Каждый мародер желает знать… - Саша Фишер

и мы все вышли из машины.

Нет, какого-то особенного внимания на нас вроде не обращали. Ну, оглядывались. Но без выражения офонарения на лицах. Было заметно, что Егорьево — отнюдь не дикая глухомань, куда приезжие заглядывают раз в сотню лет. А тут и до Томска два шага, и места вокруг обитаемые. Это Белобородово было странным. А Егорьево как раз обычное место.

— Ну что, считаю, пора потратить немного денег в местном общепите, а? — сказал я, чтобы как-то разрядить обстановку.

— А вы что ли из Томска будете? — подал, наконец, голос один из безмолвных до этого момента наблюдателей. Крепенький такой дядька в годах, не сказать, чтобы какого-то особенно бандитского вида, скорее уж благообразный, похожий на тренера по физкультуре в деревенской школе. Рядом с ним топталась явно парочка его учеников, одаренные переростки. Румяные детины, косая сажень в плечах, с одинаковыми льняными кудрями. Что-то такое не то прибалтийское, не то скандинавское было в их лицах.

— А что, так заметно? — я с озабоченным видом осмотрел свою одежду. Кстати, с учетом недавних приключений, она довольно неплохо выглядела. Ничего не порвалось, пятно только на бедре неясного происхождения. Наверное, заляпался, когда падал.

— Машину эту знаю, — Физрук кивнул в сторону моей шишиги. — Прошлый ее владелец у меня ее чинил несколько раз.

— Тесен мир, — неопределенно, но вполне миролюбиво сказал я, так и эдак приглядываясь к троице. Они тоже к нам приглядывались. И даже вроде не собирались пока ни наезжать, ни проверять на прочность. Ну и то хлеб. — А что, уважаемый, где у вас можно перекусить и переночевать?

— А это смотря что вы предпочитаете, уважаемый, — в тон мне ответил Физрук. — Если поесть от пуза в спокойной обстановке, то добро пожаловать к фрау Берте, на последние крохи ужина еще успеете. А если еда скорее требуется как закуска, то совсем скоро откроется «Сестра Стрекоза».

— А «Сестру Стрекозу» не мамаша Сусанна, часом, держит? — неожиданно спросил Гиена.

— Бывали у нас? — внимательный взгляд Физрука уперся в Гиену.

— Да нет, мы в другом месте познакомились, — Гиена загадочно усмехнулся. — Боня, мы же не хотим степенно откушать?

— Об чем разговор, Гиена! — я подмигнул Физруку. — Ну так что, покажете дорогу к многоуважаемой мамаше Сусанне?

«Сестра Стрекоза» оказалась просторным домом с еще более просторной пристройкой-навесом, под которым, как я понимаю, основная гульба летом и происходила. Судя по нескольким лежащим вдоль стены «зимнего» дома, начали они довольно еще утром. А может и вообще вчера. Впрочем, не осуждаю, не осуждаю...

Наше появление заметили, несколько пар нетрезвых глаз сфокусировались, было, на незнакомых фигурах, но потом обнаружили рядом с нами Физрука и как-то резво потеряли к нам интерес, и их сизые нося снова уткнулись в кружки.

Центров притяжения внутри «Сестры Стрекозы» было два — крохотная сцена, на которой томно выгибалась белокурая девица в полупрозрачной белой рубашке под аккомпанемент задорно стучащего в барабан блондина с длинными немытыми патлами. И большой стол, за которым явно играли во что-то азартное, но определить сходу, что именно это была за игра, я не смог.

— Три богатыря!

— Нет моих! Я успел, ха-ха-ха!

— У меня девка пляшет, косой машет! Открывай!

— Две старыги! И курья нога!

— Да ладно, брешешь! Покажи!

— А вот те шиш! Кон закончится, покажу!

— Турецкий барабан!

— Кровища-кровища, щелкчков тебе тыща!

В центре стола лежали неправильной формы костяные фишки, а игроки что-то зажимали в кулаках. Не то игральные кости, не то фишки, не то еще что-то. Игроков было восемь, и еще человек двадцать толпилось вокруг, выкрикивая... всякое. Ну, как-нибудь при случае надо будет разобраться, что за игра. Даже любопытно стало.

Физрук, как уверенный ледокол, прошел сквозь нетрезвую толпу, увлекая нас за собой. В дальней части навеса оказался один единственный свободный столик. Вроде бы, ничем от других он не отличался, их таких же толстенных досок, на крышке — масса вырезанных похабных надписей, некоторые из них даже сопровождены иллюстрациями. И даже не всегда бесталанными. Двое воспитанников Физрука садиться не стали. Сам же Физрук приветственно махнул рукой. Занимайте места, мол.

Из толпы тут же вынырнула девица с экстремально низким вырезом рубашки, настолько низким, что грудь из него вываливалась просто вся. Она живенько стряхнула лапающие ее руки местных пьянчуг и наклонилась над нашим столом. Ее розовый сосок качнулся аккурат напротив моего лица. Хороший корпоративный стиль, мне уже начинает здесь нравиться.

— Чего изволите, только быстрее! — сказала она, поправляя прядь белокурых же волос. Вообще здесь как-то чертовски много блондинов и блондинок. Какое-то национальное поселение?

— Темное пиво! — быстро сказал я.

— Два темных пива! — поддержал Гиена.

— И бутыль хреновухи, — кивнул Физрук. — И закусить. Ну, ты знаешь, вали на тарелку все подряд и тащи сюда.

— Споки-доки, Янис, сейчас все будет! — девица чмокнула Физрука в щеку и умчалась.

— Ах да, я же забыл представиться, — сказал Физрук. — Янис Павлович. Можно просто Янис.

Пока мы жали друг другу руки и называли имена, какая-то другая девица, на этот раз вполне скромно одетая и тихая, как мышка, поставила нам на стол странноватый светильник — из бутылки зеленого стекла, верх которой был замотан обтрепанной рогожкой. Что там светилось внутри — понятия не имею, но довольно ярко и очено неровно. Будто за не очень чистым бутылочным стеклом пульсировала светящаяся амеба.

А дальше полился непринужденный разговор про всякое разное. Не сговариваясь, мы ни словом не упомянули про нашу дурацкую поездку в Белобородово. Я сказал, что мы обкатываем новое снаряжение и изучаем окрестности, как люди здесь сравнительно новые. Может, друзей новых заведем, а может и интересное найдем. Заодно я вспомнил про собой же придуманную миссию, насчет поиска разных антикварно-исторических вещей, книг, дневников, мемуаров и прочей ненужной рухляди, из которой ученые складывают представление о том, как оно тут было раньше.

Прошлый хозяин моей шишиги был тот еще жук. Он занимался снабжением университетской столовой, торговал с фермерами со всех окрестностей, до которых мог дотянуться, жульничал нещадно, и в конце концов его труп нашли на местной свалке, видимо кто-то из фермеров, которого он заболтал до полной невменяемости, всадил ему в печень нож. Концов не не нашли, машину отогнали обратно в университет, местному мужичью сделили внушение, на этом