Волшебство для короля - Дэниел Худ

«Еще бы, — откликнулся Лайам. — У них есть чем удручаться… как, впрочем, и у меня!»

Он мысленно выбранился. Дом гонцов до сих пор ведь не охранялся. И кое-кто, если бы не праздновал труса, вполне мог пойти туда и отправить Катилине письмо. «А теперь уже поздно». Ну ничего, это можно будет сделать и в Беллоу-сити.

«Значит, их там теперь пятеро?» «Шестеро. Или начальницу не считать?» «Считать-считать. Она стоит двоих!» А возможно, и большего. Амулет, наверное, снова при ней, как, впрочем, и жезл, переполох ее тоже не напугает. Лайам прятался за колонной, раздираемый противоречиями. Он усомнился в надежности своего плана. И никак не мог заставить себя решиться на рискованный шаг.

Фануил коротко доложил, что с платформы сходят последние пассажиры. Где Уорден? Она у прохода, но внимания на высаживающихся не обращает. «Конечно, не обращает. Она ведь знает, что я наверху!»

Уорден — здесь, и, таким образом, его шансы пробраться на Лестницу уменьшаются вдвое. Можно, конечно, выждать, но тогда подъемник уйдет вниз без него. Он застрянет в Торквее и будет шарахаться от каждого встречного. «А она, по всей вероятности, вернется сюда к новому рейсу, и к следующему, и к следующему… Она понимает, что ты загнан в угол». «Мастер, посадка уже началась». Лайам скрипнул зубами, взвешивая все «за» и «против». Если пацифик не отреагирует на диверсию в должном ключе, у него еще останется время скрыться. «Она, безусловно, поймет, что ты где-то неподалеку, но, возможно, тебе удастся затеряться в толпе». Однако тогда он наверняка останется здесь, наверху, а ведь ему надо вниз, в порт! Порт сейчас казался Лайаму раем. Там полно безопасных укрытий, а обитатели гавани не привыкли соваться в чужие дела.

«Рискнем! Действуем, как задумано. Только, малыш, постарайся не подпускать к себе эту стерву с жезлом».

«Ладно, мастер. Я жду приказа».

Лаконичный, лишенный каких-либо чувств отклик дракончика подбодрил беглеца. Он перевел дух, вышел из-за колонны и спустился на площадь.

Утреннее солнце поначалу ослепило его. Поэтому ему даже не пришлось особенно притворяться. Прикрывая ладонью глаза, он двинулся сквозь толпу к восточному краю площадки, где ограждение Лестницы отмечало границу между Пятачком и платформой. Перила были невысоки, их ничего не стоило бы перемахнуть; но бдительный клерк следил за тем, чтобы никто к ним не подходил, да и уже заплатившие за проезд пассажиры тут же бы выдали зайца.

Лестница заполнялась, очередь ожидающих посадки заметно уменьшилась. Лайам остановился и тоже стал ждать, склонив голову и опустив глаза, делая вид, что рассматривает грушевидные столбики ограждения. Фануил наблюдал за действиями Уорден. Впрочем, та никаких действий не совершала, а просто стояла возле прохода, где клерк собирал жетоны.

«Мастер, похоже, желающих отправиться вниз почти не осталось. Пацифик по-прежнему там. Она говорит с лейтенантом Эльдайном».

Рейс обещал быть неполным, платформа заполнилась лишь на две трети. Пассажиры бродили по ней взад-вперед. Те, что похрабрее, подходили к дальнему ее краю, чтобы полюбоваться пейзажем. Клерк стоял у проема в перилах и нетерпеливо дергал ногой. Уорден, по сведениям, приходившим от Фануила, изучала конторскую книгу.

Сквозняк, которым все время тянуло от Лестницы, внезапно улегся, наступило затишье, затем ветерок пошел в обратную сторону. Грозовой столп готовился к плавному спаду.

— Отойдите от края! — распорядился клерк, хотя там и так никто не стоял. — Все готовимся к отправлению!

