Нарисованные воспоминания (ЛП) - Флауэрс Лони

— О, конечно. Иди. Не позволяй мне задерживать тебя.

— Прекрасно. — Он сокращает между нами дистанцию и слегка обнимает меня. — Знаешь, я понятия не имею, где Дрю; не видел его большую часть ночи, у нас так много дел сегодня. Но, когда увидишь его, передай, что глаз у него наметан, но он не обращает внимания на детали. — Он улыбается своей сияющей улыбкой. — Кисть никогда не оценит тебя по достоинству. Ты намного красивее в живую. Я так рад, что мы наконец-то встретились, особенно учитывая то, сколько замечательного я о тебе слышал. Хорошего вечера.

Я застенчиво и слегка смущенно улыбаюсь ему, когда он отходит от меня. Понятия не имею, на что он намекает, единственный способ узнать это — найти Дрю и добиться объяснения.

В воздухе витает легкая, классическая музыка, притягивая меня в комнату. Я ищу ее источник и нахожу молодую женщину, сидящую в заднем углу за пианино. Пространство заполняют столики разных форм и размеров, позволяя представить предметы разных видов. Пока я прохожу мимо них, вижу спортивные трофеи, приглашения на особенные торжественные ужины со знаменитостями и на несколько романтических встреч, сертификаты на консультации и еще много креативных товаров и услуг. Я смотрю на картины, висящие на стене и на нескольких мольбертах. Знаю, что картины Дрю где-то среди них, поэтому направляюсь в том направлении в надежде найти его самого.

Люди повсюду. Мне приходится пробираться сквозь них и держать в руках подол платья, чтобы никто не наступил на него. Я издалека замечаю Дрю. Он разговаривает с мужчиной, похожим на того, кто ранее прервал наш разговор с Филиппом. Дрю указывает вперед на картину и качает головой, а затем трет пальцами переносицу. Он не выглядит радостным, но кивает и склоняет голову. Мужчина теребит его за плечо и отходит. Я могу только представить, насколько напряженным было для него планирование данного вечера, и теперь, казалось, это одолевает его. Может, я его развеселю.

— Привет! Вот ты где, — говорю я, когда подхожу к нему. — Спасибо, что оставил меня одну, — дразнюсь я.

— Извини. Время пролетело незаметно. Не думал, что дела затянутся так надолго.

— Не беспокойся. Я мило пообщалась с твоим отцом и Мишель. О! Я встретила Филиппа! Уверена, я ему показалась бормочущей идиоткой. Я так нервничала, когда разговаривала с ним.

— Уверен, все было в порядке, — говорит Дрю, но его взгляд направлен на что-то позади меня.

— Хотя Филипп показался тем еще критиком. Он сказал передать, что у тебя наметан глаз, но ты не обращаешь внимания на детали. Что это вообще значит?

Дрю ошеломленно смотрит на меня, его глаза слегка расширяются, будто он осознает что-то важное, но затем мышцы его лица расслабляются.

— Я не уверен. Кто знает, что с Филиппом?

— Итак, — вздыхаю я и разворачиваюсь. — Где твои картины? У меня такое ощущение, что я ждала вечность, чтобы увидеть их. Может я и сама сделаю ставку, — говорю я, хитро улыбаясь. Как будто я могу позволить себе это. Люди, присутствующие здесь, переплюнут меня по любой ставке.

— А… ну… Может сначала выпьем по бокальчику? — его глаза снова мечутся по комнате, почти в панике.

— Что? Ни за что. Где? Спорю, твои картины лучшие и находятся наверху. Просто найду их сама, у меня получится. — Я собираюсь пройти в заднюю часть комнаты, когда Дрю хватает меня за плечо.

— Лили, подожди. Мне нужно тебе сказать…

— Вот он! — я слышу рядом с собой глубокий голос. Передо мной встают Филипп с Мишель. Позади задерживаются Стивен с Викторией, они болтают где-то в толпе. Когда дело касается меня, Виктория пропадает из виду.

— Эй, приятель, — обращается Филипп к Дрю. — Я подумал, почему бы не привести остальную шайку посмотреть твои картины.

— Да, классно, но не нужно было, — саркастично отвечает Дрю.

— Ты же не серьезно. И знаешь так же хорошо, как и я, что всем нравится смотреть на твои картины.

— Да, уверен, что так, если это подлинное произведение искусства. — Дрю проводит рукой по волосам и выпускает вздох. — Филипп, ты выставил не те картины, о которых я тебе говорил, — твердо произносит Дрю.

