Киндер-сюрприз для бывшего (СИ) - Лорен Лена

Впрочем, именно благодаря иронии я все еще не слетел с катушек. Именно благодаря ней я еще не вывалил на Настю все то, что я о ней думаю.

О-о-о!

А думал я о многом. Вот только мысли мои были крайне противоречивы, как вообщем-то и сама Настя. Мы друг друга стоили. Два сапога пара. Подозревал, безумие передается воздушно-капельным путем.

А как еще объяснить свои действия?

То мне до зуда в руках хотелось обнять ее, то этими же руками я мечтал придушить ее. Меня как наркомана могло распирать от близости с ней, а в следующую секунду я уже мог горько сожалеть о том, что знаком с этой стервой. С этой вредительнией, чтоб ее...

Я нашел ей оправдание. Списал все закидоны на ее шалящие гормоны и сексуальную неудовлетворенность.

Была у меня одна теория. Готов был поспорить, что большую часть дури, можно было выбить из нее путем качественного секса.

Одна проблема: проверять свою теорию лично я капец как очковал.

Нет уж. Я ж не самоубийца. Моя жизнь и мои девятнадцать (пока еще уцелевших) пальцев мне дороже.

У каждого же человека есть свой предел. У терпения оно тоже имеется. И так уж вышло, что его у меня оказалось ни о чем.

А сегодня, к большому сожалению, весь запас терпения иссяк. До последней капли.

Как только мы вернемся домой, я предложу Насте уехать. Я отпущу ее на все четыре стороны. От греха подальше.

Этого же она добивалась. Упрямилась, ломалась, показывала свои капризы, чтоб в конечном счете я послал ее далеко и надолго.

Что ж, я умываю руки. Довольно.

Я твердо решил для себя жить сегодняшним днем, не вплетая в свою жизнь посторонних людей.

Будь что будет. Если мне суждено жениться на Пелагее, то я же...

Да черта с два я женюсь на Гее!

После выкручивания пальца прошло порядка часа.

В расстроенных чувствах я выходил из кабинета травмпункта, где мне наложили гипс на средний палец правой руки.

Он еще был тепленьким и жутко вонял. Но это не так сильно раздражало меня, как мысль о том, что целый месяц мне придется ограничиваться одной левой.

Увидев меня в дверном проеме, Настя подскочила со скамейки. Натянула на лицо сочувственную улыбку и передала мне куртку. С первых же секунд я ощутил всю ущербность ситуации. Гипс не проходил сквозь рукав. Я побесился, пофырчал. В итоге накинул куртку на плечи и поплелся к выходу. Настя засеменила за мной вдоль коридора.

— Как ты? Что тебе сказали? — виноватым тоном спросила.

— Нормально, жить буду. Мне сказали, что я должен радоваться, что перелом не со смещением. И знаешь, я безумно рад своему везению! Спасибо тебе, Настя! — язвительно ответил, едва ли не с пинка открывая тяжелую входную дверь, придержал ее, пока Настя не вышла на крыльцо.

Она остановилась напротив меня. Бледная, глаза и нос красные, будто она плакала.

— Извини меня... Пожалуйста.

Старался смотреть куда угодно, но только не на нее. Потому что как только мой взгляд падал на нее, я напрочь забывал обо всем. Она уже не казалась мне дьяволом во плоти. Я видел перед собой очаровательную язвочку, которой мог простить абсолютно все.

Мля...

Вел себя как размазня редкостная. Будто помешался на ней.

Поморгал, пока мысли не унесли меня в сказочные дали верхом на розовых облаках, похожих на сахарную вату.

Даже после всего она влекла меня. Я находил это максимально странным. Опасным для жизни. В башке словно настройки сбились. Любая другая девушка уже купалась бы в дерьме, которое я с превеликим удовольствием вывалил бы на нее. Любая другая, но не она.

В чем ее особенность?

"В том, что я принудил ее пойти на обман", — отозвался мой внутренний голос и я поспешил согласиться с ним.

— Поехали уже, хулиганка, — ответил сдержанно, чтобы не расслаблялась. Чтобы жизнь медом не казалась.