Лестница никому не подчинялась. Она поднималась и опускалась в согласии со своим собственным расписанием, и внезапная перемена ветра являлась единственным сигналом к отбытию. В запасе у беглеца оставалось не больше минуты.

«Действуй, малыш!»

«Я понял, мастер».

Лайам поднял глаза. Клерк шикал на плотную группу зевак. Позади него возвышалась парочка миротворцев. Лайам пошел в их сторону. Стражники явно скучали. Жетон оттягивал руку, точно булыжник.

Многоголосый людской рокот внезапно прорезал пронзительный вопль. За спиной Лайама загомонили. Он даже не обернулся, упорно шагая к проходу. Сейчас это было нетрудно: весь народ обернулся и подался туда, откуда неслись крики. Беглец скользил сквозь толпу, не сводя глаз с миротворцев. Они колебались, не зная что делать, и поглядывали то на платформу, то на конторскую стойку. Лайам не видел Уорден, но знал, что охранники ожидают ее приказаний.

«Мастер, рисунки горят».

Лайам рискнул оглянуться. Через плечо он увидел язычки пламени и струйки дыма, вздымающиеся над головами. Кто-то все продолжал вопить.

«Прекрасно, малыш…»

Он снова смотрел на миротворцев. Теперь до них было не более десяти футов. Однако клерк не давал беглецу увидеть их лица. Невысокий чиновник привставал на цыпочки и вытягивал шею, пытаясь разглядеть, что происходит.

«Мастер, ко мне бегут двое».

«Обезвредь их».

Толпа, сгрудившаяся вокруг полыхающей перекладины, ахнула, послышались новые вопли.

«Фануил, что ты сделал?»

«Наградил их чесоткой!»

Миротворцы, стоящие у прохода, наконец решились и бросились к свалке. Клерк остался один.

«Мастер, ко мне бежит пацифик, размахивая жезлом».

«Держись от нее подальше!» — велел Лайам и подскочил к клерку, протягивая жетон.

— Я еще успеваю?

— А? Что? — растерянно выдохнул клерк.

— Я успеваю на рейс? — гаркнул Лайам и сунул в испачканную чернилами руку спасительный деревянный кружок.

Чиновник машинально стиснул кулак.

— Боги, да там настоящая битва!

И он пихнул опоздавшего обалдуя к платформе. Толпа пассажиров, отбывающих в Беллоу-сити, даже и не подумала расступиться. Все жались к перилам, глазея на суматоху. За спиной Лайама вспыхнула молния. Он расправил плечи, противясь искушению обернуться, и стал вминаться в стену из тел.

«Ты в порядке, малыш?»

«Да. Я пытаюсь уйти…»

Еще одна вспышка яркого света и резкий щелчок. В воздухе запахло озоном. Лайам выругался, продираясь через толпу. Стало вроде бы посвободней. Еще рывок — и беглец вырвался из тесноты. Он привалился к перилам, возле которых никто не стоял, мельком увидел внизу море и обернулся.

Платформа уже шла вниз, хотя этого не замечали. Над Пятачком полыхали огненные бичи, а чуть выше — в каком-то футе от них, висел Фануил. Лайам ахнул: бичи тянулись к уродцу, как змеи. Тот отчаянно взмахивал крыльями, словно пытаясь их отпугнуть.

Миг растянулся до бесконечности. Лайаму вдруг показалось, что Фануил разучился летать и что лихорадочные трепыхания ему не помогут. Огненные языки подбирались к тщедушному тельцу — ближе, ближе — и вдруг опали, оборвались, ушли с яростным шипением вниз. Молния словно втянулась в уже явственно обозначившийся скальный уступ, оставив после себя лишь слабенькое свечение, а Фануил взмыл в высоту и в мгновение ока растаял в небе. Толпа разочарованно охнула, Лайам расплылся в улыбке и поспешно прикрылся ладонью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});