Одиссеи Ричарда Блейда - Джеффри Лорд

Пребывание в Лондоне — 6 дней.

Пребывание в плену и тюремном госпитале — 23 дня.

Пребывание в Лондоне после плена — 5 дней.

Всего 34 дня; на Земле прошло 34 дня.

Дж. Лэрд. «Приключение в Блоссом Хиллз»

Странствие двадцатое

(Дж. Лэрд, оригинальный русский текст)

Ноябрь 1977 по времени Земли

Глава 1

— Мне кажется, вы ошиблись, сэр, — осторожно придержав руку лорда Лейтона, Ричард Блейд скосил глаза сначала на черный провод, потом — на синий. Он помнил совершенно отчетливо, что контакт, которым заканчивался черный кабель, надо было закрепить на левой стороне груди, а второй, с синей оплеткой, на правой. Лейтон же делал все наоборот.

— А! Разумеется! — Лейтон отклеил контакты и поменял их местами. — Простите, Ричард! За столько лет вы изучили эту процедуру не хуже меня.

— Двадцатая экспедиция, сэр, — Блейд политично улыбнулся, подумав про себя, что его странствия заняли без малого десятилетие. И Лейтон за это время — увы! — не стал моложе. Сколько ему? Восемьдесят четыре?.. восемьдесят пять?.. Нет, все-таки восемьдесят четыре… Какая, впрочем, разница! Руки у него дрожат с каждым разом все сильнее и сильнее… Нехороший признак…

Тут Блейд припомнил, что сзади имеются еще два таких же проводка, черный и синий, и прикусил губу. Они крепились на шею, под самым затылком и, естественно, были недоступны для обозрения. Как бы Лейтон и их не перепутал… Темно-синий цвет трудно отличить от черного… особенно в тени, которую отбрасывает раструб коммуникатора…

— Вы чем-то обеспокоены, Ричард? — спросил его светлость, продолжая свою работу. Пальцы старика начали двигаться вроде бы побыстрее, теперь он трудился как раз над спиной и шеей Блейда.

— Нет, сэр.

«Сказать или не сказать?» — подумал он про себя. Напоминание может быть воспринято как обидный намек. Никому не хочется стареть, а восемьдесят четыре — это не просто старость… Это глубокая старость! Дж., своего непосредственного шефа, который был почти на десять лет моложе Лейтона, Блейд мог бы с полным основанием назвать стариком — вернее, старым джентльменом. Дать же определение его светлости он затруднялся. Более всего тот походил на дряхлого скорченного горбатого гнома в посеревшем от пыли лабораторном халате, из карманов которого торчали карандаши, отвертки и потрепанные блокноты.

— Юбилейный старт, — произнес Лейтон, закрепляя липкой лентой очередной электрод. — Двадцатый! Напомните-ка, мой дорогой, куда состоялась наша десятая экспедиция?

— Талзана, ноябрь семьдесят второго, — ответил Блейд, определенно решив поинтересоваться черным и синим проводками. Неровен час, и…

Он раскрыл было рот, но Лейтон перебил его.

— А, первое испытание телепортатора! Очень успешная попытка… масса новой информации… Вы знаете, Ричард, я думаю, что то было самое удачное, самое результативное ваше странствие. Устройства паллатов, которые вы тогда доставили, можно изучать годами… Собственно говоря, мы их уже и изучаем пять лет… Гм-м… да! Очень любопытные приборы… Конечно, наших военных больше обрадовала винтовка, добытая вами в Азалте, но если бы я рискнул показать им паллатский бластер… Нет, это было бы бессмысленно! — перебил старик сам себя. — Винтовку наши оружейные заводы смогли освоить, а воспроизвести лучевое оружие им не под силу. Даже я не понимаю, как оно действует… создать поток энергии такой концентрации… фантастика!

— Может быть, целесообразно привлечь к исследованиям американцев? — осторожно поинтересовался Блейд. Он понимал, что болтовня его светлости преследует только одну цель — снять напряжение перед стартом, которое охватывало странника все сильней и сильней. Да еще эти перепутанные проводки… Сказать или не сказать?: Лучше не надо… не стоит травмировать старика.

— Вы же понимаете, Ричард, подобные вопросы не я решаю. Я могу только рекомендовать, советовать… но когда речь идет о боевой технике такой мощи, и ваш шеф, и премьер-министр будут решительно против… — Его светлость, разогнув спину, облегченно вздохнул. — Ну, кажется, все в порядке.

Кажется? На миг Блейду почудилось, что волосы его встали дыбом. Кажется! Речь шла о его жизни, так что тут он предпочитал другие определения.

— Сэр… — начал он, но Лейтон был уже около рубильника с ребристой красной рукоятью. Охватив ее искривленными пальцами, напоминавшими крабью клешню, старик неожиданно хихикнул.

— А вы помните, Ричард, еще один юбилей? Ваш тринадцатый старт? Чертову дюжину? Дж. тогда очень переживал… Ему казалось, что дело кончится плохо… Суеверия, ха-ха!

— Но та экспедиция, в Уркху, действительно была не слишком удачной…

— Почему же? Ведь вы благополучно вернулись.

Вполне благополучно, подумал Блейд, — если не считать, что в Уркхе им едва не закусил саблезубый тигр. К счастью, он оказался глуповат… На миг странника отвлекло сладкое воспоминание о том, как хрустнул череп махайрода под ударом его каменной кирки, а в следующую минуту он услышал голос Лейтона:

— Желаю вам успешного возвращения, Ричард!

— Сэр, провода… — начал он, но рубильник уже опустился, и Ричард Блейд отбыл в небытие.

* * *

Странно, но сей раз он не чувствовал боли. Его мозг не лопнул кровавым пузырем, его тело не сплющило в блин, не раскатало между вальцами гигантского блюминга, не раздробило прессом, не рассекло на части циркулярной пилой. На него не рухнуло небо, жерло вулкана не поглотило его плоть, выплюнув в пространство смрадный пепел, и соленая вода океана не ворвалась в его горло, не заполнила легкие и желудок. Он мирно плыл в жемчужно-бирюзовой мгле, плавно покачивался, как в колыбели, — спокойный, умиротворенный, едва ли не дремлющий. Вокруг воздвигались смутные очертания чего-то знакомого, домашнего: стена с камином, окно, за которым стыл ненастный ноябрьский день, небольшой стол с тарелками и стаканами, книжные полки, кухонная плита, шкафчик, экран телевизора. Это были удивительные видения, странные фантомы, совершенно не вязавшиеся с жуткими мирами Измерения Икс, но Блейд созерцал их сквозь дрему в олимпийском спокойствии. Он знал, что это лишь сон, последнее земное «прости», и ждал, когда же на него обрушится боль.

Но боль так и не пришла.

Глава 2

Ричард Блейд завтракал. Стояли как раз те мрачные дни глубокой осени в Дорсете, когда каждое утро кажется утром понедельника, начисто пропадают закаты, восходы, летнее очарование сумерек и сутки просто делятся на время темное и чуть посветлее. Опавшая листва уже не шуршала под ногами, а противно скользила и липла к подошвам, и даже уютный коттедж Блейда, отделанное и обставленное со всеми удобствами гнездышко состоятельного холостяка, становился похожим на пансионат для лечения патологических оптимистов.