Иисус, не знавший Христа - Вадим Черный

"Ибо Твое есть Царство и сила и слава вовеки. Аминь". Это явная литургическая вставка, отсутствующая в части редакций.

Маловероятно, что здесь след гностической метафоры: "оградить от дьявола (искушения)" — "оградить от соприкосновения с миром".

6:13 в целом выглядит как вставка. 6:14 начинается "Ибо, если вы будете прощать людям согрешения их…" — последовательный комментарий к 6:12.

6:16–18: "И когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они кривят свои лица, чтобы показать другим, что они постятся… когда поститесь, помажьте голову маслом и умойте лицо свое…"

Тезис несколько странный. В иудаизме нет постов настолько длительных, чтобы они причиняли страдания (и вызывали гримасы). Рекомендация умывать лицо (во время поста!) больше подходит язычникам. Ведь Евангелие даже критикует традицию иудеев умывать руки (а также посуду и стол) перед каждой трапезой. Вряд ли мыли руки, оставляя грязным лицо.

6:19–20: "Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют… но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют…"

6:21: "Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше".

Тезис ошибочен. Сокровище собирают там, где сердце, а не наоборот. Трудно представить, чтобы некто накапливал духовные ценности, и в результате этого стал склонен накапливать духовные, а не материальные, ценности.

Лк12:16–21 приводит притчу о тщетности мирских планов человека, который не властен над своей жизнью. Аналогично Фм63.

У Матфея этот текст отсутствует: видимо, Матфей посчитал его тривиальным (например, аналогичный тезис в Сир11:18–19) и решил использовать Фм76:3: "Так и вы: ищите сокровище неувядающее, непреходящее, которое моль не поедает и червь не точит". Матфей использовал Фм76:1–2 в Мф13:44–46.

Об органах существует спор. Мр7:4 в аналогичном контексте упоминает не сердце, а разум — вполне в духе гностической обработки.

B.Batra11: "Мои отцы собирали сокровища внизу, там где побеждает сила, сокровища, ни приносящие плодов… Я же собрал сокровища вверху, там, где никакая сила не побеждает, сокровища, приносящие плоды… сокровища, значимые в будущем мире".

6:22–23: "Светильник для тела есть око. Итак, если око здорово, то все тело твое будет полно света; Если же око твое нездорово, то все тело твое будет полно тьмы. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма!"

Лк11:34–35: "Светильник для тела есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло… Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма?" Лк11:36 разъясняет и уточняет: "Если же тело твое все светло и не имеет ни одной темной части, то будет светло все так, как бы светильник освещал тебя сиянием". Лука мог вставить Лк11:36, чтобы связать Лк11:34 с Лк11:33 о свече, которую ставят на подсвечнике, а не в погребе.

Матфей и Лука не объясняют, что это за свет, который является тьмой. Оба они до этого писали о свете, который присущ человеку с неискаженным взглядом. Отдельно они описывают и тьму человека, который видит вещи, как плохие ("если же око твое будет худо"). Аллегория "свет — побуждение", "тьма — зло" может быть чрезмерным упрощением. Скорее здесь аллегория какой-то теологической конструкции.

Можно предположить, что евангелисты излагают тезис, смысл которого был потерян. Поэтому Лука пытается привязать его к тезису о свече, который у Матфея, 5:15, упоминается в другом контексте, 5:14: "Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы". Матфей, возможно, излагает тезис в том смысле, что чистота мироощущения ведет к чистоте человека.

Обычная аллегория: заповедь — светильник, Тора — свет, Прит6:23. Тогда Лк11:33 выглядит более точным: иудеи не должны прятать светильник (заповедь) и удерживать его у себя, но нести его другим народам. Это мог быть тезис как фарисеев, так и ранних христиан, еще не отказавшихся от Закона.

Весьма возможно, что евангелист заимствует стандартную греческую метафору. Так, DoS28d: "он сделал свет из смерти и опасности, ибо он куда более боялся жить, как обычный человек". То есть, "свет, который тьма" означает стремление к (по мнению христиан) плохому.

Вероятно, более точный текст содержится у Фомы. Фм24: "Его ученики сказали: 'Покажи нам место, где ты обитаешь, потому что мы должны искать его'. Он сказал им: '…Есть свет внутри просветленного, и он сияет на весь мир. Если он не сияет, это тьма'".

