О, Иерусалим! - Ларри Коллинз

Через сорок восемь часов комиссия представила свои предложения. Они были одобрены лидерами Лиги арабских стран и отправлены в Нью-Йорк. Арабы могли избавить себя от хлопот. Их предложения были так безнадёжно нереалистичны, что даже наиболее горячие сторонники арабского дела не могли обсуждать их всерьёз. Согласно этим предложениям, прекращение военных действий было возможно только при том условии, что Ҳагана будет распущена, Эцель и Лехи разоружены, иммиграция евреев в Палестину полностью прекращена, а нелегальные иммигранты, уже проживающие в Палестине, высланы за её пределы. Что же до опеки, то осуществлять её надлежало арабским государствам, а не ООН.

Опека, разумеется, привела бы к созданию в Палестине арабского государства. Эти предложения окончательно погубили план американского Госдепартамента.

Отвергнув предложения о мире, арабы неизбежно должны были стать на путь войны. Однако лидеры арабских стран, собравшиеся в Каире и проголосовавшие за войну, отнюдь не были склонны раскошеливаться ради победы. Все арабские страны вместе взятые внесли в фонд войны не более десяти процентов от обещанных четырёх миллионов фунтов стерлингов.

Наиболее существенным вкладом арабских лидеров в дело войны можно считать машинописный документ на пятнадцати страницах с приложенными к нему тремя картами. Это был план вторжения арабских армий в Палестину. Автором плана был молодой майор Вафси Тал. Согласно плану Тала, ливанцы, сирийцы и палестинская Освободительная армия, имея в авангарде иракские бронетанковые силы, наносили евреям удар с севера и захватывали Хайфу, египтяне тем временем двигались через прибрежную равнину к Яффе; Арабский легион и остальные части иракской армии вели наступление с востока в направлении Тель-Авива. По расчётам Тала, кампания должна была занять одиннадцать дней.

Вафси Тал настаивал, чтобы все операции координировались единым главнокомандующим. Если бы этот план был выполнен, арабское наступление могло бы увенчаться успехом. Однако Джамиль Мардам и Рияд эль Солх знали, что успех военных действий зависит от сотрудничества между двумя монархами, которые искренне и от всего сердца ненавидели друг друга, — трансиорданского короля Абдаллы и египетского короля Фарука.

Безвольного, но самолюбивого Фарука, кутилу и картёжника, взялся убедить Рияд эль Солх. Он доказывал египетскому королю, что если в успешном вторжении арабов в Палестину египетская армия будет играть главную роль, то Фарук станет признанным лидером арабского мира. Если же тот воздержится от участия в войне, то возвысится его враг Абдалла, ибо Палестина попадёт под власть Трансиордании. И наконец, если в Палестину вернётся муфтий, преданный вассал Египта, то Фарук сделается фактическим властителем нового великого халифата, простирающегося от Хартума до Иерусалима, и столицей этого халифата будет уже не Константинополь, а Каир.

Обычно, закончив дела, Рияд Солх любил заглянуть после полуночи в редакцию каирской газеты «Аль Ахрам» и поболтать с друзьями. Однажды ночью, в середине апреля, он вошёл в редакцию с сияющим лицом.

— Наконец-то мне удалось его убедить! — торжественно произнёс Солх. — Это не для печати, но такой приятной новости у нас не было с тех пор, как ООН проголосовала за раздел Палестины. Египет вступает в войну!

25. Наступать, наступать, наступать!

После гибели Абдула Кадера Хусейни руководство операциями в ущелье Баб-эль-Вад взял на себя Эмиль Гури. Он решил отказаться от тактики засад на Иерусалимской дороге и вернуться к стратегии, которую Хусейни когда-то отверг, — закрыть дорогу, соорудив на ней гигантские баррикады, которые можно было бы защищать небольшими силами.

После того, как Ҳагана прорвала блокаду, в Иерусалим с побережья были отправлены уже три большие автоколонны. Пока в Кфар-Билу формировалась четвёртая колонна, из Иерусалима в Тель-Авив поступило сообщение чрезвычайной важности. Офицеры разведки Шалтиэля сообщали, что англичане собираются оставить некоторые укреплённые зоны в центре Иерусалима, не дожидаясь окончания срока мандата, — возможно, ещё в конце апреля. Чтобы выиграть следующий ход, Шалтиэль просил передать в его распоряжение бригаду Пальмаха «Ҳарель», занятую сейчас в операциях в районе Баб-эль-Вада. «В этом случае, писал он, — мы сможем нанести арабам решительный удар. Исход битвы за Иерусалим зависит от того, какое подкрепление вы пришлёте».

