Посмертно. Нож в рукаве - Юрий Валин

— Ты куда, Аша? — встревоженно спросил Костяк.

— В отхожее. Меня с вас, козлов, пучит.

— Только на улицу не вздумай выходить…

Светили звезды. Пахло пылью и навозом. Попахивало и отхожим местом, до которого Даша так и не дошла. Обычные ароматы Каннута. Тихо. Ниредкого собачьего лая, ни криков ночных сычиков и попугаев-желтяков.

Даша сидела на старой повозке. Здесь лежало немного соломы, можно тут и поспать. Мошки сейчас мало. Окончательно сходить с ума и идти домой Даша не собиралась. Но обидно. Правда, обидно. Сволочь он. И раньше ведь знала — вор и потаскун. Чего психовать?

Даша принялась болтать ногами. Его дело, с кем спать. Все, что случайно между ними произошло, не повод для скандалов. Нужны ему шлюхи — пусть гуляет. Кто ты ему? Жена? Невеста?

Обидно. Привыкла, как дура последняя.

…Ночью, когда ты спишь,Всходит Луна,И молча по гребням крышБродит она.Злая ухмылка ЛуныНавевает…

— Не скучно сидеть? — Лохматый стоял за спиной.

Тихо ходит, ворюга. Вот учила Эле слушать, а тут ты так рассопливилась, что и стадо бизонов к себе запросто подпустишь.

— Обиделась? — тихо спросил Костяк.

— Это твоя глазастая обиделась. Зря я ее дергала. Ваше дело, когда и с кем пихаться-кувыркаться.

— Тебе, значит, без разницы? — едва слышно спросил Лохматый.

Даша открыла рот. За спиной парня от земли поднялась темная фигура. Узкая, длиннорукая, со смутным лицом.

— Сзади! — успела выдохнуть девушка.

Костяк ударил локтем, но было поздно. Длинные темные лапы обхватили его за грудь, начали валить на землю. Теряя равновесие, парень сам толкнул себя назад. Оба тела с силой ударились об угол сарая, с глухим стуком рухнули. Лохматый бешено вырывался, но неведомый противник закостенел на парне и, сжимая объятия, тянулся зубами к горлу вора. Костяк выворачивался, бил затылком в лицо напавшего. Деревянно стучали кости голов, лягались ноги — обутые в башмаки ноги парня и босые, с длинными пятнистыми ступнями, ноги врага. Костяк почти вытащил дагу, но тварь, оседлавшая его, ловко ударила коленом, оружие отлетело под повозку. В лунном свете клацнули грязно-желтые зубы, почти достали шею парня.

Даша опомнилась. Выхватывая нож, слетела с повозки. Фигуры, слипшиеся словно в сексуальном объятии, катались по земле. «Зови…» — прохрипел Костяк. Девушка не слушала. В печень или под лопатку? Уловила момент, ударила. И держала правильно, и попала куда целила. Лезвие полностью ушло в чужую плоть. Голое тело чуть вздрогнуло, но грязные лапы, густо унизанные браслетами, отпускать парня и не подумали. Даша с яростью повернула клинок. Враг еще раз вздрогнул и вдруг мощно рванулся, откатываясь в сторону. Рукоять ножа вырвалась из пальцев девушки. Перед Дашей мелькнуло искаженное лицо Лохматого. Парень явно задыхался. Тонкие узловатые пальцы, украшенные кольцами и длинными желтыми ногтями, сдавливали его горло. Дашу затошнило — пятна на коже врага выглядели ужасно. Труп какой-то. Девушка отползла. Выяснилось, что дага отлетела жутко далеко. Даша подхватила витую рукоять. Оружие оказалось тяжелым, четырехгранное острейшее жало длиной с локоть. Даша прыгнула обратно к корчившимся телам. Там боролись молча — Костяк едва слышно хрипел, его противник хранил полное молчание. Даша замерла, примерилась и, когда узкая голая пятнистая спина оказалась наверху, ударила. Жало даги вошло твари между лопаток. Девушка надавила двумя руками — дага вонзилась так глубоко, что Даша испугалась. Так и Лохматого пришпилишь. Пятнистая спина лишь передернула лопатками, словно ее комар укусил, качнулась в сторону. На этот раз девушка успела вырвать оружие из худого, бесчувственного к стали тела.

Ах, тварь! Падла прыщавая!

Даша ударила рукоятью даги в висок. Облезлая голова недовольно качнулась. Тварь повернулась к девушке, оскалилась. Вроде бы человеческие черты, но ничего человеческого в том лице не было. Гнилые длинные зубы. И такими зубами людей кусать?! Даша зарычала, навалилась на отвратительную спину. Используя дагу как рычаг, зацепила урода под подбородок, двумя руками рванула на себя, пытаясь оторвать от Костяка. Душила, тянула — чудовище вертелось. Слипшиеся редкие волосы тыкались в лицо девушки, от урода воняло дохлятиной. Нет, не воняло — просто убийственно несло, как из скотомогильника. Дышать Даша не могла и поэтому тянула так, что казалось, жилы лопнут. Ну же!

В какой-то момент стало легче. Тварь перевернулась, забилась. Даша поняла, что чудовище выпустило Костяка. Теперь сама девушка лежала на спине, изо всех сил удерживая на себе пятнистое бьющееся тело. В этом было что-то жутко непристойное, поскольку вонючий зомби был полностью обнажен. К счастью, его причиндалов Даша не видела.

