Синтез - Токацин

Айрон хлопнул ладонью по его защитному полю. Он не мог видеть, что на экране, — Гедимин держал прибор слишком высоко. Первый удар не привёл ремонтника в себя, и Айрон стукнул ещё раз, уже не ладонью, а кулаком. Гедимин мигнул, перевёл взгляд на него и развернул сигма-сканер экраном к нему. Лаборант замигал, потянулся к прибору, отдёрнул руку и широко ухмыльнулся.

… - Так значит, любое вещество может превратиться в ирренций? — Айрон накинулся на Гедимина с вопросами, едва сбросил защитное поле. — Тогда… Если оставить где-то кусок ирренция, когда-нибудь вся планета станет ирренциевой?!

Ремонтник озадаченно мигнул — такая мысль ему в голову не приходила.

— Интересно, как это будет выглядеть, — пробормотал он, зачёрпывая дезактивирующий раствор.

— Какое вещество будет следующим? — спросил Айрон. Гедимин пожал плечами.

— Скорее всего, дальше процесс замедлится. Герберт считает, что лёгкие неметаллы очень устойчивы к заражению… в любом случае, чтобы собрать сто сорок пять ядер дейтерия и слепить в одно новое ядро, нужно или очень много времени, или очень много энергии.

…Ещё с порога Гедимин услышал недовольный голос Константина, выразительное хмыканье Линкена и бурчание Иджеса, собирающего вещи.

— Ты куда? — спросил его ремонтник.

— Наверх, — буркнул Иджес, пристёгивая к поясу лучевой резак. — Подальше от ваших опытов. Мало мне было урана, вы ещё серую дрянь притащите…

Гедимин озадаченно мигнул.

— Есть разрешение на переработку ирренция, — пояснил для него Хольгер, помахав зажатым в ладони смартом. — Завтра, когда разделитель освободится, я этим займусь.

— Очень хорошо, — кивнул ремонтник, чувствуя в груди приятное тепло, а в теле — усиливающуюся дрожь; первичный образец ирренция ещё ни разу не выносили за пределы хранилища, и сармат не собирался доверять такую работу лаборанту. — Помощь нужна?

— Да, — ответил Хольгер. — Я попрошу тебя извлечь образец из хранилища и принести сюда. Мы заменим его ирренцием новой выработки.

— Гедимин завтра будет занят ураном, — недовольно сказал Константин. — Он давно зашёл за все лимиты облучения. Тут что, совсем нет сарматов с прямыми руками? Иджес, ты долго собираешься прятаться от работы?

Механик вздрогнул всем телом и поднял руку, словно пытаясь прикрыться от удара. Гедимину стало не по себе.

— Не трогай его, — буркнул он. — Пока уран греется, я достану и принесу ирренций. У нас хватит времени на всё.

06 декабря 45 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Въедливый запах дезактивирующих растворов за все многочисленные «очистки» впитался в кожу и пропитал комбинезон; если одежду ещё удавалось отстирать, то сам Гедимин смирился с тем, что с ним этот запах останется навсегда. Реакция на химикаты давно прошла — как-то ради эксперимента сармат даже промыл ими носоглотку — и ничего не почувствовал, как будто наглотался обычной воды. «Привыкание,» — заключил он, закрывая за собой санпропускник и спускаясь на нижний ярус. В хранилище, под урановой сферой, лежал герметичный рилкаровый куб с двумя сотнями граммов окиси ирренция внутри; Гедимин думал, что надо ускорить замену сфер — за два месяца накапливалось много ирренция, но уран становился крайне хрупким.

Айрон, увидев, что сармат заходит в лабораторию, фыркнул и отвернулся. Ремонтник прошёл мимо и остановился у рабочего стола Хольгера. Обычно развёрнутая там химическая лаборатория была частично убрана в ящики, а центральное место занимал самодельный выпарной аппарат. Гедимин придирчиво осмотрел его и не нашёл существенных изъянов. Устройство начало работать ещё ранним утром, и количество жидкости внутри заметно уменьшилось. Гедимин включил подсветку, чтобы оценить её прозрачность. Она была незначительно мутнее, чем вода, взятая из верхнего слоя Атабаски; только приглядевшись, можно было заметить белесую с лёгким жёлтым блеском взвесь у самого дна.

— Оседает, — пояснил Хольгер, указав на едва заметную муть. — Но такое количество жидкости быстро не выпаришь. Радует лишь то, что ни констий, ни кейзий не образуют летучих соединений. Всё уйдёт в осадок, оттуда и будет извлечено.

Хольгер слегка волновался — это было видно по красноватому блеску его глаз. Гедимин одобрительно кивнул.

— Сколько их там? — спросил он. — Миллиграмм наберётся?