Фм61:5: "Если некто опустошен {целостен}, он будет наполнен светом, но если он разделен, он будет наполнен тьмой".

ДиалСпас6: "Спаситель сказал: 'Светильник для тела есть разум. Пока в тебе все упорядочено… твое тело светло'".

У Матфея и в Диалоге мы видим различные вариации одной и той же традиции. Более вероятно, что это была даже не традиция, а, так сказать, конструкция метафоры, логическая связка: "светильник для тела есть {…} Если {…}, то тело твое светло". Вероятно, что существовало много схожих по смыслу вариантов этой конструкции.

Можно предположить, что в то время это был стандартный прием: из эталона риторики брался образ (в данном случае: "тело светло") и логическая связка. Используя их, менее одаренные писатели могли легко конструировать свои собственные афоризмы.

Отметим, что термин "свет в тебе" был принят у ессенов. "Из источника Своего знания Он открыл свет во мне…" (Правила общины).

6:24: "Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Б. и маммоне".

Фм47:1–4: "Человек не может сидеть на двух лошадях… И слуга не может служить двум господам, иначе этот слуга станет чествовать одного и обижать другого. Никто не хочет пить молодое вино сразу после того, как пил старое. Молодое вино не наливают в старые мехи, ибо они могут порваться, и старое вино не наливают в новые мехи, ибо оно может испортиться". У Фомы речь не просто о несовместимости двух целей, но о несовместимости старого и нового путей. Отметим, что старый путь не рассматривается как исчерпанный: он может испортиться от соприкосновения с новым. Но рядом с ним и отдельно от него существует новый путь. Аутентичность этого тезиса вызывает сомнения, он чересчур ярко служит нуждам гностиков, и выглядит странно для Иисуса, который не проповедовал путь, как принципиально отличный от иудаизма.

В любом случае, Фм47 вызывает сомнения в аутентичности второй части Мф6:24: "Не можете служить Б. и маммоне". Не только этого тезиса нет у Фомы, но и смысл у Фомы иной: выбор религиозного пути (нового или старого), а не между духовным и мирским.

6:25–34: "не заботьтесь… что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться… Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут… Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту на один локоть?… Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут… Если же траву полевую… Б. так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак не заботьтесь и не говорите: 'что нам есть?' или 'что нам пить?' или 'во что нам одеться?' Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом… Итак не заботьтесь о завтрашнем дне… довольно для каждого дня своей заботы".

Лк12:24 упоминает не птиц вообще, а воронов. Матфей же знал, что в иудаизме вороны — нечистые птицы, и откорректировал фразу на более общую. У Луки не было абсолютно никаких оснований конкретизировать "птицы" на "вороны", можно было выбрать птицу посимпатичней. История имеет смысл, если она пришла от гностиков, у которых ворон, очевидно, был символом мудрости.

Аналогия с птицами очень плохая: они трудятся, чтобы добыть себе корм. Аналогия с лилиями также ущербна: в отличие от человека, у них нет свободы делать то или иное. Матфей характерно нападает на язычников.

Тут, конечно, вопрос меры. В иудаизме эта концепция, безусловно, присутствует. Например, Y.Kilaim9: "Тот, Кто создает поколение, одевает его". Но здесь нет и намека на то, что человек не должен сам заниматься своим пропитанием или одеждой. Так, Tan. Wajyetze13: "Человек не должен говорить: 'Я буду есть и пить, пока могу, и небеса будут иметь сочувствие ко мне'. Напротив, он должен работать для своего существования". Христианский же тезис рассчитан на скорый конец света, нищету и подаяние — за счет тех, кто все-таки не перестал заниматься мирскими делами, несмотря на эти уговоры.

Концепция заботы о душе, а не о теле или богатстве весьма характерна и для греческой философии.

"Маловеры": для Иисуса этот термин лишен смысла, особенно в начале миссии. Он обрел смысл во время написания Евангелия, когда вера в Иисуса уже стала самостоятельным требованием.

Вряд ли здесь обращение к особо обездоленной аудитории. Как раз очень бедных людей и невозможно уговорить не заботиться о пище и одежде: уже через несколько часов голод напомнит им об определенной трудности применения этой теологии. Впрочем, возможно, что здесь обращение к бедным членам секты: пищу и одежду им обеспечивает секта, давая возможность принять это учение.