Под кровью — грязь - Александр Золотько

   Палач щелкнул переключателем, фары его машины мигнули. Бес вздрогнул и почти бегом бросился к машине. Вначале к водительской двери, а потом, заметив повелительный жест Палача, правой передней.

   – Я это… – начал он, но Палач оборвал его.

   – Жука ждать?

   – Нет, он…

   – Потом, – Палач завел двигатель и плавно тронул машину с места, – ты как сюда добрался?

   – Пешком.

   – А машина?

   – Так у меня ж прав нет. А Жук…

   Машина свернула в переулок, сделала круг по небольшой площадке между домами и выехала на проспект. Палач сбавил скорость, внимательно рассматривая в зеркало заднего вида дорогу. Похоже, никого.

   Беса трясло, он никак не мог согреться, зубы постукивали. Палач включил печку.

   – Теперь рассказывай.

   – Ага, – Бес сглотнул. – Мы это, приехали, как ты сказал, я позвонил по телефону, никто не взял трубку. И мы стали ждать.

   – Где?

   – Там, прямо во дворе. Там площадка такая, детская. Песочница, качели и еще фигня разная.

   – И что?

   – Ну и ждали. А потом местные пацаны вдруг подвалили.

   – Что значит подвалили?

   –Ну, типа, покурить попросить, у Жука. Он курил.

   – Покурить?

   – Ну, типа, покурить. Ну, как обычно, чтобы отмудохать.

   – Как обычно отмудохать. И что?

   – Мы даже дернуться не успели. Их там рыл десять было. Может, бухие, может, уколотые. И сразу перьями начали махать. Достали Жука прямо в живот, он даже выстрелить не успел.

   – А ты?

   – А что я? – Бес заговорил живее, дрожь в голосе исчезла. – Я пистолет вытащил, да только Жук уже упал. Я выстрелил…

   – Попал?

   – Ага, двое точно упали, еще одного, кажется, зацепил.

   – Кажется, зацепил.

   – Ну да, они ломанулись кто куда, я к Жуку, а он…

   – Что он?

   – Он от боли орал, как… как…

   – Как резаный.

   – Что? А, ну да. Идти уже не мог, только кричал. – Бес замолчал, а Палач его не торопил.

   Он представлял себе, что именно мог ощущать Бес в тот момент, когда Жук, измывавшийся над ним полтора месяца, оказался в его руках.

   – Дальше, – потребовал Палач через минуту.

   – Тащить я его не мог, там того и гляди, могли менты появиться, шуму столько! А у нас и стволы, и гранатомет этот…

   – Ну и…

   – Ну, я его и замочил.

   – Замочил…

   – Да не мог я по-другому, гадом буду, не мог. Сам рассуди, – Бес чуть не сорвался на визг. – Я забрал пистолеты, гранатомет, у Жука из кармана все выгреб – бабки, бумажки все, фотку эту – все. Потом стволы забросил в мусор на стройке, там неподалеку. Вот. И это, машину я отогнал на два квартала в сторону, закрыл и поставил возле дома, на площадке. Чтобы, значит, можно было потом забрать. Там шмотки, и все такое…

   – И все такое… – протянул Палач.

   Бес закончил свой рассказ и сидел, прижавшись к дверце. Теперь он ждал. Палач это хорошо понимал.

   Всю дорогу к месту встречи Бес готовил свой рассказ, старательно прикидывал, о чем можно промолчать, а о чем лучше рассказать. Похоже, почти не врет. Подробности можно будет узнать через Пустышку. Сегодня вечером. А пока…

   Вот приказа они не выполнили. Это плохо. Так нельзя. Так он никогда не поступал и не собирается поступать так и напоследок.

   – Где фотография?

   – Что? А – фотография, – Бес полез во внутренний карман куртки и достал смятый снимок. – Вот.

   Насквозь промок Бес, даже фотография намокла.

   Палач остановил машину и заглушил двигатель.

   – Пойдем, я тебя отведу к остальным, а сам займусь вашей с Жуком недоработкой.

   – Я сам могу, – встрепенулся Бес.

   – Ладно, пойдем.

   Они подошли к старому двухэтажному зданию, вошли в пропахший тухлой едой и сыростью подъезд и поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. На стук Палача дверь открылась сразу – Блондин, похоже, дежурил возле двери.

   – Все в порядке? – спросил Палач.

   – Все хоккей, – ответил Блондин, пропуская Беса и Палача в квартиру и закрывая входную дверь на замок.

   Никто из группы не спал. Наташка сидела в углу старого дивана, на другом конце дивана сидел Агеев, Стрелок сидел на стуле недалеко от окна. В воздухе витало напряжение.

   Присматриваются, подумал Палач. Пауки в банке тоже поначалу присматриваются.

