Последний негодник - Лоретта Чейз

Вдобавок она не могла унять своего чертенка, подзадоривавшего ее поступить согласно своим желаниям и послать к черту последствия.

В результате уже занимался рассвет, когда Лидию унесло в неспокойный сон, и был уже полдень, когда она спустилась к завтраку.

Тамсин, видевшая десятый сон, когда Лидия заявилась домой, поднялась несколько часов назад. Она вошла в столовую вскоре после того, как Лидия уселась, и начала допрос сразу же, как только Лидия сделала первый глоток кофе.

– Вам следовало разбудить меня, когда вы пришли, – принялась распекать Лидию девушка. – Я старалась не уснуть, но по ошибке взяла почитать на сон грядущий том «Комментариев к английским законам» Уильяма Блэкстона [5], что было подобно доброй порции лауданума. Так что такого неотложного хотела сообщить мадам Ифрита?

– Она нарыла кое-какую грязь на Беллуэдера, – ответила Лидия. – Если это является правдой, то у нас имеется восхитительный разоблачительный материал для следующего номера на нашего главного соперника. Прошлым вечером я проверяла, правда это или ложь.

А истина заключалась в том, что она не могла сказать правду Тамсин. Девочка поднимет немалый скандал, как это сделал Эйнсвуд прошлым вечером. И что еще хуже, Тамсин проведет всю ночь без сна, безумно переживая.

Засунув куда подальше эту большую ложь, Лидия перешла к отредактированной версии столкновения с Эйнсвудом.

Она пропустила все упоминания о преступном замысле, но включила в рассказ жаркие объятия в темном проходе рынка. Единственный способ спасти Тамсин от излишнего беспокойства. И в целом иной способ притязать на звание меньшей дурочки, чем уже есть.

– Только не спрашивай, где были мои мозги, – сказала Лидия в завершении истории, – потому что я задавала себе тот же вопрос сотни раз.

Она пыталась есть пищу, которую главным образом гоняла по тарелке, но, кажется, голод куда-то сгинул наряду с мозгами.

– Крайне неосмотрительно с его стороны, – заметила Тамсин, хмурясь при виде такого пренебрежения к завтраку, – дважды поступить благородно за один только день – сначала на Эксетер-стрит, затем с этой цветочницей – и оба раза у вас на глазах.

– Трижды, – строго поправила Лидия. – Он остановился, когда я попросила его, помнишь? Если бы он не остановился, я совсем не уверена, что сильно бы боролась за то, чтобы сохранить свою девственность.

– Видать, внутри него сидит порядочный человек, с боем рвущийся наружу, – предположила Тамсин.

– Если так, то этот порядочный парень ведет тяжелую битву. – Лидия налила себе еще чашку кофе и выпила. – Тебе удалось прошлым вечером просмотреть ту кучу книг и записей, что я оставила на моем столе?

– Да. Какое грустное чтение, особенно о последних похоронах, маленького мальчика, умершего от дифтерии – и лишь спустя полгода после его папы.

Отец мальчика, пятый герцог, умер от полученных при крушении кареты ран.

– Этот самый папа назначил Эйнсвуда опекуном троих детей, – напомнила Лидия. – Как ты считаешь, что нашло на пятого герцога, что он доверил детей первому распутнику Англии?

– Видать, пятый герцог был знаком с тем порядочным парнем.

Лидия поставила чашку.

– А может я только ищу предлог, пытаясь оправдать то, что поддалась на смазливую физиономию, статную фигуру и чары обольщения опытного повесы.

– Надеюсь, вы не выискиваете оправдания, принимая в расчет меня, – заверила Тамсин. – Лично я не буду думать о вас плохо, если вы пойдете с ним в постель. – Карие глаза за очками блеснули огоньком. – Наоборот, мне было бы чрезвычайно интересно послушать обо всем этом. Исключительно в познавательных целях, разумеется. И вам вовсе не нужно будет изображать это в лицах.

Лидия попыталась глянуть на нее свысока, но трясущиеся от смеха губы испортили все впечатление. Она сдалась и рассмеялась, Тамсин захихикала вместе с ней.

Какая она милая, подумала Лидия.

Несколькими словами Тамсин развеяла мрачное уныние Лидии, и уже не впервые. С Тамсин можно говорить о чем угодно. Она схватывала все налету, обладая при этом открытым сердечком и тонким чувством юмора.

Ее родители не ценили такое сокровище. Отец ее бросил, а мать вынудила уехать прочь, когда можно было с легкостью удержать дочь. Тамсин ведь ничего не просила. Она страстно желала быть полезной. Никогда не жаловалась на долгие часы, вынужденно проводимые в одиночестве, пока работала Лидия. Тамсин так воодушевилась, когда ее попросили помочь с документами. Самое нудное задание порыться в бумагах для нее являлось приключением. Горничные обожали ее. Как и Сьюзен.

И хотя давным-давно жизнь приучила Лидию не верить в помощь Провидения, она не могла не смотреть на свою компаньонку иначе, чем как на дар небес.

Сегодня ночью, если все обернется благополучно, Лидия в ответ сможет отплатить небольшим, но драгоценным подарком.

Именно это важно, напомнила она себе.

Она встала, все еще улыбаясь, и взъерошила волосы Тамсин.

– Вы ничего не съели, – заметила девушка. – Все же, по крайней мере, вы воспрянули духом. Хотелось бы мне, чтобы было так же легко развеселить Сьюзен.

С запозданием Лидия заметила, что в столовой не болтается псина, обычно притворявшаяся, что она на последнем издыхании от голода.

– Она воротит нос от завтрака, – сообщила Тамсин. – Дотащила меня на Сохо-сквер, потом обратно домой тремя минутами позже. Не захотела гулять. Пошла в сад, положила голову на лапы и даже не обратила на меня внимания, когда я пыталась соблазнить ее игрой в мяч. И за палочкой она не хочет гоняться. Я искала ее утку, когда вы спустились.

У Сьюзен водилось несколько игрушек. Поломанная деревянная утка со старой пружиной была ее любимой.

Хотя если у Сьюзен дурное настроение, как сейчас, вряд ли утка ее приободрит, судя по опыту Лидии.

– Либо она съела что-нибудь неудобоваримое – приблудного пекинеса, к примеру – либо в дурном расположении духа, – предположила Лидия. – Пойду-ка, взгляну на нее.

Она покинула столовую и пошла к задней части дома. Не успела она сделать и пары шагов, как услышала громоподобный стук лап со стороны кухни вверх по лестнице.

Дверь людской распахнулась, и ворвалась Сьюзен. Не разбирая дороги, она врезалась в Лидию и чуть не опрокинула ее.

Раздался стук, и из гостиной заспешила Бесс, чтобы открыть дверь.

Лидия восстановила равновесие и заторопилась за возбужденной собакой.

– Сьюзен, к ноге, – закричала она. Бесполезно.

Отпихивая горничную, мастифиха подняла у двери шум. Бесс пошатнулась и схватилась за дверную ручку. Дверь распахнулась, Сьюзен выскочила, отшвырнув Бесс в сторону, и прыгнула на стоявшего на крыльце мужчину. Лидия увидела, как тот пошатнулся под весом мастифихи за мгновение до того, как собственная нога Лидии обо что-то запнулась.