Трио для миллиардера (СИ) - Бек Кора

Единственное, чего я хотела, — догнать эту суку Кукушкину, врезать ей по морде, а потом забрать своих детей и добраться с ними до пригорода Берлина. Тётя Лена уже созвонилась со своей приятельницей, и та пообещала нас встретить. Уверена: там нас никто не отыщет. Наверняка скоро мы могли бы быть в безопасности, если бы не эта чёртова наркоманка.

Когда Кукушкина внезапно дала по газам и умчалась вместе с моими детками неизвестно куда, я в первую очередь набрала свою подругу Таню. После того, как с горем пополам я с тётей Леной уехала в Германию, Танюшка тоже решила не оставаться в Медвежьем.

Перед моей свадьбой мы с Таней впервые побывали в Москве, и так ей первопрестольная понравилась, что она без сожаления оставила родные края. К тому же незадолго до этого в Москву переехал и Танин брат Николай. Колю приняли на службу в полицию, Танюшка без проблем устроилась в больницу, а жить стала с молодыми — с братом и его новоиспечённой женой, Ниной Кукушкиной. Ведь у Нины в Москве была трёхкомнатная квартира, которую ей купил папа — глава нашего района.

Однако уже через несколько месяцев Татьяна от них почему-то съехала. У меня тогда был ужасный токсикоз, и я не вдавалась в подробности их отношений с Кукушкиной. Хотя, в принципе, и так понятно, что моей подруге с её прямолинейным характером будет непросто ужиться под одной крышей с мажоркой. Но всё оказалось гораздо хуже.

— Ты, главное, Марта, не пори горячку, — эмоционально заговорила Татьяна. — Кукушкина, конечно, стерва ещё та, но я не думаю, что ей хочется сесть в тюрьму за похищение детей. Хотя… — она на мгновение задумалась, — тюрьмы ей теперь всё равно не избежать.

— Тань, — спросила я о том, что меня больше всего гложило, — как ты думаешь, Нина моим малышам ничего плохого не сделает? У неё, вообще, с головой всё в порядке?

— Ну как сказать? — Таня замолчала.

Пауза подруги затянулась. Я почувствовала, как моё сердце падает куда-то вниз, дыхание перехватило, в глазах потемнело. Кое-как я собрала себя по частям.

— Скажи, как есть, — выдохнула я. — Только не томи душу.

— Моя бывшая сноха — наркоманка со стажем, — наконец, призналась Татьяна.

— Что?! — я расстегнула ворот блузки и начала хватать ртом воздух.

— Я так поняла, — продолжила подруга, — Нину подсадил на наркотики её бывший парень. Помнишь Олега Дикого?

— Помню, — ответила я еле слышно. — Его папаша скупил у нас в Медвежьем всё, что можно было, и что нельзя.

— Вот-вот! — подхватила Татьяна. — Картина называется: “Деньги есть — ума не надо”. Не помню, говорила я тебе или нет, Нину выгнали из медуниверситета за то, что она постоянно пропускала занятия. Потом выяснилось, что жена и мать из неё никакие. Николай подал на развод, и прикинь, — Таня сделала эффектную паузу, — папаша Кукушкиной его поддержал! А ведь они с Николаем сначала были на ножах. Но потом дети их примирили.

— Поздравляю, — мало-помалу я начала приходить в себя. — Лучше скажи, Тань, ты знаешь адрес Нины? Где мне её в Берлине искать?

— Ну не обижайся, Марта, — до подруги, наконец, дошло, что она увлеклась, описывая мне недостатки своей бывшей снохи. — Сейчас сброшу тебе все её контакты на Ватсап.

— Хорошо, — я чувствовала себя настолько разбитой, что не могла больше говорить, а Таня вдруг добавила:

— Может, тебе всё же стоит обратиться за помощью в полицию? Вдруг Кукушкина дверь тебе не откроет, или вообще повезёт детей в другую сторону? Ох, Марта-Марта, как же ты могла так влипнуть?

Вздрогнув при слове “полиция”, которое теперь у меня ассоциировалось с Сафаровым, я зло выкрикнула:

— Только не надо меня учить, ладно? Я сама разберусь с Кукушкиной! — и отключилась от связи.

Пока я искала фирму по прокату автомобилей, Таня, как и обещала, прислала мне адрес и телефоны Кукушкиной. Но я звонить Нине не стала. Мало ли, вдруг её, чёртову наркоманку, перемкнёт, и она захочет отыграться на моих тройняшках?

