Попутного ветра, господин дракон! (СИ) - Елена Добрынина

признался Ливейский и снова раздвинул веки Дионы.

Под ними, в середине темно-серых, как грозовое небо, глаз бился в конвульсиях зрачок, то собираясь в точку, то расширяясь, то растекаясь совершенно невозможной вертикальной трещиной.

Глава 12

Тот, кто хотя бы день пробыл в шкуре дракона, навек им и останется.

В себя я пришла далеко не сразу. Время от времени до меня доносились какие-то звуки, мелькали неясные размытые очертания, иногда мне снилось, что я что-то говорю или делаю, но потом меня снова уносило в мягкое ласковое забытие. Мне было в нем хорошо и уютно, и просыпаться ужасно не хотелось.

Сначала я почувствовала, что у меня зачесался нос, самый-самый кончик, и я, не открывая глаза, его поскребла, потом легонько фыркнула и потихоньку, пребывая в блаженной дреме, приоткрыла один глаз. То, что я увидела, мне очень понравилось: напротив меня в темно-коричневом кресле сидел дагон Ливейский, в черном домашнем варианте, как я люблю, и не без некоторой настороженности смотрел на меня желтыми, но отчего-то усталыми глазами. Я улыбнулась своему видению и, причмокнув губами, послала воображаемому дракону шаловливый поцелуй.

Глаз закрылся и я, пробормотав себе под нос что-то о желтоглазых драконьих мальчишках, вознамерилась спать дальше. И так бы и сделала, если бы не подозрительный шорох, раздавшийся рядом. Пришлось снова открывать свое недреманное око. Теперь мне приснилось, что Гилард склонился прямо надо мной, и я, недолго думая, сцапала его за рубашку.

«Попался», – прошептала.

«Хорошо, попался», – очень покладисто и устало согласился ящер и присел рядом со мной так, что его глаза оказались прямо напротив моих. Я смотрела на него с идиотской сонной улыбкой, пока рука моя сначала гладила рубашку, потом, потянувшись к темно-красным волосам поиграла с особенно приглянувшейся прядью, потом скользнула на бронзовую скулу.. По мере того, как она все это делала, взгляд мой, подозреваю, претерпевал некоторые изменения.. Когда, наконец, я поняла, что все это происходит взаправду, я нервно хихикнула, фамильярно потрепала дракона по щеке, и ничего лучшего не придумала, чем спросить шепотом «А что вы тут делаете?»

– Я тут живу, Диона, – ответил ящер.

Я тут же подскочила и заозиралась. Ну да, это же его гостиная. А что тогда тут делаю я? Память подкинула мне обрывки воспоминаний. Ага, я же сама сюда притащилась, а потом.. не помню.

Я закрутилась на месте волчком.

– Я.. нормально себя вела? – спросила, с ужасом ожидая ответа.

Гилард как-то странно дернул щекой, потом на несколько мгновений спрятал лицо в ладонях, потом сел на диван рядом со мной и начал рассказывать, периодически покашливая в кулак.

– Сначала ты лежала без памяти, и нам с Эдвардом пришлось изрядно за тебя попереживать.

Ага, значит, мне не показалось, и Милтон, действительно, здесь был.

– Потом твое состояние стабилизировалось, и я уж было подумал, что ты так и проспишь до утра. Но ты развила на диво кхм.. бурную деятельность.

Вот тут я сильно напряглась.. Кое-какие обрывки «сновидений» замелькали перед моим внутренним взором, но нет.. не может это быть правдой..

– Сначала ты запросилась на ручки и попутно принялась каждые пять минут выпытывать, узнаю ли я тебя и помню ли, как тебя зовут. Мне пришлось раз двадцать повторить твое полное имя, чтобы ты, наконец, успокоилась.

Ой-ой, вот стыдоба-то. Ладно, спишем это на психологическую травму.

– Потом тебе резко возжелалось проверить, какого цвета рубашки имеются в моем гардеробе.

– И вы показали? – спросила с интересом.

– Видишь ли, у меня особо не было выбора, – снова закашлялся ящер. По спинке его постучать что ли. – Тебя, помнится, несказанно удивил тот факт, что там имеются и другие цвета, кроме черного.

– Что, правда? – я чуть не захныкала от обиды, что ничего не помню.

– Так, я понял, идем... – Гилард поднялся с дивана и поманил меня за собой.

– Куда это? - встревожилась я.

Все это было очень подозрительно.

– По пройденному маршруту, – ответил этот таинственный тип и привел меня... в спальню.

Дракон распахнул платяной шкаф и жестом пригласил полюбоваться его содержимым. Рубашек там, и правда, было много. И темно-серых, и белых, даже одна голубая была. Но черных и темно-красных больше всего.

– Теперь на кухню, – вздохнул дракон, и я, недоумевая, послушно потопала за ним.

Он, не говоря ни слова, выудил из одного из множества ящиков что-то черное, оказавшееся кухонным фартуком и, иронично на меня поглядывая, повязал его на себя.

– Рубашку снимать, извини, не буду, – вогнал он меня в краску.

– Эмм.. все отлично, только бордовый нужен, – буркнула, чтобы как-то скрыть смущение.

– Да я уже понял, ты мне об этом в подробностях сообщила, – дракон только что не светился от ехидства.

– А что еще я вам сообщила? – спросила обреченно.

– Ты действительно хочешь это знать? – так интимно вопросил Гилард этим своим тихим рокочущим голосом, от которого внутри все начинает дрожать, что меня срочно бросило в жар.

Нет, но лучше понимать, чего ожидать. От себя, как минимум. Поэтому я кивнула.

– Ну например то, что ты передумала и не будешь рассылать всем подряд драконам брачные предложения.

Ну, это еще ладно, хотя...

– А о причинах такого решения я случайно не упоминала? – решила уточнить осторожненько.

– Упоминала и не случайно, а очень, я бы сказал, целенаправленно, – таинственно улыбнулся Ливейский.

– И?...

Вот же интриган хвостатый, все из него вытягивать приходится.

– Я был приятно удивлен твоим мнением обо мне – и в целом, и о некоторых отдельных ..кхм.. частях .

Я почувствовала, что краснею по самые уши. Могу представить это самое «мнение».

– Я хотя бы к вам не приставала? – приложив ладони к щекам спросила жалобно. Самооценка моя в этот момент болталась где-то на уровне щиколоток.

– Я был непреклонен, – «успокоил» он меня.

Что? Резко захотелось пнуть его побольнее. Мог бы, вообще-то, и поддаться, пощадил бы мое самолюбие, что ли... Я с вызовом посмотрела на него – и растеряла весь боевой пыл.. В глубине его желтых глаз золотыми искрами светились смешинки, не колкие, а теплые и... ласковые? И я не смогла не улыбнуться в ответ.

– Потом ты упомянула о том, что Экхарт признал в тебе четверть своей крови.

– Как это я вообще столько всего