Богатых убивают чаще - Михаил Рогожин

— Привет, Тимур!

Стенькин развернулся на голос. Заметил Волохова, сидевшего под часами.

— О, привет! А я думал, у вас тут конференция!

— Как видишь, провожу ее в полном одиночестве. Снимай шапку, раздевайся, садись… Что выпьешь?

— Сначала закушу, — не растерялся Стенькин. Скинув дубленку, бросил ее официанту, протянул шапку, протер запотевшие очки, повесил через плечо сумку, с которой пришел. — От такого холода аппетит разыгрывается. Хорошо бы чего — нибудь горячего и водки.

— Максим, распорядись, — кивнул Волохов официанту.

Тот, смерив посетителя презрительным взглядом, молча удалился.

— Ну, что тут у тебя? — Стенькин, потерев руки, уставился на расчерченный лист ватмана. — Работаешь?

— Размышляю… Облом у меня получился.

— Кинули? Это сейчас запросто. Мне вон один американец из бывших наших поручил снять офис в центре, задаток дал и исчез. Теперь брожу по пустому этажу и не знаю, что делать. Скоро проплачивать нужно, а с чего?

— Брось его к черту.

— Ха, легко сказать. А объявится клиент — у меня ни офиса, ни денег? За такое из собственной квартиры вышибут.

— Что ж собираешься делать?

— Ищу, кому отдать в субаренду. Посмотри поэтажный план, отличная планировка, — он полез в сумку и достал полиэтиленовую папку с бумагами.

— А объявится клиент? — Волохов отодвинул от себя план офиса.

— Тогда пусть между собой разбираются.

Как ни мерзко было на душе у Банщика, он не смог не расхохотаться, представив несчастного Стенькина в шапке с опущенными ушами, сидящим на пустом ящике и представляющимся хозяином апартаментов.

— Мне тоже сначала было смешно. Хорошо хоть ремонт не начал делать, — без обиды согласился Стенькин. И с ходу предложил: — Может, предложишь кому — нибудь? Дом на Малой Бронной. Высокий первый этаж, бывшая коммуналка. Восемь комнат, потолки четыре метра… Посмотри!

— Представляю, что это за бомжатник, — не переставая смеяться, оценил Волохов и сунул папку назад в набитую всякой дрянью сумку Стенькина.

Официант Максим, вкатив тележку с закусками, немало удивился, застав хозяина в таком прекрасном настроении. В последние дни он был мрачнее тучи. Субтильный Стенькин, развалившись на широком стуле, закурил, смачно высморкался и махнул мятым платком:

— Мечи на стол!

— Солянку будете? — спросил Максим Волохова.

— Ха, с утра соляночка оттягивает — лучше не придумаешь.

— Пожалуй, поем, — кивнул Волохов.

На столе заседаний возникла накрахмаленная вишневая скатерть, а уже на ней закуски: икра черная в серебряной лоханке, бок осетра, салат из крабов, жульен из грибов, соленые огурчики, зелень и запотевший графин с водкой.

Стенькин сунулся было наливать, но остановился, вспомнив, что это полагается делать официанту. Тот с нарочитой медлительностью фаянсовым половником налил из супницы в розовые тарелки солянку, снял салфетку с хлебницы и только после этого наполнил рюмки. От этих приготовлений в потухших глазах Волохова лучиком проскользнул возрождающийся интерес к жизни.

— Черт с ними! Надо жить! — сказал он, поднимая рюмку.

— И жить, и пить, и любить, — поддержал Стенькин.

Они выпили и с жадностью набросились на еду. Официант, видя, что в его услугах больше не нуждаются, незаметно покинул конференц — зал.

— Если бы я был богатым, то был бы очень толстым, ленивым и печальным, — с полным ртом констатировал Стенькин.

— Когда человек становится по — настоящему богатым, первое, о чем он начинает думать, так это о своем здоровье. Врачи предписывают ему кучу диет, и он им следует без всякого удовольствия.

— Слава богу, мне такое не грозит.

— Не рассчитываешь разбогатеть?

— Тут бы последнее не потерять. Ума не приложу, что мне с этим офисом делать?

— Наливай, разберемся.

— Только на тебя надежда, — Стенькин наполнил рюмки. — Как услышал твой голос по телефону, в душе колокольчики затренькали. Подумал — вот оно спасение…

— За это и выпьем! — предложил Волохов.

— Неужто поможешь?

— Пей. Разговор впереди.

После этого разговор на некоторое время затих, уступив звукам чревоугодия и легкому хрустальному звону рюмок. Когда на столе остались лишь пустые тарелки и водка на дне графина, Стенькин потянулся, закурил, кивнул в сторону расчерченного листа ватмана.

— Так что за бизнес? Нужна моя помощь?

— В какой — то мере. Я готов оплачивать твой офис до появления американца. Делай там что хочешь, меня нe интересует. Понял?

