Верное слово - Дарья Зарубина

«Может, перемолол уже мшаник нашего мага-злодея, – подумалось Симе. – Тогда и делу конец. Загоним старика обратно в его болото, подержим, пока не закуклится…»

Тошнота подкатывала снова и снова, холод сковал руки. Серафима чувствовала, как каждый снятый слой отбирает у неё силы. Какой заманчивой казалась мысль бросить всё, поверить в то, что неведомый убийца сам попался в собственную ловушку. Хотел при помощи хозяина леса замести следы и погиб. Но Игорь говорил, что тот парень, которого ищут сейчас Маша и Нина, пропал три дня назад, а след от мшаника старый. Значит, сумел избежать кары вызвавший кармановского старожила маг. А может, на парня разбуженный прошлой осенью мшаник и набрёл, а мага того уже нет давно?

От этой успокаивающей мысли руки стали будто ватные, налились невыносимой тяжестью. Но Серафима удержала их над исследуемым телом. Невольно закралась мысль – попросить помощи у Матюшина. Был он в наводчиках в войну, сумеет поток перенаправить. Сима уже разлепила губы, чтобы попросить у гулкой темноты справа, где прятался за магощитом Игорь, помощи, но гордость не позволила признаться в слабости. Как не позволила опустить руки.

Серафима потянула следующий слой, но не успела отбросить. Вспыхнуло огненным кольцом перед глазами воспоминание – Кармановское болото, боль, запах горелых перьев и, в последнее мгновение, – лицо Виктора. Ослепительной молнией памяти, казалось, прошило насквозь самую суть. Сима не услышала, как ахнул, бросаясь к ней, Матюшин, не почувствовала, как упали руки, подогнулись колени, как сама она оказалась на шершавом коричневом кафеле. Будто ослеплённая этой вспышкой, она слепо сморгнула раз, другой, с ожесточением потёрла глаза. Но перед внутренним взором раненым осколком знакомой магии всё стояло знакомое лицо. Витя. Не такой, каким был он последние годы – желчный старик с истерзанной совестью и обожжённым лицом. Память сохранила его другим, каким Сима увидела его на первой лекции по введению в оборонную магию. Весёлый и решительный, молодой ещё мужчина – волевой подбородок, глаза с серебристой искрой – в тёмно-сером пиджаке с белой полоской. Ещё мысль первая была: «как в кино». Но тогда он скорее не понравился ей, а в душу запал уже позже, когда, увлечённый лекцией, с горящим взором чертил на доске формулы, за каждой из которых счастье видел, не для себя – для Родины. За тем Виктором, с горящими глазами, пошла на фронт в сорок первом седьмая группа. А память, видишь, сохранила другое – полосатый пиджак, самоуверенный взгляд…

Сима с трудом заставила себя вынырнуть из магической дымки. Постепенно возвращалось зрение. Через марево проступили контуры прозекторской, встревоженное лицо Матюшина.

– Серафима Сергеевна! Сима! Жива ли?

Сима кивнула, но тревога не исчезла из глаз председателя:

– Ну что? Отыскала?

– Нет, – хрипло выдохнула Сима через едва шевелящиеся губы и с горечью заметила, как разгладились напряжённые морщинки на лице председателя.

Слабость не отпустила и к вечеру. Может, не позволяло восстановить растраченные при глубинном поиске силы мучительное чувство беды. Не грядущей и не минувшей – беды, что нависла над ними давным-давно и всё ещё преследовала седьмую группу чёрной крылатой тенью. Формула Решетникова. Думали, нашла Маша частное решение, стабильны новые «серафимы», и только память о пережитом не позволяет им ложиться спать без связывающего заклятья. Но нет, прав оказался Виктор – началось.

– А что, девчонки, фильма нынче никакого не привезли? – стараясь казаться беззаботной, спросила Сима.

– Сегодня «В квадрате Сорок пять» будет, – проговорила Маша. – Сходите. Игоряше понравился. Он про шпионов любит.

Председатель скривился с показной обидой, но притянул к себе жену и поцеловал в висок, окунувшись лицом в волну золотых кудряшек. Маша засмущалась и чопорно отстранила его, пока не заметили гости.

– Смотрела я этот «Сорок пятый квадрат», – фыркнула Нина.

– А я нет, – заметив выразительный взгляд Симы, проговорила Лена.

– Нам в Карманов новое кино почти не возят, – смущённо извинилась Маша. – Завтра вот «Весну на Заречной улице» показывать будут. Пойду смотреть.

– А ты ещё не видела? – обрадовалась Лена. – И я с тобой схожу.

– Да уж десять раз смотрено, – улыбнулся Игорь. – Просто жена у меня романтик.

Маша смутилась ещё больше, опустила голову, стараясь скрыть румянец.

