Рутинная работа - Виктор Новоселов

экране удерживало меня от того чтобы начать крушить все в помещении радиоузла.

Вот и все. А что ты ожидал? Во сне она ждала, она была такой же беззаботной и легкой, как до трагедии. Но в реальности так просто не бывает, эта трагедия закалила и озлобила ее. Та Рита, которую я помнил, и та Рита, с которой я только что разговаривал, это два абсолютно разных человека. Людей всегда меняют потрясения. Меня тоже изменило то, что произошло, но иначе, я просто закрылся и убежал. Сейчас я сознаю, что Рита была права, я просто лицемер. Неужели это моя расплата? Видимо да, придется бороться дальше одному. А если мне запретят работать в космосе? Никто теперь мне не посочувствует.

В эту секунду я очень живо представил Риту, что лежала на больничной койке и тут ей говорят, что я уже улетел на Япет. Я тут же почувствовал себя редкостным негодяем. Я чувствовал свое тело, будто оно чужое. Чужое, покореженное тело, в котором жила такая же покореженная душа. Душа, которая не способна на сострадание…

Я вдруг вспомнил, что на базе есть еще шесть человек, что хотят поговорить со своими близкими и покатил коляску к выходу. За дверьми, как и обещал, стоял Перес. Он, ничего не сказав, просто пошел рядом с инвалидным креслом. Я не знаю, был ли Перес столь вежлив и учтив, или у меня на лице было все написано. Но он просто шел, смотря себе под ноги и мурлыча под нос какую-то старую песню.

– Серхио, а у тебя в загашниках нет коньяка или чего-то подобного?

– Тебе нельзя, тебе вводят много медикаментов. И ты, кажется, забыл про печень.

– Жаль…

– Все так плохо?

– Плохо, теперь и в отпуск то ехать некуда.

– Время пройдет, душевные раны зарастают так же, как глубокие порезы.

– Почему именно глубокие?

– Потому что остается рубец.

– Разумно.

– Алекс. Я даже не могу дозу снотворного увеличить. И так твою печень еще сильнее загоняем. Может, просто с тобой поговорим?

– Пожалуй, нет. Я благодарен тебе, но мне надо подумать. Наедине с собой.

– Я все равно перед отбоем загляну.

Я понял, что зря вообще что-то Пересу сказал, теперь все участники экспедиции снова по очереди посетят меня с «ненавязчивыми» визитами. А возможно и по нескольку раз на дню, чтобы не проворонить момент, когда я попытаюсь повеситься на бинтах.

Однако никто ко мне не зашел. К своему удивлению, я совершенно спокойно перекусил и теперь лежал в палате, думая о своем. Как ни странно, сколь я не старался направить поток своего сознания на решение семейных проблем, ничего не выходило, я постоянно отвлекался на мысли вроде: «Если кто-то засунет в скафандр Бернара несвежий сухпай, то он сразу подумает на меня, или все-таки допустит, что это мог сделать кто-то еще?»

Я думаю, что это связано с тем, что я дошел до стадии, когда становиться все равно. Так устроен человек, если его очень долго пинает судьба, он перестает реагировать на эти удары, встает и идет новым путем.

Яркий пример этого я видел, будучи студентом. Моему сокурснику за один месяц свалилась целая куча невзгод. Он совершенно незаслуженно засыпал пару зачетных работ, затем его научный проект завернули по причине того, что сворачивали исследования в этой области. Его девушка предпочла ему кого-то постарше. И наконец, из дома пришло известие о том, что его дед ветеран последней войны тронулся умом и устроил дебош.

Все это топило его, проблемы росли как грибы. Пытаясь сделать что-то с жизненными проблемами, он упускал учебу. Наверстывая учебу, он упускал из виду ситуацию дома. И так по кругу. В конце концов, он один на всем потоке умудрился завалить простейший зачет по истории. Когда огласили этот результат, он вдруг улыбнулся, взял свои пожитки и просто вышел из аудитории, помахав всем рукой на прощание.

Больше в институте он не появлялся. Но я знал, что он совершенно спокойно поступил в институт при агентстве теоретической физики. Закончил его с отличием, получил интересную работу, женился и жил счастливым.

Тоже самое, видимо происходило теперь со мной. Я был не из того теста чтобы окончательно сломаться под натиском этих проблем. Но и недостаточно сильным чтобы решительно им противостоять. И тут я просто решаю: «Ну, все надоело мне тащить это коромысло». Просто снимаю с себя ношу и ухожу налегке.

Я вижу возможность новой жизни на руинах старой, осталось только выстроить ее так, чтобы как можно меньше пришлось общаться с призраками прошлого и тогда я смогу все это преодолеть. По прилету на Землю попробую устроиться на другую работу, например фермером. Вместо того чтобы улететь подальше от Земли, я прильну к моей родной планете, как сын к матери. А почему нет? По-моему неплохой вариант, пойду от обратного.

Тут вдруг я услышал шум в коридоре. Там, судя по звуку, толпилась целая толпа народа, и все они очень крепко ругались. Я как можно быстрее на одной ноге припрыгал от кушетки до коляски, примостился на сиденье и покатился к двери. Там за дверью, в маленьком предбаннике, происходило что-то из ряда вон. Но я пока не знал что именно. И тут вдруг завыла общая тревога. На безе произошла какая-то беда!

Я рванул к двери что есть мочи и открыл ее. Первое что я увидел, это то, что весь пол просто залит кровью. Не скажу что я очень нежный человек, но в коридоре все напоминало декорации к фильму ужасов. Большая лужа крови на полу, на стенах кровавые отпечатки от ладоней. От лужи к двери в основной коридор идет толстый кровавый след.

И при этом вокруг все время кто-то мельтешил. Наконец я увидел, что в основании лужи сидит Фрам. Около него на коленях видит Перес, а рядом с ним метался Гарсон, и постоянно что-то орал.

Фрам ранен в руку, я видел, что вся его рука в крови. Но тут Перес немного сместился в сторону и я увидел, что он источник крови вовсе не на руке. Перес зажимает салфеткой гигантскую рану на горле Фрама. Горло было рассечено так, что голова Фрама почти была отсечена от тела, тут невозможно было что-то сделать. Фрам умирал. Он уже не мог хватать ртом воздух, глаза расширились, лицо побледнело. Фрама ранили пару минут назад, и теперь уже все было кончено.

– Кириллов! Быстрее в операционную! Возьми перевязочный пакет, и тащи его в основной коридор, там все увидишь! Там Бернар… ранен. И аккуратней там. Да не медли, мать твою! – заорал Перес.

Я настолько быстро насколько позволяло кресло, покатился в операционную. Найдя экстренный пакет, я тут же рванул туда, куда