Сердце Лета - Галина Полынская

– Правда? – ехидно усмехнулся Преал. – И вы даже знаете, что это такое?

– Конечно, знает, – Кусон подлил своей подруге еще. – Насрин девушка начитанная, образованная, да, звезда моя? Ты прочитай ей какой-нибудь свой стишок, а?

Преал закатил глаза и залпом проглотил амрат.

Глава 26

Фарот присел на бортик сиреневой треугольной ванны, Лета осталась стоять.

– Скажи, откуда ты взяла эту цифру – полтора миллиона?

Лета пожала плечами, сдернула с головы шапочку и потерла лоб. Удивительно, но ее волосы были такими же яркими и пышными, ничуть не потускнели, не спутались.

– Когда Насрин спросила, сколько тебе лет, почему у тебя в голове всплыло именно это? Ты ведь ответила не задумываясь.

– Не могу сказать, как это произошло, – развела руками девушка, – ответ возник сам собой, будто я это всегда знала.

– Хм-м-м… – призадумался Фарот, – выходит, память у тебя есть. Полтора миллиона… а в каких годах и сутках?

– Это важно?

– Ну, если в общегалактических, то полтора миллиона увеличиваются до вовсе астрономической цифры, хотя и сами полтора миллиона звучит достаточно внушительно. Ты уверена, да?

– Абсолютно. Можно я умоюсь?

– Думаю, ты можешь здесь искупаться, что, в принципе, нам бы всем не помешало. Залезай в ванную, а я пойду, постараюсь поскорее напоить хозяйку, чтобы она уснула и прекратила к тебе приставать, красавчик.

Лета улыбнулась, сняла куртку Уги и бросила ее на блестящий черный пол. Фарот вышел, плотно притворив за собою дверь.

А в красной комнате уже распечатали вторую бутылку амрата. Злой и красный Преал то и дело проводил пятерней по своим гладко зачесанным волосам и на грани нервного припадка уверял, что не помнит ни единого своего творения, но Кусон с Насрин настаивали на вечере поэзии.

– И чего вы к нему пристали? – Фарот плюхнулся на тахту. – Давайте я вам свои стихи почитаю, раз уж так приспичило.

– А ты что, тоже поэт? – Насрин качнула башней прически и уставилась на него хмельными глазами.

– Да, писал какую-то муть глубоководную в глубоком детстве.

– Я тоже писала стихи! – Насрин слезла с колен Кусона, перебралась в соседнее кресло и эффектно забросила ноги на стол. – Хотите, прочитаю?

– Какая разница, хотим мы или нет, – поощрительно улыбнулся Фарот, – ты же все равно прочитаешь.

– Вот, – она снова пощелкала пальцами, – первое: Когда ты приходишь, я вся горю.

После продолжительной паузы Фарот сказал:

– Ну?

– Что «ну»?

– А дальше? Или это всё?

– Всё.

– И это стихи? – уточнил Преал.

– Конечно, – удивилась такой непонятливости Насрин, – что же еще.

– Действительно, – пробормотал Преал, – что же еще…

– Хотите еще прочитаю?

– Разумеется!

– Погодите, – Насрин обвела взглядом комнату и всех присутствующих в ней, – кажется, вас было больше…

– Лета в ванной, он решил искупаться, ничего?

– А нельзя к нему присоединиться? – хихикнула Насрин.

– Исключено, красавица, исключено.

– Это что я такое слышу? – почти искренне возмутился Кусон.

– А, ты все равно не ревнивый.

– Ревнивый, еще какой ревнивый!

Вернулась Лета, она выглядела очень довольной. Присев рядом с Фаротом, она зевнула, положила голову ему на плечо и моментально уснула.

Принялись распечатывать уже третью бутылку, когда приоткрылись двери красной комнаты и на пороге возникли Уга с Тротилом. Лица у обоих были даже не бледными, а землисто-серыми. С Кусона мигом слетела вся веселость.

– Что? – сдавленно прошептал он. – Что?..

– Мы сделали всё, что могли… – Тротил одно за другим расстегивал крепления рубашки на шее, словно ему было неимоверно душно.

– Ты так не говори! – подскочил Кусон.

– Да жив он, – Тротил прислонился к дверному косяку, глядя тусклыми глазами куда-то в пространство. – Говорю, все что могли, сделали, остальное будет зависеть от того, насколько сильный у Терея организм, выкарабкается он или нет.

– У него сильный организм!

– Я бы так не сказал, Необарбитал ощутимо подорвал его ресурсы.

– Все равно организм вервольфов гораздо сильнее, намного выносливее и живучее обычного!

– Хотелось бы верить. Теперь остается только ждать.

– Можно я присяду? – произнес Уга непослушными губами. – Кажется, я прямо сейчас в обморок отъеду.

– Конечно, чего вы стоите!

Кусон бросился к туалетному столику Насрин и вынул из ящика еще два бокала. Наполнив их доверху амратом, он вручил бокалы упавшему на тахту Уге и севшему в кресло Тротилу.

– За успешную операцию, коллега, – Тротил поднял бокал, глядя на Угу.

– Ага, – слабо отозвался он. – Вот уж не думал, что ковыряться в человеке, а потом его зашивать это так… так… своеобразно.

– Я ужасно хочу спать, – пробормотала Насрин, глаза ее слипались. – Вы же у меня остаетесь, да?

– Пока что выходит – остаемся, – развел руками Кусон.

– Ну и хорошо, – она попыталась самостоятельно выбраться из кресла, – будет кому еду готовить. Вы же умеете готовить?

Ее поспешили заверить, что готовить умеют все без исключения.

– Здорово, – зевнула она, – спите тут, а я пойду в синюю спальню. Кусон, ты меня проводишь?

– Конечно.

Он помог ей вылезти из кресла и увел.

– Так, как будем располагаться? – почесал затылок Фарот. – Лета положим на тахту, а мы все рядком на этом красном ложе страсти?

– Лично я могу поспать и на сдвинутых креслах! – пробухтел пьяный Преал. – Лишь бы от вас подальше!

– Отлично, – кивнул Фарот, – втроем мы на кровати отлично поместимся.

– Еще Кусон, – напомнила Лета.

– Я очень надеюсь, что он останется с Насрин, вчетвером все-таки будет тесновато.

Однако надежды Фарота не оправдались, Кусон вернулся в общество. Все из того же столика он извлек комплект постельного белья и застелил тахту. Затем сдвинул кресла и устроил гнездо для Преала. Приглушив свет, друзья стали готовиться ко сну.

– Как это все-таки неправильно, – бормотал Преал, пытаясь раздеться. – Мы всех обокрали, нас все ненавидят, мы ото всех скрываемся, и теперь вот живем у какой-то проститутки!

– Насрин не проститутка, – Кусон снял с кровати покрывало и, аккуратно сложив его, повесил на спинку кресла, – она танцует, деятель искусств, можно сказать.

– Да, это, конечно, сразу бросается в глаза, – кивнул Фарот, снимая рубашку. – Она твоя девушка?

– Слава богу, нет, просто приятельница, это она устроила меня в «Веселый Властелин». И дело бы закрутилось, не отвались этот шест позора! Как на зло, в самом деле. Кто у стенки любит спать, кто с краю?

– Не принципиально, – зевнул Фарот.

Кусон полез к стене, остальные стали располагаться на оставшейся от Кусона площади. Как только все улеглись, свет погас совсем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});