Сладкий грязный мальчик (ЛП) - Кристина Лорен

После того, как я успокаиваюсь, он продолжает:

- Её первым рабочим местом стал дом бизнесмена Чарльза Гийома.

- Твой отец, - говорю я.

Он кивает.

- Моя мама - замечательная женщина. Заботливая, щепетильная. Я представляю, какой она была идеальной домработницей. Полагаю, что эти черты характера мне достались от неё и отца. Он требовал, чтобы дом был идеален. Был одержим этим. Он требовал, чтобы я нигде не оставлял следов. Ни на зеркале, ни на окнах. Чтобы не крошил в кухне. Чтобы детей не было ни видно, ни слышно. - Он делает паузу, но когда продолжает, его голос становится более чётким. - Возможно, наши отцы не очень то милы, но может, поладят друг с другом?

Я задерживаю своё дыхание, стараясь не двигаться или моргать, чтобы не разрушить этот миг. Каждое слово - как дар, и я ненасытна к каждому маленькому кусочку его истории.

- Расскажи мне о них.

Он придвигает меня ближе, запуская руки в волосы на затылке.

- У них стали развиваться отношения, когда моей матери было двадцать, а отцу сорок четыре. Из того, что рассказывала мне мама, он был очень страстным. Уничтожил её. Она никогда не планировала оставаться так надолго во Франции, но влюбилась в Чарльза, и я не знаю, излечится ли она когда-нибудь.

- Излечится?

- Мой отец тот еще мудак, - говорит он, сухо посмеиваясь. - Контролирующий. Одержимый домом, но это я уже говорил. Чем он старше, тем хуже становится. Но я думаю, что у него была некая харизма, которая привлекла её. - Улыбаюсь в темноте, когда он произносит это, зная, что Ансель может стать лучше, однако свою харизму и очарование он получил именно от отца. - В то время, когда они были вместе, он был женат на другой женщине. Она жила в Англии, и мой отец отказался покидать свой дом, чтобы жить с ней, а моя мать не знала, что эта женщина вообще существовала. Когда мама забеременела мной, мой отец хотел, чтобы она осталась среди слуг, и запретил ей говорить, что этот ребенок был от него. - Он немного смеётся. - Все обо всём знали, и когда мне исполнилось три или четыре года, я стал полной его копией. В конце концов, его жена узнала всё. Она развелась с отцом, а тот не женился на моей матери.

Я чувствую напряжение в груди.

- Ох.

- Он любил ее, - говорит он спокойно, и я поражена тем, как Ансель это говорит. Его английский идеален, акцент возвышает слова, склоняя их так, что его "х" почти не слышно, а его "р" всегда гортанна. Ему удается звучать идеально и небрежно. - Он любил её, хотя и странным образом, но он заботился о том, чтобы мы ни в чём не нуждались, даже настоял на оплате, когда моя мама захотела посещать кулинарные курсы. Но он не из тех людей, которые очень щедро любят: он эгоистичен, и не хотел, чтобы моя мать оставляла его, даже при том, что у него было много других женщин в те годы. Они всегда были или дома или на работе. Он был неверен ей, несмотря на то, что сходил с ума от мамы и сам был собственником. Он говорил, что любил её, как никого другого. Он ожидал, что она поймёт, что его интересы к другим женщинам, никак не относятся лично к ней. Но, конечно, она бы никогда не изменила отцу.

- Ого, - говорю я спокойно.

Признаться честно, я не многое знаю о браке моих родителей. Их отношения скучны и однообразны по сравнению с тем, что рассказал Ансель.

- Ага. Поэтому когда моя бабушка заболела, у мамы выдался шанс покинуть Францию, вернуться в Коннектикут, и побыть с ней, пока та не умерла.

- Сколько тебе было, когда она уехала?

Он сглотнул, говоря.

- Шестнадцать. Я жил с отцом, пока не поступил в университет.

- Твоя мама вернулась?

Я могу чувствовать, как он покачал головой.

- Нет. Я думаю, ей было тяжело уезжать, но когда она это сделала, то поняла, что так было правильно. Она открыла пекарню, купила дом. Она хотела, чтобы я закончил здесь школу, с моими друзьями, и будучи так далеко, это угнетало её. Вот почему я поехал в Штаты в школу права. Может быть, она вернулась бы сюда, если бы я попросил, но я не стал.

Когда я киваю, он продолжает:

- Я поступил в университет Вандербильд, который, конечно, расположен не так близко к ней, но гораздо ближе, чем Франция. - Он поворачивает голову, немного отстраняясь, чтобы посмотреть на меня. - Я всё ещё намереваюсь переехать туда. В Штаты. У неё никого больше нет.

Я киваю, пряча своё лицо в его шее, чувствуя облегчение.

- Ты останешься со мной? - спрашивает он тихо. - Пока тебе не нужно будет поехать в Бостон?

- Да. Если ты этого хочешь.

Он отвечает поцелуем, который углубляется, и запускает свои руки в мои волосы, его стон, немного отчаянный, заполняет мою голову. В мгновение ока, меня пробирает ужас от реальности, от интенсивности чувств к нему, что рано или поздно нам необходимо будет закончить эту игру в супругов, и придётся вернуться в реальную жизнь. Я задвигаю это чувство подальше, потому что я чувствую себя слишком хорошо на данный момент. Его поцелуи медленные и податливые, пока улыбаясь, он не прижимается ко мне.

- Хорошо, - говорит он.

Этого на сегодня достаточно. Я чувствую, как сон поглощает мои глаза и мысли. Моё тело ноет и чувствуется приятно использованным. В течении нескольких секунд я слушаю медленный, размеренный ритм его сонного дыхания.

12 ГЛАВА.

В первые секунды, я смутно осознаю, что происходит, слыша, как тарабанят в дверь. Вздрагиваю в кровати, полностью дезориентированная, не понимая происходящего. Около меня, широко распахнув глаза, подскакивает Ансель. Отбрасывая в сторону покрывало, он натягивает боксеры и выходит из комнаты. Я слышу разговор. Как Ансель обращается к гостю, голосом все еще затуманенным от глубокого сна. Я никогда не слышала от него подобной строгости раньше. Должно быть, Ансель вышел на лестничную клетку, потому что его голос пропал после щелчка двери. Я стараюсь поскорее прогнать сонное состояние. Хочется дождаться его и убедиться, что всё в порядке, и сообщить, как сильно мне нравится его голос. Но должно быть, я устала сильнее,чем думала, и после этой мысли, мои глаза закрываются.

Я чувствую, как воздух проникает под простыни и прикасается к моей коже, когда Ансель возвращается в кровать. Он пахнет травой, солью и специями. Я перекатываюсь на его сторону, мой разум всё ещё затуманен, и в нём царят пикантные мысли...и как только его прохладное тело касается меня, тепло вспыхивает внизу живота. Я уже непроизвольно хочу его. Часы возле кровати подсказывают, что сейчас почти четыре утра.

Его сердце колотится под моей ладонью, грудь гладкая, крепкая, и обнажённая, но он захватывает мою блуждающую руку в свою, и я не могу спуститься к его животу и ещё дальше.