Со слов Тани, Николай не воровал у Кукушкиной детей. Нина их, если так можно сказать, обменяла на деньги. То есть Коля приехал в Германию и договорился с бывшей женой, что она отдаёт ему на воспитание детей, а он ей, соответственно, перечисляет на банковскую карту заранее оговорённую сумму. Они даже пошли вместе к нотариусу, и Кукушкина дала согласие на выезд малышей из страны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но потом она то ли передумала, то ли пожалела, что мало денег взяла с бывшего мужа, но только Нина, когда в назначенный час Николай приехал за детьми, послала его лесом. Коле это не понравилось, и он Нине чуть-чуть по личику заехал, а сам, забрав сына и дочь, уехал.

Взбешённая Кукушкина позвонила на городской телеканал. Падкие на жареные новости репортёры примчались к ней и сняли репортаж о диких русских, которые внаглую отбирают детей у несчастных матерей. Назревал большой скандал, и неизвестно, чем бы эта история закончилась, но Нина внезапно исчезла из поля зрения журналистов.

Услышав об этом, я сразу подумала: не исключено, что моя тётя Лена — доверчивая добрая по натуре женщина, видела по телевизору материал о Нине Кукушкиной. Уж больно много чего сходится в ситуации, о которой я узнала от Тани, и сюжете, который довелось увидеть по телеку тёте Лене.

Впервые за это утро я вдруг засомневалась в правильности своего поступка. Возможно, у Сафарова и в мыслях ничего плохого не было. Возможно, я всё неправильно поняла. Однако посыпать голову пеплом мне просто-напросто было некогда. А, с другой стороны, сейчас я уже боялась кому-то верить.

Я ехала на очень приличной скорости, когда меня обогнал какой-то придурок, у которого из открытого окна машины звучал романс на русском языке: “Вернись, я все прощу”. Пела женщина, по мне — исполнение было фальшивым, слишком много надрыва. Хотя в романсе была одна строчка, которая точно выражала моё отношение к Сафарову: “Ведь я люблю тебя, люблю и проклинаю”.

Да, именно так — я любила (конечно, где-то глубоко в душе) отца своих детей, и в то же самое время его проклинала. За то, что он встретился мне. За то, что он хочет лишить меня смысла жизни, отобрав моих малышей. По идее, у него в России есть другие дети. Но я — не Кукушкина, у меня другой случай, и поэтому я имею полное право не доверять Сафарову.

Удивляясь дурости своих бывших соотечественников, я продолжила езду, показывая всем своим видом, что я, мягко говоря, не одобряю подобные выходки. Кто сидел за рулём, я не видела, да мне на это, собственно, было глубоко наплевать. У меня была цель — найти Нину и вернуть моих детей.

И вдруг из окна всё той же белой Тойоты, которая ехала теперь прямо передо мной, опять зазвучала музыка. Это была песня из легендарной рок-оперы “Юнона и Авось” — “Я тебя никогда не забуду”. Но только её пел не Николай Караченцов, а покойный дядя Эльдара — Гусейн Сафаров. Он был бизнесменом, но любил петь. А у нас как раз тогда была сложная ситуация, и Дар дал мне послушать эту запись. А спустя некоторое время мы поженились…

Слёзы потоком хлынули из моих глаз. Я догадалась, кто едет в Тойоте. Человек, который не меньше меня переживает за Оду, Оли и Осси. Машина замигала подфарником. Впереди показалась заправка. Я свернула к ней вслед за белой Тойотой.

Встреча века

— Девочка моя голубоглазая, — в голосе Эльдара прозвучала глубокая нежность, — не плачь, всё будет хорошо, вот увидишь!

— А как же дети? — всхлипывая, сказала Марта. — Я такая дура! Теперь сама себя ненавижу!

— Ты не дура, — Сафаров прижал её голову к своей груди. — Наверное, на твоём месте любая женщина наломала дров. Главное — мы вместе. И с детьми всё будет в порядке, обещаю.

— Ты, правда, меня не видишь, то есть ненавидишь? — от пережитого стресса Марта никак не могла выговорить правильно слово. — Ну, ты же понимаешь, Дар, что я хочу сказать?

— Глупенькая, — Эльдар мягко улыбнулся. — Как я могу ненавидеть тебя — свою маленькую девочку? Инара была права, когда сказала, что ты боишься, что я могу отнять у тебя детей. А я её словам сначала не придал значения. Теперь жалею.