   – Знакомьтесь, – сказал Палач и подтолкнул Беса на середину комнаты. – Это Бес. Вы с ним помягче, он в печали. Ему только что пришлось пристрелить своего напарника.

   Бес замер. На лице его отразился страх. Он наверняка испугался, что сейчас Палач сделает что-то страшное с ним на глазах у всех, чтобы другим неповадно было нарушать приказы.

   – Я вернусь не позднее, чем через четыре часа, – Палач посмотрел на часы. – На вашем бы месте я лег спать. Из квартиры можно выходить только Наташке. Пусть сходит в магазины за едой и что там кому будет нужно.

   Наташка поймала брошенные Палачом скомканные купюры.

   – И что там еще закажут остальные – тоже купи. Только все в одном магазине не бери, – Палач оглядел всех. – Вопросы есть?

   – Нет, – ответил за всех Агеев.

   – Проводи меня, – сказал Палач Блондину.

   К тому моменту, когда Палач подошел к своей машине, дождь стих.

   Сейчас заняться этим… Палач достал из кармана фотографию, взглянул на оборот. Гаврилиным. Александром Гаврилиным. Место работы тоже на всякий случай указано, и даже мобильный телефон. Значит, проблем быть не должно.

   Палач повернул фотографию.

   Я его знаю, подумал Палач. Я его наверняка видел уже раньше. Когда и где?

   Неожиданно ему показалось, что вспомнить это сейчас очень важно, что это самое важное сейчас для него.

   Он давно уже не наталкивался на знакомые лица. Гаврилин. Александр. Имя точно ничего не говорило Палачу. Только лицо. Снимок официальный, Гаврилину на нем около тридцати, внимательный взгляд, в уголке рта, еле заметно, – намек на улыбку.

   Палач закрыл глаза. Где? Где и когда?

   Внутри все похолодело. Июль. Прошлый проклятый июль, курорт, раскаленная площадка летнего кафе. Даша стреляет, человек в пиджаке падает, у Палача мало времени, он только мельком оглядывает пластмассовые столики. Этот парень был там. Точно. Палач вспомнил – именно в кафе он видел этого Гаврилина.

   Это последняя операция Даши. Палач с трудом разжал пальцы, вцепившиеся в руль. Совпадение? Случайное совпадение, в которые он не верит?

   И еще раз он видел этого человека. Мельком, когда шел вдоль дороги, только-только закрыв глаза Володе. В проехавшей мимо машине тогда мелькнуло знакомое лицо.

   Снова случайно? Палач внимательно присмотрелся к фотографии. Не ошибся. И если это правда, если действительно пересекались их пути уже дважды, то может не стоит торопиться?

   Палач спрятал фотографию в карман. Все можно решить на месте.

   Суета

   Беса словно кипятком обдало. Зачем? Зачем Крутой сказал всем, что это он пришил Жука? Все словно оборвалось внутри у Беса после слов Крутого, захотелось ломануться мимо того хмыря в дверях, распахнуть дверь и бежать, бежать.

   И слабость. Слабость пришла вместе с испугом, Бес словно стал изнутри пустым, словно исчезли куда-то кости и сухожилья. Испарились.

   Бежать – эта мысль билась в голове, но никак не могла выпутаться из паутины испуга. Глаза Бес не закрыл, но ничего не видел вокруг. Вот сейчас они его просто убьют. Они его просто убьют, если ему очень повезет. Крутой ведь говорил, что не любит, когда нарушают приказы. Вот сейчас он прикажет, и Беса начнут рвать на клочки.

   Что-то подобное было с ним в школе, когда классная руководительница, которую все называли Крысой, завела его в класс, толкнула на середину и сообщила, что никто не пойдет в поход из-за него. Сказала и вышла.

   Бес тогда пришел домой в синяках и ссадинах. А сейчас…

   Крутой что-то сказал и вышел, а Бес остался стоять столбом посреди комнаты. Вот сейчас. Сейчас. Сей…

   – За что же ты своего пристрелил? – вопрос задала девка с дивана.

   – Это… – Бес сглотнул и переступил с ноги на ногу.

   – Да ты не психуй, – сказал тот пацан, что выходил закрывать дверь, и стукнул Беса в плечо, – тут все свои. Нам интересно, за что ты напарника пришил. Верно, ребята?

   – Более чем, – сказал светловолосый у окна, – может, он и нас захочет вот так порешить.

   – Ты нас захочешь порешить? – спросила девка.

   – Нет, – до Беса потихоньку стало доходить, что никто его пока наказывать не собирается. Более того, Бес почувствовал, что на него смотрят с интересом, что все эти ребята, которых он никогда не видел раньше, смотрят на него не просто как на равного, но и действительно интересуются тем, что он сделал, не для того, чтобы высмеять.