— О чем ты говоришь? Я взял те, из которых ты предложил мне выбрать, — парирует Филипп, очевидно находясь в замешательстве.

Мы переводим взгляд между ними двумя, немного не в курсе того, что происходит.

— Нет. Я сказал тебе выбрать те, что слева, а не те, что справа. Они не предназначались для выставки. — Дрю смотрит на меня, а затем уже сердито — на Филиппа.

Как будто до него, наконец, доходит, Филипп ахает и смотрит на меня и Дрю.

— Черт возьми, Дрю, прости. Я не знал… Я имею в виду, что когда натолкнулся на нее в коридоре, даже не подумал спросить, почему ты нарисовал именно эти конкретные картины.

— О чем вы говорите? — спрашиваю я. — Что происходит, Дрю?

— Ох, это будет не так забавно, — слышу я, как Виктория бормочет себе под нос, но достаточно громко, чтобы мы все ее услышали.

Дрю подходит ближе и пытается убрать свое удрученное выражение лица, но его глаза, полные беспокойства, выдают его.

— Ничего особенного. Филипп взял не те картины. Я нарисовал их по памяти, своего рода тест моего внимания к деталям, но я их еще не закончил. И собирался показать тебе… когда придет время. Я нарисовал их для тебя.

Правда? И это все?

— О. Разумеется, ты можешь просто нарисовать что-то похожее… Или нарисовать заново. Это не такая уж и проблема, так ведь? Или, может быть, объясним, что это была случайность, и они не предназначены для аукциона. Изменим что-то позже.

Дрю качает головой:

— Боюсь, нет. Я уже спрашивал. Когда товар попадает на аукцион, право совершения сделки переходит к исходному владельцу. И, к тому же, я никогда не смогу нарисовать что-то похожее.

Он может нарисовать что угодно, я уверена в этом. Поэтому направляюсь к ряду картин.

— Которая? — спрашиваю я, пока прохожу вдоль стены, медленно осматривая все и пытаясь решить, какая его. — Я не вижу…

И вот я дохожу. Отображение прошлого, воспоминание. Я оглядываюсь на Дрю, он удрученно наклоняет голову. Масляная картина кажется такой правдоподобной, что можно подумать, что на самом деле это фотография. Передо мной стоит дерево, я прижимаю руки к стволу и в это же время оборачиваюсь через плечо на невидимого человека. Мои локоны струятся по спине, а белое платье подчеркивает каждый изгиб моего тела. На ветках разбросаны белые огоньки, придавая моей коже мерцающий, мягкий отблеск. Даже мне трудно поверить в то, насколько неоспоримо сексуально я выглядела. Будто позировала для… да кто знает, чего?

— Ты так меня видишь? Так ты видел меня тем вечером? — спрашиваю я недоверчиво.

— Не только я, тебя так видят все. Ты красивая, Лили, — мягко говорит он.

Я улыбаюсь и провожу пальцами по его груди.

— Есть еще? — спрашиваю я. Он закрывает глаза и кивает. Сначала я не решаюсь пойти, задумавшись о том, почему он кажется удрученным, или как он может вообще стыдиться своих работ и того, что я подумаю. Смотрю дальше вдоль ряда и ищу имя Дрю на табличке каждой картины вместо того, чтобы пытаться догадаться, какая из них его кисти. Имя Дрю прикреплено к нескольким картинам, и я подхожу ближе, чтобы прочитать надпись.

«Зима, которой никогда не было».

Когда я смотрю на картину, мои глаза мечутся вверх и вниз, взгляд затуманивается, пока я пытаюсь сдержать выступающие слезы. Мы с Джессом сидим на скамейке, замотанные в зимние пальто и шарфы. Покрытые снегом ветки дерева заполняют пейзаж и усыпают землю под нами. Он обнимает меня одной рукой, как будто мы позируем на камеру. Я кладу голову ему на плечо, слегка поворачивая лицо, очевидно наслаждаясь теплотой солнца. Мои волосы переливаются и выглядят, как золотые трубочки. Я замечаю, что на Джессе кольцо, поразительно похожее на то, которое он покупает себе перед выпускным годом. На картине зима. Но Джесс не успел увидеть зиму в тот год. Картина показывает только то, как это могло бы выглядеть, если бы у нас получилось разделить ее… Нашу последнюю зиму вместе. По моей руке мягко проходится ладонь, и я смотрю на Дрю, который встает рядом со мной. Я отдергиваю руку, внезапно разозлившись на него. Как он может поступить так, не спрашивая моего разрешения? Он словно дразнит меня, показывая то, как это могло бы выглядеть.