— Навряд ли, — с сожалением ответил Хольгер. — Возможно, полмиллиграмма кейзия, а констия — ещё меньше. Хватит, чтобы сделать притравку для сольвента и положить под стекло. Насчёт опытов — сомневаюсь.

— Я только проверю, как они блокируют излучение, — пообещал Гедимин, разглядывая белесую взвесь. Кейзий, находясь в ирренциевых кристаллах, от соседства с кислородом и ионизирующего излучения окислился, но констий, судя по золотистому блеску осадка, остался химически стойким. «Интересные вещества,» — думал Гедимин. «Возможно, удастся задействовать их в реакторе.»

27 декабря 45 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Над центральным постом охраны разносились попеременно рождественские песнопения и гимн Атлантиса. Флагов на флагштоках уже не осталось — один из них перевесили на градирню, второй Гедимин обнаружил в мусорном баке робота-уборщика. «Выкинь!» — скривился Линкен, увидев «трофей», принесённый в лабораторию. «Ты в себе? Это флаг Ураниума,» — потыкал пальцем в полотнище Гедимин. Теперь оно, перевешенное на самодельный флагшток, трепыхалось на ветру над водосборными цистернами. Охрана пока не заметила пропажу.

В мусорных контейнерах лежали бутылки из-под виски — для маскировки их завернули в упаковки от сухих пайков и остатки ёмкостей для Би-плазмы, но запах спирта был заметен любому сармату, идущему мимо. Встреченный утром Кенен, ухмыляясь, потирал руки и рассказывал о росте спроса на жжёнку и о перегонных аппаратах, работающих без перерыва. Гедимин отобрал у него литр глинтвейна «Маккензи» и попросил сделать ещё. Учётчик обиженно фыркнул и сказал, что ему некогда.

Ни на одном из постов не осталось людей-охранников — на въезде на станцию их временно заменили сарматские патрули, по территории вообще никто не ходил. Из градирни, отмеченной флагом Атлантиса, периодически доносились вопли, плеск и человеческие ругательства. Щит, предупреждающий о запрете купания в охладительных башнях, куда-то исчез вместе с подпоркой.

— Интересно, где Фюльбер, — пробормотал Гедимин, в очередной раз выбравшись из «ангара» и услышав звуки со стороны градирен. Иджес, вышедший «подышать воздухом» вместе с ним, весело хмыкнул.

— Дома, празднует. До второго не вернётся. Атомщик, хватит работать! Пойдём в градирню!

— Ближе к вечеру, — пообещал Гедимин. — На полчаса.

Он бы вообще не отлучался из лаборатории — Хольгер работал с новыми металлами, обещал вскоре показать готовые образцы, и пропустить это сармат не хотел. Но время подошло к обеду, и, если верить расчётам Герберта, в Ураниум должны были доставить его посылку. Прихватив в лаборатории миниглайд, сармат пошёл за ней.

Обстановка в форте ничем не отличалась от обстановки на центральном посту охраны АЭС — разве что гимн звучал громче, а людей — в экзоскелетах и без них — собралось больше, и им было тесно. Гедимин, не встретив на пути ни одного часового, заглянул в здание. Охранник, отвечающий за выдачу посылок, вздрогнул и поспешно толкнул в его сторону распакованный контейнер.

— Забирай и проваливай!

Гедимин насмешливо сощурился — сквозь прозрачную упаковку было отлично видно, что все присланные кексы на месте, но один надкушен.

— Кто это съел? Ты? — беззлобно спросил он, привычно отметив разболтанные, слабо скоординированные движения охранника; бутылок виски и контейнеров жжёнки на виду не было, но в человеке явно содержалось много этилового спирта.

Экзоскелетчика передёрнуло так, что лязгнули пластины брони, и он ткнул рукой в сторону выхода.

— Вали в туман со своим крысиным ядом!

Гедимин осторожно завернул посылку в ветошь и вышел на площадь. Ухмылка не сходила с его лица всю дорогу до «Полярной Звезды», — очередная «макака» попалась в традиционную ловушку, и можно было слегка развеселить Герберта в новом письме.

… - Глинвейн и кексы — всё как положено, — удовлетворённо вздохнул Хольгер, откидываясь на спинку стула и кладя локоть на край пустого стола. Большая часть оборудования была убрана ящики, на видном месте под защитным куполом блестели запаянные в стекло кусочки металлической фольги. Гедимин, увидев их, подобрался и заинтересованно хмыкнул, ненадолго забыв и о кексах, и о глинтвейне.

— Металлы готовы?

— Да, я закончил, пока ты летал за посылкой, — кивнул Хольгер. — Куда?! Руки вытри!

Он протянул сармату проспиртованную ветошь и достал из кармана тонкий пинцет.