Костяк поднялся и тут же отлетел, сбитый ударом длинных рук. Тварь билась, как на электрическом стуле, лупила острыми локтями по ногам Даши. Каким-то чудом девушка еще удерживала противника. Костяк возник сбоку, навалился, прижимая к земле. Под двойной тяжестью Даша начала задыхаться. Дага норовила вырваться из рук. Лохматый вонзил нож в горло твари.

— Жмур, — рычал Костяк. — Сука!

Даша поняла, что он перепиливает горло твари. Скрипело лезвие воровского «пера». Тварь рванулась, отрывая Дашу от земли. Из горла вонючего урода вырвался оглушительный вой:

— Уууууу-иии-уууууууу!!!

В вое отчетливо слышались жалоба и ужас.

Даше стало легче, она шлепнулась на спину. На груди лежала наконец-то отделившаяся от тела голова монстра. Девушка поспешно скатила страшный шар в сторону, села, сжимая дагу. Костяк с «пером» у бедра стоял рядом. Безголовое тело чудища неуверенно поднялось на ноги, сделало несколько заплетающихся шагов в глубь двора.

— Тухлятина неугомонная! — в отчаянии заорала Даша.

Ноги безголового окончательно заплелись, и он завалился. Рука попыталась опереться о землю, поскребла суставчатыми пальцами и замерла.

— Все? — дрожащим голосом поинтересовалась Даша, поднимаясь на колени.

— Наверное, — пробормотал Костяк, пытаясь вытереть лезвие ножа пучком соломы. — Без головы он не очень-то…

Голос у парня был хриплый, но твердый, зато руки дрожали.

Даша посмотрела на голову, валяющуюся под стеной сарая. Голова тоже смотрела на Дашу. Нестрашно смотрела, отстраненно. Девушка поспешно вскочила на ноги. Темные глаза мертвой головы равнодушно закрылись.

— Сдох, — сказала девушка и всхлипнула.

Дверь трактира распахнулась, и во двор вылетела низкорослая фигура. Это был Утбурд, без рубашки, зато вооруженный двумя кинжалами. Потом во двор люди повалили сплошной толпой. Даша никуда смотреть не хотела — хлюпала, уткнувшись в плечо Лохматого.

— Даш, я грязный, — прошептал Костяк.

— Я тоже, — пробормотала девушка. — Зубы…

— Что — зубы? Почистить? Я утром чистил, как говорила.

— У него зубы. Грязные. Помыться нужно. Яблоневкой. Заразный…

— Пойдем, — прошептал Лохматый, увлекая ее к дверям.

— Йиену пришибли! — хрипло завопил на весь двор Утбурд.

* * *

Рассвет принес истинное облегчение. В чужой рубашке сидеть было противно, к тому же ворот тер шею. Еще пришлось смотреть на труп вонючего йиены. Безголовый, которого отволокли к воротам, выглядел отвратительно. Даша изумлялась про себя — неужели с этим чудовищем в обнимку по земле каталась? Тошнота то и дело подступала к горлу. Хорошо, что отдувался за все Костяк. Парень рассказывал любопытствующим о битве с такими подробностями, которых сама Даша совершенно не помнила. Катающиеся по земле тела, клинок, трудно входящий в бесчувственную плоть, отвратительно редкие грязные волосы, лезущие в нос, — вот и все. А у Костяка в рассказе и тактика, и стратегия, и мысли глубокие. Наверное, так и нужно. Авторитет Лохматого точно возрастет. Может быть, его и до полуторадесятника повысят. Тьфу! Даше очень хотелось оказаться дома. Рядом с Эле, с Вас-Васом. Дома никогда ничего не происходит. Не нужно никому головы отпиливать. А здесь стой в толпе, кивай как дура на идиотские вопросы. И откуда народу столько набежало? В «Треснувшей ложке» столько посетителей и жильцов не было. Соседи приперлись?

Следствие быстро установило детали злодейского замысла йиены. Чудовищный пожиратель трупов затаился в углу двора, за старыми досками. Выжидал появления одинокого человека. Даша безуспешно пыталась догадаться, почему одиноким человеком оказалась не она, а куда более крепкий Костяк. Впрочем, разве можно догадаться, что в голове у трупоеда? Возможно, он мужчин больше любил. Извращенец. Истинная загадка в другом — почему йиена вообще оказался за городскими стенами? Такого случая никто из горожан припомнить не мог. Йиены, как известно, заводились исключительно на пустошах у кладбищ. Из-за мерзкой привычки выкапывать и употреблять в пищу свежих покойников никаким уважением ночные твари не пользовались. Их раньше, собственно говоря, и не боялись. Это ведь даже не дарки — так, полумертвецы тупые. Обычно смотритель кладбища, увидев две-три разрытые могилы, собирал ночную облаву. Йиену выслеживали и дружно рубили в куски. Десяток-другой добровольцев всегда находился — гонораром за бессонную ночь и схватку в свете факелов служили драгоценности, кои бесчестный трупожор имел привычку сдирать с мертвых тел и цеплять на себя. Подробности некоторых особо отвратных привычек йиены вызывали у Даши новые приступы тошноты. Ну неужели обязательно нужно о таких гадостях смачно рассказывать? Где все эти повествователи были, когда несчастная девушка с зомби обнималась?