— Ясное дело. Не дурак! Что требуется от меня? Волохов указал на ватман:

— Там выведена разгадка убийства Артема Давыдову…

— Да ты что?! — возбудился Стенькин. — Кто ж его убил?

— Какая разница, кто убил! Из этой схемы ясно, кому он мешал и кто его заказал.

— Как же ты это узнал?

— Вычислил. Три дня прикидывал, обдумывал, сопоставлял.

— И кто же?

— А вот это знать не рекомендую. Обладая такой информацией, долго не проживешь.

— Тьфу, тьфу, тьфу… и не рассказывай. Даже смотреть на эту схему не хочу.

— Смотри, не смотри — все равно ничего не поймешь. Не твоего ума дело. А просьба к тебе следующая. У меня в сейфе лежат кое — какие бумаги. Разумеется, секретные. Я попал в рискованную ситуацию, и эти документы являются гарантией того, что меня не тронут. В крайнем случае, вдруг со мной что — нибудь случится, подкинешь их в газеты.

— Все так серьезно? — заволновался Стенькин. Волохов молча кивнул.

— Спасибо, Гена, за доверие.

— Схему тоже спрячешь. И не дай бог кто — нибудь прознает об этом. Убьют, не раздумывая. Соображаешь?

— Для тебя готов. Не дурак же. С офисом не подведи.

— Завтра мой управляющий займется этим. Встань возле дверей, чтобы никто не вошел.

Стенькин сорвался к дверям. Приоткрыв их, выглянул, затем плотно закрыл и довольно прошептал:

— Никого.

Выждав несколько минут, Волохов встал на стул. Оказавшись на уровне висящих часов, отвел их от стены в сторону. За часами скрывалась дверца сейфа. Набрал код, открыл сейф, достал оттуда тонкую кожаную папку с медными уголками. Захлопнул дверцу, вернул часы на место и спрыгнул со стула. Затем сложил вчетверо лист ватмана, спрятал его в ту же папку и протянул Стенькину.

— Прячь. И береги пуще собственной жизни.

Папка исчезла в недрах кожаной сумки. Стенькин, проверив замки, повертел ее, желая убедиться, что нигде нет прорех и дыр.

— Надега. Только дай знать, и «Московские новости» моментально напечатают. Без всякой утечки информации.

— Надеюсь, — кивнул Волохов и устало опустился на стул. После того, как папка перекочевала к Стенькину, тело налилось тяжестью, словно он проделал долгий тяжелый путь. В душе возникла апатия. Вялым жестом налил себе водку, выпил, не закусывая, безразлично взглянул на Стенькина.

— Что? Сердце?! — забеспокоился тот.

— Хуже… Пустота. Какое — то нехорошее предчувствие. Слишком запутались отношения. Нехорошо это.

— Да брось! Ерунда! Сейчас у всех так. Утешения Стенькина казались еще тошнотворней собственных мыслей. Волохов махнул рукой.

— Иди.

Стенькин нырнул в дубленку, натянул шапку с болтавшимися ушами и повесил сумку на плечо.

— Так не забудь про офис.

— Иди.

Закрыв за собой дверь конференц — зала, Стенькин столкнулся с официантом, жестом предложившим следовать за ним. Они вошли в кастелянскую комнату, где на стеллажах лежали чистые скатерти и салфетки. Стенькин, порывшись в сумке, достал пистолет и положил его на стол

— Заряжен? — спросил официант.

— Полная обойма. Начнешь ровно через час. Давай сверим время. Ровно в три я устрою легкое ДТП. Смотри, не начни раньше, иначе смажешь мое алиби.

— Не бзди, — проворчал тот. — Где деньги?

Стенькин, достав из сумки пухлую пачку долларов, перехваченную резинкой, бросил на стол, вслед за ней появился загранпаспорт с вложенным в него билетом «Аэрофлота».

— Рейс в Прагу в восемнадцать десять. Не опоздай. В противном случае, никаких гарантий.

Официант принялся пересчитывать деньги.

— Максим… — пристыдил его Стенькин, — у нас не обсчитывают.

— Ладно, — нехотя согласился тот.

Они вышли из комнаты, стараясь не шуметь, молча прошли по вестибюлю, пожали друг другу руки, и Стенькин вышел на улицу.

* * *

Дождавшись, когда часы в конференц — зале пробьют три раза, Максим взял пистолет, набросил на него белую крахмальную салфетку и открыл дверь. Волохов сидел с закрытыми глазами, пребывая в глубокой задумчивости. Он то ли не услышал шаги официанта, то ли не отреагировал.

Не теряя времени, Максим подошел к столу с остатками трапезы. Волохов не шелохнулся.

— Банщик, ты спишь? — тихо спросил официант.

Волохов приоткрыл глаза, и тут прозвучал выстрел. Пуля попала ему прямо в переносицу. Голова глухо ударилась о стенку. По матово — белой стене заструились алые ручейки. Максим накрыл салфеткой его лицо и направился к выходу.