Доказательство Бога - Фрэнсис Коллинз

Сторонники взгляда о том, что человеческая жизнь начинается с момента зачатия и с точки зрения морали статус эмбриона независимо от стадии развития должен приравниваться к статусу взрослого человека, обычно отвечают на этот вопрос отрицательно. Их позицию можно было бы признать последовательной, если бы не значительно более мягкое отношение многих из них к уничтожению человеческих эмбрионов в других обстоятельствах.

Речь идет об экстракорпоральном оплодотворении (ЭКО), которое сейчас широко применяется для лечения бесплодия. При этой процедуре матери назначают гормональные препараты, стимулирующие рост и созревание сразу большого количества яйцеклеток. Эти яйцеклетки извлекаются из яичников и оплодотворяются в чашке Петри отцовской спермой. Получившиеся эмбрионы содержат под наблюдением в искусственных условиях в течение трех-шести дней, чтобы убедиться в их нормальном развитии, после чего небольшое их количество (как правило, один или два) имплантируется матери; в случае удачи у нее наступает беременность.

Как правило, эмбрионов образуется больше, чем можно без вреда имплантировать. Оставшиеся эмбрионы часто замораживаются.

В одних лишь Соединенных Штатах хранятся в морозильниках сотни тысяч эмбрионов, и их число продолжает увеличиваться. Из попыток имплантировать эти эмбрионы другим родителям лишь немногие закончились беременностью, и совершенно ясно, что в конечном счете большинство эмбрионов будет уничтожено. Тем самым, возражать против любого уничтожения человеческих эмбрионов значит возражать против применения ЭКО. Выдвигалось требование в обязательном порядке имплантировать все эмбрионы, полученные в результате ЭКО, но это увеличило бы риск их гибели при многоплодной беременности. На сегодня у проблемы нет простого решения.

Нередко противники любых исследований, связанных с эмбрионами, готовы сделать исключение для ЭКО на том основании, что желание супругов иметь ребенка служит моральным оправданием процедуры, даже связанной с уничтожением эмбрионов. Но такая позиция весьма уязвима, поскольку здесь нарушается принцип, согласно которому уничтожения человеческих эмбрионов следует избегать любой ценой и независимо от потенциальных выгод.

В связи с изложенными обстоятельствами многие задают вопрос: если бы удалось гарантировать неприменение процедуры ЭКО специально с целью получения эмбрионов для медицинских исследований и если бы эти исследования проводились только на эмбрионах, оставшихся после ЭКО и подлежащих уничтожению, разве это было бы аморально?

Пересадка ядра соматической клетки — принципиально иной случай

К счастью, есть надежда, что яростные споры о стволовых клетках, полученных из человеческих эмбрионов, в конце концов утратят актуальность. Дело в том, что исследования в другом направлении обещают еще более мощный прорыв в медицине, не связанный со столь серьезными этически­ми проблемами. Это пересадка ядра соматической клетки — тот процесс, посредством которого была клонирована овца Долли.

К сожалению, терминология не различает клетки, развившиеся из про­дукта пересадки ядра, и полученные из настоящих человеческих эмбрио­нов, которые образовались в результате слияния сперматозоида и яйце­клетки; соответственно, при обсуждении вопросов биоэтики между теми и другими ставится знак равенства. Отождествление появилось очень рано, и сейчас почти все участники дискуссий придерживаются его чуть ли не с рабской покорностью. Но в действительности речь идет о биологических структурах принципиально разного происхождения. А поскольку пере­садка ядра соматической клетки с существенно большей вероятностью способна разрешить медицинские проблемы, очень важно разобраться в путанице, возникшей вокруг этого процесса.

Как описано выше и показано схематически на рис. П.1, при пересадке ядра не происходит слияния сперматозоида и яйцеклетки, т. е. не возника­ет новый набор генетических инструкций. ДНК берется из клетки эпите­лия (кожи) или какой-нибудь другой ткани живого организма. (В случае Долли клетку взяли из вымени, но можно было использовать почти любую ткань.) Наверное, всякий согласится, что первоначальная эпителиальная клетка донора не обладает особой ценностью с точки зрения морали, — ведь миллионы таких клеток ежедневно отмирают у нас естественным пу­тем. Сказанное справедливо и для яйцеклетки, лишенной ядра, так как она утратила свою ДНК и неспособна стать живым организмом. Соединение двух структур дает клетку, которая не может возникнуть естественным путем, но обладает огромным потенциалом. Следует ли называть ее человеческим существом?