– Что это вы, товарищ председатель, такое говорите, – вступила Нина. – Советскому человеку и положено в хорошее верить, а не шпионские глупости в кино смотреть…

Нина ещё возмущалась, пока подруги подталкивали её к двери. Наконец втроём вышли на крыльцо, оставив супругов одних. Нина ещё бурчала что-то о том, что не станет смотреть про пограничников, тем более что из Володи Зельдина, которого она обожала ещё со школьных лет, Вышинский диверсанта и предателя сделал. Так они прошли до перекрёстка, а потом Сима оборвала поток рассуждений Нины, указав подругам на обелиск, возле которого белела в сумерках пара скамеек.

– Посидим?

Сели, не сговариваясь, рядом. Нина молчала. Маша уже рассказала всё про поиски. В глубину леса маги с поисковиками не ходили. Тела кармановцы не нашли, зато «серафимы», проведя на двоих большой поиск по Курчатову, отыскали явственный след обедавшего мшаника. «Может, прав Игорь, болотный хозяин лютует? – с сомнением проговорила Маша, когда обсуждали они на председателевой кухне прошедший день. – Мало мы все-таки о местной исконной нежити знаем. Может, из института кого вызвать?» Эту мысль они отбросили сразу. Нельзя пока магам из института про Кармановское болото напоминать. Никому нельзя. Пока печати Виктора не зажили, пока существует вероятность эхо «серафимов» по Курчатову зацепить…

– У тебя что, Лен?

– Не видела ничего девочка, – вздохнула Лена. – И напугана сильно. Я старое вспомнила, провела разок по восстанавливающей формуле Семашко – Зимина. Вроде ничего, полегчало ей. Спать будет долго и крепко, когда проснётся, можно ещё раз порасспросить. Но, боюсь, большего не узнаем. Я с памяти её попробовала негатив снять – нет там ни болотного мшаника, ни мага нашего. Словно тень какая-то. Может, будь у неё хоть стихийное зрение, удалось бы нападавшего разглядеть. А так – зло в глубинном слое двигалось, парень, видно, почуял, а девочка только тень и сумела уловить.

– В глубинном слое? – засомневалась Нина. – Это ж какую силу надо иметь? От двенадцати, а то и от четырнадцати. Заблудший маг такого полёта в Карманове – странно. Может, вредитель, диверсант?

Нина сложила руки на груди, спасаясь от налетевшего холодного ветра.

– Диверсант, – усмехнулась Лена. Ветер сорвал с её головы косынку и бросил на глаза светлые волосы. – Вот отчего ты «В квадрате Сорок пять» смотреть не хотела. К чему? И так на каждом углу диверсанты мерещатся. Какой отсюда, из Карманова, из глуши, вред советскому государству может произойти. Курей передавят? Не стал бы диверсант, да ещё с такими умениями, как… у нас, к влюбленной парочке через глубокие слои подкрадываться.

Нина нахмурилась, не желая отвечать.

– Не диверсант это, – отозвалась Серафима. Решимость явственно обозначилась во всей её напряжённой фигуре. Надо было сказать девчатам, что она отыскала при поиске. Страшно, горько, а необходимо. – Я над телами поиск проводила. Свежее тело в печать попало – ничего не разобрать. А вот старое много мне рассказало.

Подруги затаили дыхание, по лицу старосты поняв, что дело плохо.

– Сперва я след мага нашла. Как ты и предполагала, Лена, на четырнадцать. Он мшаника разбудил. На мёртвое тело вызывал. Формула академическая. У нас в институте он учился. Видно, что хотел мертвеца болотному скормить, да едва сам не попался. Но убил не он. Там раньше след…

Сима перевела дух, где-то в глубине души надеясь, что вот сейчас догадаются подруги и выскажут сами страшную мысль. Тогда не придётся предавать многолетней дружбы горькой догадкой. Но обе молчали. Сима вдохнула глубоко, так что холодный воздух наполнил грудь, а по коже пролетел единым касанием озноб, и высказала:

– След «серафима». Формула Решетникова.

– Так, может, ещё кто по этой формуле оборачивался? Может, Виктор всё-таки рассказал о нас. Вот и решили, раз уж место такое, испытать ещё раз формулу здесь, в Кармановском болоте. Местные уже ничему не удивляются, помнят послевоенные годы, – предположила Нина.

– Может, Нина права? – ухватилась за соломинку Лена. – Нашим-то откуда здесь взяться. Все по Союзу рассеяны, кроме Марьи. Тем более маг опытный, пытался следы замести. Мало ли секретной работы ведётся по стране. Мы и после войны врагами окружены. Может, готовят нам смену. Вот скажи мне, отголосок Машиного частного решения там есть?

– Не разглядела, Леночка, не успела, – расстроилась Сима. – Сил не осталось. Как бросилась в руки решетниковская формула, так и не удержала пласт. Простите меня, девчата.