с Камилой похожи внешне, да и упорность явно по крови передалась.

— Я уже сделал это! — закричал Антон, не своим голосом. Бросился вперед с желанием поколотить папочку Камилы, но его остановили вышибалы и заломили руки за спину. — И признался. И отказываюсь! Делайте, что хотите, но я не продавец детей. И мне ничего не нужно!

— Злата, ты знаешь, что будет, если Камила перейдет в саану до родов? — вдруг отрезал мужчина с хлопнул по столу.

— Ардэй… — зашептались голоса.

Женщина приложила ладонь ко рту и замычала:

— Как я могла не понять, что она сильней? Она пробивала защиту Вали и Таи, и мы думали, что это просто случайности. Что ее дар особенный и мощный.

— Особенный. Веня, покажи, — Влас раздвинул взмахом руки мебель и кивнул сыну.

— Только потолок не пробей.

Парень прыгнул в центр залы, как кузнечик, и уперся пальцами одной руки в пол, вторую завел за спину и наклонился головой почти до пола.

— Папа, только прикрой.

— Конечно, положись на меня.

Злата покрутила напряженно запястьями, а Валя развернула стул и уставилась на мага, будто в цирк пришла.

Лохматый монстр напоминал Антону сказку «Красавица и чудовище», да только он Камилу не представлял в этом облике. Она плакала и говорила, что лошадь убила, почему же его не тронула? Почему не разорвала в клочья?

Когда все наглазелись, Вениамин зарычал, отчего хрусталики на люстре зазвенели, и, встав на ноги, вернулся в облик человека. Новая одежда облепила его мускулы, прикрыла обнаженные части тела и разгладилась в какой-то миг. Антон уже видел это, потому не удивился, а вот Злата внезапно встала и потянулась к парню.

— Прости, что не стала для тебя мамой.

— Ты и так мне мама, — тепло ответил Вениамин и прижал ее ладонь к своей щеке. — Я знал это с рождения. Папа учил меня всему, в том числе рассказывал, почему и зачем мы расстались.

— Не понимаю, — прошептала Злата. — И ты не злишься? Не винишь его в том, что разрушил нашу жизнь?

Веня задумался, посмотрел на отца и улыбнулся. В его глазах плавало доверие и полная покорность.

— Ты тоже поймешь.

— Зачем тогда показуха со шкатулкой? — Злата встала возле сына и повернулась к Власу. — Почему ты раньше не объявился? Был занят более важными делами?

— Я был мертв. Забыла?

Антон закашлялся. Он перестал удивляться всему, что происходило, но встретиться с живым мертвецом не входило в его планы.

— Если ты умер, то почему здесь? — усмехнулась женщина. — Еще скажи, что мы все во сне, и ты пришел просто покаяться!

— Злата, перестань. Ты же маг. Ладно, вон Антон может, чего-то не понимать, но ты же разумная женщина. Я был мертв только формально, ну, и забвение пришлось на некоторых людей бросить.

— Ну, естественно! Как я могла не догадаться?! — Злата всплеснула в ладони. — Издеваешься?

— Я не мог раскрыть себя. Нельзя было. Да и сейчас нельзя, но ради дочери пришлось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Какая жертва, о великие вселенские духи предков! — Злата заходила по комнате, подергивая кулаками. — Значит, пока я тянула сама все твое богатство и учила дочь контролю, ты прохлаждался? — она остановилась напротив мага и прищурилась. — Я убью тебя, тварь! — накрыла себя и Власа прозрачной волной и выпустила из пальцев белые ленты. Они юркнули к мужчине и закрутились вокруг его шеи. Маг захрипел:

— Не вмешивайтесь!

Охрана тут же отступила и расслабилась у стены.

— Ты изломал мою душу, ты… — Злата наступала. — Ненавижу тебя, подонок! За сына и дочь никогда не прощу! Я же искала тебя, а ты, мразь, лицо подправил, подмазался ко мне снова!

— Перестань, — Влас вцепился руками в путы и захрипел.

Лекарка и тетя Тая приподнялись.

— Злата, остановись! Ты же убьешь его!

— Да, убью! Такая тварь не должна жить! Ты будешь умирать долго и мучительно, как я разрушалась все эти годы, думая, что вся вина на мне.

— Злата, — ноги мужчины оторвались от пола. Он просипел: — Вспомни о Камиле. Ей нужна наша помощь.

Пелена задрожала и расширилась. Белые ленты трепетали и впивались в кожу мага, разрывая и выворачивая мышцы. Густая темная кровь капала вниз и окрашивала светлый пол крошечными кляксами.

— Я люблю тебя… — сказал Влас из последних сил.

И Злата рухнула на пол, пряча лицо и рыдая.

Валентина залечила коротким заклинанием раны, и Влас бросился к Злате.

— Я не мог сказать. Пойми, — коснулся ее щеки и приподнял подбородок. — Давай спасем нашу девочку?

Она кивнула и бросилась в его объятия.

Глава 27. Сквозь решетку небо тоже голубое

Мутный воздух качался и забивал легкие. Камила тяжело перевернулась и застонала от ноющей боли в спине. Именно туда вонзил Давид пальцы, когда она пыталась вырваться. Камила увидела бегущего к ней Антона и попыталась вырваться из лап предателя, а потом потеряла сознание. Жив ли он? Браслет сорвали давно, и связи больше нет.

Давид Брюсов оказался не только магом, но и жестоким, расчетливым ублюдком.

Несколько дней она билась в истерике и пыталась выломать стену слишком маленькой камеры, но не было сил даже разбежаться, словно магии не давали накапливаться. Дэй была изнеможена и разбита. Раны не заживали, а порез на стопе загноился и дергал: ступить на ногу было очень сложно.

Каждый вечер приходил Брюсов, сально усмехался и толкал Камилу к стене. Заставлял прикасаться к его мерзким рукам, отчего ее потом рвало в углу камеры.

— Дикая, — фыркнув, Давид отошел к дверям. — Завтра тебя ждут перемены. Сомневаюсь, что выживешь, но пожелаю удачи.

Камила устало подняла голову. Спутанные волосы разрисовали фигуру мужчины в мелкие полоски. Вытерев слипшиеся губы, она подарила мучителю самый ядовитый взгляд, на который была способна.

— Я тебя… — слабо прохрипела.

— Убьешь? — его рот растянулся в кривую усмешку. — Это вряд ли. Я вытащил из тебя все, даже с лихвой. Накопи за ночь побольше, дорогая — силы понадобятся, — ехидно сверкнул черными глазами и развернулся к выходу.

Дверь с грохотом закрылась, заставив Камилу съежится и накрыться локтями. Она уже не плакала и не кричала: не хватало сил даже думать. Просто сидела на бетонном полу и царапала стену.

— Он слабак. Всегда таким был. Противным слизняком, способным на низменные поступки. Крутить и манипулировать Антоном было одно удовольствие. Хочешь узнать, за сколько он тебя продал?

Камила помотала головой, но Давид продолжал говорить из-за двери:

— Всего лишь за миллион.

Кулаки сжались, и острая боль пронзила пальцы. Камила застонала и поползла к грязной кровати. Она не знала правда это или нет, но Антон говорил о договоре. Неужели тот самый? Хотелось кричать, но получалось только сипеть сорванными связками.