Если допустить, что в силу одного лишь потенциала она заслуживает «человеческого» статуса, то почему не применить аналогичное рассуждение и к эпителиальной клетке до начала манипуляций? У нее тоже был потенциал.

Вероятно, в ближайшие несколько лет ученым удастся найти сигнальные молекулы, содержащиеся в цитоплазме яйцеклетки, под действием которых ядро клетки эпителия «забывает» свою историю и заново обретает удивительную способность превращаться в клетки множества разных типов. Тогда, вполне возможно, для получения аналогичного результата нам вообще не потребуется яйцеклетка — достаточно будет поместить донорскую клетку любого типа в среду, содержащую нужную смесь сигнальных молекул. Появится ли на каком-либо шаге этой длинной процедуры структура, заслуживающая статуса человеческого существа? Не будет ли стволовая клетка, полученная в итоге, больше похожа на взрослую, чем на эмбриональную?

Шум, поднятый вокруг пересадки ядра, связан с тем, что таким способом удалось клонировать животное. Но Долли появилась на свет только потому, что продукт пересадки был намеренно имплантирован в матку овцы-донора, — оказаться там случайно он не мог. С тех пор были проведены эксперименты по так называемому репродуктивному клонированию многих других млекопитающих, включая коров, лошадей, кошек и собак. Не исключено, что в паре маргинальных исследовательских групп предпринимались даже попытки клонирования людей; глава одной из этих групп (раэлитов) ходит в серебристом гимнастическом костюме и утверждает, что в детстве его похитили инопланетяне, — понятно, что его статус как ученого весьма сомнителен. Что же касается собственно ученых, а также специалистов по этике, богословов, законодателей, то все они единодушно считают репродуктивное клонирование людей недопустимым ни при каких обстоятельствах. И дело здесь не только в серьезных моральных и теологических возражениях против изготовления копий человека столь противоестественным путем, но и просто в безопасности. Опыты по репродуктивному клонированию всех прочих млекопитающих продемонстрировали крайне низкую эффективность процедуры, которая редко была удачной. Большинство клонов погибло в результате выкидыша или вскоре после рождения, а у тех немногих, которые прожили дольше, почти в ста процентах случаев наблюдались какие-либо отклонения от нормы (Долли, например, страдала артритом и ожирением).

Итак, требование, чтобы продукт пересадки ядра человеческой соматической клетки никогда не имплантировался в матку, практически всем представляется совершенно правильным. Сражение идет по вопросу о том, допустимо ли предпринять пересадку ядра с другими целями, когда нет речи о получении самостоятельного человеческого существа. Ставки потенциально очень высоки. Тому, кто умирает от болезни Паркинсона, нужны стволовые клетки не какого-то другого донора, а его собственные. Накопленный за десятилетия опыт трансплантации органов показывает, что чужие клетки закономерно вызывают в организме реципиента разрушительную реакцию отторжения; ее стараются свести к минимуму тщательным подбором доноров, а после трансплантации — применением мощных иммунодепрессантов. Отсюда многочисленные сложности, в связи с которыми оказываются нежизнеспособными схемы с использованием для лечения разнообразных болезней анонимных эмбриональных стволовых клеток от доноров, не связанных родством с реципиентом.

Очевидно, лучше использовать стволовые клетки, генетически идентичные клеткам реципиента, т. е. как раз такие, какие получаются в результате пересадки ядра соматической клетки. Объективному наблюдателю должно быть ясно, насколько многообещающий путь к лечению огромного количества изнурительных и в итоге смертельных заболеваний открывается здесь в долгосрочной перспективе. Этичность этого метода, однако, тоже оспаривают, и обозначавший его термин «терапевтическое клонирование» к настоящему времени успел приобрести довольно сильную негативную окраску. Попробуем внимательно рассмотреть моральные возражения против данной процедуры, которая потенциально представляется очень полезной, и оценить, насколько весомы доводы тех, кто считает ее недопустимой.