Триумф Анжелики - Серж Голон

«Итак, этим вечером в Париже, этом мрачном городе у меня есть только это письмо.

Я узнал женщину, которая была способна вонзить свой кинжал в сердце монстра, но лишь с целью спасти свое дитя, и в этом вся женская сущность, ибо женщина должна быть способной убить во имя своего ребенка.

…Те, чьими делами я занимаюсь сейчас, кого я смог арестовать благодаря этому письму, кто теперь сидит на этом стуле во время допросов, были бы скорее способны ударить кинжалом в сердце собственного ребенка, и иногда они так и поступают, если это облегчает им путь к Дьяволу и его адской власти. Из-за этого они кажутся мне холодными, словно овеянными ледяным дыханием смерти, как красивы они ни были бы. Когда горечь во время подобных допросов становится нестерпимой, я подхожу к столу, открываю ящик и смотрю на письмо, всегда лежащее в нем, или… я смотрю на Сену через окно… и тихонько повторяю: Маркиза Ангелов! Маркиза Ангелов… Волшебство действует! Я знаю, что ты существуешь… и, может быть, вернешься?..

Где-то вдали от этого мира сверкает огонек… Это она.

Однажды ночью, в далеком Новом Свете, который видится мне суровым, мрачным, ледяным, наполненным тысячью незнакомых криков, она написала эти слова для меня. На корабле, я думаю, что это было на корабле, она вывела строки:

«Дегрэ, друг мой Дегрэ, вот что я вам скажу…»

И только оттого, что я перечитываю его, я испытываю головокружение, которое охватило меня в первый же момент, когда я понял, что она написала мне, она обращалась ко мне.

…Вкус ее губ на моих никогда не забудется… Ее бурные поцелуи, которые облагородили губы недостойного полицейского, который беспрестанно оскорбляет подозреваемых, чтобы заставить их признаться. Ее взгляд, устремленный на одного меня, окутывающий меня светом, музыкой ее голоса, разносящегося в воздухе: «Прощайте, прощайте, мой друг Дегрэ…»

Вот что позволило мне сохранить человеческий облик…»

Кто-то стучался в калитку.

Один из лучников, который стоял на страже его дома, известил о приходе нового посетителя.

Тот вошел немного спустя, в сопровождении стража, и Дегрэ, узнав его, адресовал ему широкую и сердечную улыбку.

– Приветствую вас, господин де Баргань. Присаживайтесь.

Последний, не ответив на приглашение, продолжал стоять, даже не сняв шляпы.

Он осмотрелся и внезапно сказал:

– Не правда ли, юноша, который только что вышел от вас – это Флоримон де Пейрак?

– Да, действительно.

Николя де Баргань побледнел, покраснел и пробормотал:

– Бог мой! «Они» что, в Париже?!

– Нет, пока еще нет. Но их старшие сыновья находятся при короле вот уже три года…

– Три года! – повторил собеседник – Уже столько времени…

Затем, очень холодно и по-прежнему не снимая шляпы, он объявил, что первый раз находится в столице после прибытия из Канады, и что он выполняет то, что обещал сделать в данных обстоятельствах: найти господина Франсуа Дегрэ и проинформировать его в том, что он думает по поводу его поведения. Он долгое время провел над размышлениями над непорядочностью и коварством его действий. Он, Николя де Баргань, думал, что поскольку Франсуа Дегрэ рекомендовал его королю в качестве посланца с миссией в Новую Францию, то он ценил его опыт и таланты, тогда как Дегрэ знал уже тогда прекрасно, скажем, что он прекрасно догадывался, кто встретит его там и о роли, которую сыграла эта персона в его жизни. Не зная ничего о прошлом вышеназванной персоны, он написал королю рапорт, который навсегда принизил его в глазах Его Величества. И это было еще более мучительно, потому что в течение этой трудной зимы в Квебеке, зимы, которая заперла его и лишила всякого сообщения с внешним миром, он, в ожидании почты, поздравлял себя с тем, что был опытен и компетентен. Он думал, что поступил, как можно лучше, и был похож на дурака, на простака, да он им и был!

Дегрэ слушал его, руки за спиной, лицо непроницаемо.

– Так вы жалеете, что прожили эту долгую зиму в Квебеке?

– Н-нет.

– Ну так на что вы жалуетесь?

– А разве не унизительно стать жертвой такого обмана? Она-то сразу же поняла сущность вашей махинации, поняла, что вы уготовили мне роль марионетки. Она все время знала, что я выставлен на посмешище.

– Она пожалела вас?

Николя де Баргань покраснел и опустил глаза, избегая острого взгляда полицейского.

– Да! Она пожалела меня, – признал он прерывающимся голосом.

Он не знал, видя лишь квадратную спину Дегрэ, который внезапно отвернулся к окну, какое выражение лица будет сейчас у его собеседника.

Он увидел, что плечи его затряслись и что он повернулся с лицом, на котором играла широчайшая улыбка.

– Так я и думал! Ха! Ха! Ха!.. Чего ожидать еще от такой лояльной и достойной женщины. Она на все способна. На все, чтобы противостоять несправедливости, чтобы утешить наивное сердце, несправедливо и гадко раненое ищейкой. Дорогой, вы неблагодарны, что сердитесь на меня, ведь вы обязаны мне таким утешением.

Он потирал руки.

– Ха! Ха! Сколько раз она говорила себе, видя как я вас одурачил: «Ну уж этот Дегрэ! Что за мошенник!» Посмотрите, я радуюсь этому, мне приятно, что она ругает меня!..

Его смех внезапно прекратился и они остались в тишине.

– Она вернется? – пробормотал наконец Баргань.

– Король надеется на это… Но поймите, месье. Вы… Я… Король… Нам достанутся только крохи… Ну и ладно… Это и так прекрасно… Это делает незабываемыми наши встречи. Подумайте же, чем одарила нас судьба. Когда-нибудь, проезжая через вашу провинцию, в сопровождении (или нет) человека, которого обожает, проезжая, говорю я вам, через ваш Берри в Аквитанию она или они остановятся в вашем замке… Вы увидите ее за вашим столом… Вы покажете ей сады, деревню, и может быть, кто знает? – очаровательную жену и счастливых детей…

Готовы ли вы жить спокойно и ждать осуществления вашей мечты?

А я?.. Я, опасный мошенник, который заставляет трепетать злодея, продавшего себя ради преступления, и высокородного господина, оплатившего это преступление. Я, который пачкаю руки, разбираясь в интригах отвратительных людей, губы которых умеют только лгать, сердце которых сделано из камня, я, который очищаю Париж и двор, преследую негодяев и колдуний, отравителей и убийц, что сохраняет нетронутой мою душу в неблагодарной и часто опасной работе? Мысль, что однажды она вернется к нам, не рискуя жизнью. Я надеюсь, что она, увидев меня в толпе почитателей, адресует мне свою улыбку, короткий взгляд… и не нужно мне другой награды.

Вот истинные секреты мужчин. Те, которыми они дорожат. Те, что радуют их и освещают их путь ярким светом… Это надежда на встречу, пусть мимолетную, пусть мучительную, которая позволит им повторять всю оставшуюся жизнь: «По крайней мере один раз и я любил».