Но как же мне было сложно сдерживать рвущуюся улыбку, а еще сложнее было не оглянуться на нее, когда я направлялся к своей машине.

Уже у машины я столкнулся с очередной проблемой — достать ключи из кармана джинсов оказалось для меня трудновыполнимой задачей. Пока я корячился, Настя тяжко вздыхала, переминаясь с ноги на ногу. В итоге она не выдержала и пришла мне на подмогу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Давай я сама, — предложила она несмело.

Без слов поднял руки вверх, давая понять, что я не опасен, лапать ее не намерен. Настя держала дистанцию и боялась встретиться со мной взглядом. Отводила глаза в сторону, стоило мне посмотреть на нее. Она просунула ладонь в карман, а я умудрился нарисовать на лице вселенскую обиду, что со стороны сам лично поверил бы в то, что рассержен на нее, что мне доставляет дискомфорт ее близость. На самом деле все было далеко не так. Мне приходилось задерживать дыхание, поскольку аромат ее волос, развевающихся на ветру, ударил мне в ноздри. Он вновь вскружил голову ровно так же, как в кинотеатре.

Наконец, она вытащила ключи и, глядя себе под ноги, передала мне.

— Спасибо.

Настя кивнула, по-прежнему избегая моего взгляда. Склонен был думать, что я тоже волновал ее. Она боялась разглядеть в моих глазах ненависть по отношению к себе.

Да не было там никакой ненависти. Чего там только не было, а ненависти — ноль. Именно поэтому я твердо решил все пресечь на корню... В том случае, если она сама того захочет.

Оказавшись в салоне машины, я столкнулся с еще большими проблемами.

Левой рукой мне приходилось умудряться и переключать скорость, и держать треклятый руль.

Глядя из окна на дорогу, я мечтал поскорее оказаться дома. У себя... Мечтал залезть в кровать и проспать беспробудным сном до следующего месяца.

— Извини меня, — вторила Настя гнусавым голосом, сидя без движений.

— Что-то в последнее время ты стала часто извиняться. Тебе не кажется?

— Есть за что, — выдохнула, опустив голову.

Покосился на Настю. Она выглядела подавленной, не злорадствовала как обычно.

Неужели она и впрямь сожалеет? Не играет?

— Мне стыдно в этом признаваться, но, — внезапно продолжила она. Заметил, как трудно ей давались слова. Она буквально выдавливала их из себя. — Я забыла, что такое мужское внимание. Забыла, как нужно отвечать на него, как нужно вести себя, чтобы не казаться идиоткой. Восемь лет я не была на свиданиях. Целых восемь лет у меня не было мужчины, — она запнулась, залилась краской. — Ну, не считая встречи одноклассников, где мы с тобой... В общем, у меня не было практики. Я закрылась. Все мое женское начало деградировало. И на любые поползновения в свою сторону я остро реагирую. Не так, как должна реагировать уверенная в себе женщина... Потому что я не уверенная в себе женщина. Я даже не уверена, что могу называть себя женщиной.

Случайно я спутал педаль газа с тормозом. Как следствие, машина резко притормозила, не доехав до светофора метров десять.

В голове моей шестеренки заработали с удвоенной силой.

Восемь лет не было мужчины, не считая меня. А я тогда кто — хрен с горы, что ли?

И только позже до меня доперло, что не на этом я должен акцентировать свое внимание.

Да ну нет...

— Погоди, — как ни в чем не бывало возобновил движение. — Хочешь сказать, за последние восемь лет ты была только со мной? Да не гони!

Настя подняла голову и развернулась ко мне корпусом. В печальных глазах пробивался тусклый свет, который прежде мерцал в них опасным притягательным блеском, но он быстро погас.

— Это твое право, верить мне или нет. Доказательств у меня все равно не найдется, — сложила руки и уставилась в окно.

— А Ромка Власов? — вспомнил я вдруг нападающего из своей хоккейной команды и мысленно отплюнулся. — Слушок ходил, что ты с ним встречалась полтора года назад.

— Ты разве не в курсе? Власов гей. После встречи выпускников он предложил мне побыть его ширмой. Я сначала согласилась, а потом узнала о своей беременности, и решила не рисковать.

Передернул плечами, порывшись в своей памяти.