Депеша Шалтиэля поставила тель-авивское командование Ҳаганы перед дилеммой — отправить бригаду «Ҳарель» в Иерусалим или оставить заканчивать операцию по захвату арабских деревень вдоль Иерусалимской дороги. Однако одновременно с Эмилем Гури командование Ҳаганы решило изменить свою тактику. Ицхак Рабин получил приказ отправить своих людей в Иерусалим со следующей же автоколонной. Последняя автоколонна с продовольствием вышла из Кфар-Билу на заре 20 апреля. Помимо муки, сахара, риса и маргарина, машины везли пачки мацы для праздника Пасхи. А в головной машине, молча глядя на дорогу, ехал Давид Бен-Гурион.

«Он не входит в комнату, а вламывается в неё». — подумал Хаим Геллер. Мрачно сдвинув брови, Бен-Гурион тяжело опустился в кресло. В комнате собралось руководство еврейского Иерусалима. Для начала Бен-Гурион обрушился на Шалтиэля за его предложение оставить Кфар-Эцион. Элияху Арбель вспоминал потом, что Бен-Гурион тогда «просто трясся от злости».

— Ни одно еврейское поселение не будет оставлено! — кричал Бен-Гурион, стуча по столу кулаком.

Шалтиэль отважился было защищать свою точку зрения, но Бен-Гурион прервал его.

— Отступления не будет! — загремел он.

Отказ от отступления основывался на простой стратегической доктрине: если уступить требованиям Шалтиэля и оставить Кфар-Эцион, то как убедить людей в затерянных поселениях Негева противостоять напору египетских войск?

Затем Бен-Гурион заговорил о том, что было главной причиной его приезда в Иерусалим.

Пора изменить позицию относительно политического будущего города. Евреи честно пытались смириться с планом интернационализации Иерусалима. В одной из первых инструкций Бен-Гуриона Шалтиэлю содержалось требование признать в Иерусалиме власть ООН и сотрудничать с ней, когда (и если) её присутствие станет реальным фактом. Еврейское агентство много раз обращалось к сторонникам интернационализации с предложением претворить этот план в жизнь. Последнее такое обращение, направленное Гарри Трумэну за подписью Хаима Вейцмана, было передано президенту членом Верховного суда Розенманом 20 апреля — в тот самый день, когда Бен-Гурион пробивался через арабский заслон в Баб-эль-Ваде, следуя с еврейской автоколонной в Иерусалим.

«Проблема защиты Иерусалима не должна быть взвалена на евреев, — писал Вейцман. Именно Соединённые Штаты вместе с Францией, Бельгией и Голландией убеждали евреев отказаться от притязаний на Иерусалим, ссылаясь на то обстоятельство, что этот город в равной мере дорог всем людям и что он является святым местом не только для иудеев, но также для мусульман и христиан. И евреи после глубоких раздумий пошли на эту жертву; поэтому Организация Объединённых Наций обязана выполнить свой долг и обеспечить защиту Иерусалима».

Однако у Бен-Гуриона не оставалось иллюзий относительно эффективности подобных обращений. Полное безразличие сторонников плана интернационализации к судьбе жителей города и непрерывные угрозы арабов освобождали евреев от их согласия на интернационализацию. И сейчас, когда арабы находились в состоянии паники и разброда, перед Ҳаганой открывались новые возможности.

Однако столкновение Бен-Гуриона с Шалтиэлем по поводу Кфар-Эциона подорвало доверие лидера ишува к командиру еврейского гарнизона в Иерусалиме, и он решил поставить все силы Шалтиэля, а также бригаду «Ҳарель» под временное командование Ицхака Саде, основателя Пальмаха. Именно этот бывший цирковой борец, который в ночь голосования в ООН отмечал каждый голос, поданный за раздел, тостом, именно он, по мнению Бен-Гуриона, мог выполнить его приказ:

— Наступать, наступать, наступать!

На следующее утро в Иерусалиме появились чёрно-зелёные плакаты с надписью на иврите. Они объявляли о создании Городского совета еврейского Иерусалима. Это решение было логическим следствием новой позиции евреев по вопросу о Иерусалиме. С интернационализацией города было покончено.

Иерусалим будет принадлежать не всему миру, а только тому, у кого хватит сил удержать его.

26. Предложение Глабб-паши

Операция по овладению Иерусалимом должна была, согласно плану Ицхака Саде, делиться на три фазы. Прежде всего следовало овладеть высотой Неби-Самуэль, с которой Каукджи обстреливал город. Затем предполагалось захватить находившийся на севере арабский квартал Шейх-Джаррах, установить сообщение с горой Скопус и тут же немедленно повести наступление на Масличную гору, очистить все северные подступы к городу и перерезать пути подхода Арабского легиона к Иерусалиму. Одновременно на юге подразделения Ицхака Рабина должны были попытаться захватить арабские кварталы Катамон, Тальпиот, Силуан и Немецкую колонию. Таким образом весь город оказался бы в руках евреев.