Селеста - Роман Артемьев

– Все настолько плохо?

– Талея – все-таки человеческий город, тварей уничтожают. Не позволяют вырасти, объединиться в стаи. Дальше дела обстоят намного хуже. Хотя с какой стороны посмотреть – мутанты с голодухи жрут друг друга, выживают сильнейшие. Они же в основном выращивались с упором на питание людским мясом – простые звери им не интересны. Поэтому осталось их немного, зато они опаснее городских.

Селеста приняла сказанное к сведению, но не более. Сейчас ее волновали иные вопросы – прежде всего собирается ли главарь вновь таскать контрабанду через линию постов. Раз ему сделано серьезное предложение, то глупо размениваться на мелочи и портить репутацию из-за дурной жадности. Однако Рихард сомнений не испытывал, твердо назначив дату будущего перехода. Что ж, выбор его.

Разговор со Святейшим пришлось принести в жертву желанию пожить в уюте. Селеста занималась ремонтом, заканчивая пробивать последний отводок для потока, и надеялась окончательно избавиться от угрозы потопа дня за три. Следовало торопиться: новоявленные «упырепоклонники» беспокоили ее все сильнее. Лишенные направляющей руки, доноры начинали искать сферу приложения усилий самостоятельно, что не могло не тревожить привыкшую к скрытности восставшую. Их срочно требовалось чем-то занять, желательно с выгодой. Медея пока что сдерживает пыл фанатиков, но надолго ее не хватит.

Возможность такая была: один из психов батрачил в припортовом кабаке на должности подавальщика-грузчика. То есть мог подкинуть своему небрезгливому хозяину идею насчет нового поставщика. Еще один морванит в прошлой жизни занимался алхимией и знал, как с помощью двух травок и местного минерала придать пиву «неповторимый, устойчивый вкус», вызывавший незаметное привыкание. Действие легкого наркотика проходило быстро, в прежние годы его даже в некоторых аптеках свободно продавали. Беда в том, что скудный рынок дури в Талее плотно контролировался серьезными людьми, и соваться на него без подготовки было боязно. Сначала Селеста собиралась опробовать товар, посмотреть на результат, выстроить цепочку «изготовитель – покупатель», заручиться поддержкой Факасия – со старым козлом придется поделиться, а что делать? – и только потом производить серьезные партии. Сразу и сектантам нашлось бы занятие: пусть совмещают служение Повелителю Тьмы с пополнением бюджета Его земных посланцев.

Одним словом, прошло почти два месяца, прежде чем упырицы вновь посетили квартал ремесленников. Их опять ждала неудача: хозяин Пойра получил срочный заказ, по каковой причине заставил подчиненных дневать и ночевать на работе. Разговор опять откладывался. Ласкаш называл еще несколько имен людей, служащих Повелителю Света, однако, во-первых, о них ничего больше не было известно, во-вторых, Селеста решила убить двух зайцев одним выстрелом. Пусть рабы Морвана последят за слугами его брата и врага, делом доказывая свою верность и полезность. При особой удаче, на которую Селеста не смела надеяться, удалось бы внедрить своего человека в стан идеологических противников. Вряд ли среди туповатых фанатиков найдется личность с подходящим складом ума, достаточно артистичная и, самое главное, верная, – но вдруг повезет? Агент среди светопоклонников обязательно понадобится – не сейчас, так позже.

Поэтому для начала нужно получше познакомиться с людьми, добровольно подставляющими шею под клыки упырям. Узнать, зачем они это делают, что их толкает на странный поступок, чего от них можно ожидать. Насколько хорошо они соображают, в конце концов. Селеста кормилась от трех, Медея обещала притащить еще двоих – итого пятеро. Потом можно будет подумать, стоит ли иметь с ними дело, приводить в секту еще людей или безжалостно вырезать всех. Да, она рассматривала и такой вариант – ведь хозяин пристреливает взбесившуюся собаку.

Еще неделя ушла на формирование секты. Проверяли каждого, причем особой разговорчивостью люди отличались в присутствии Медеи. Все они были мужчинами, и красота немертвой воспринималась ими как лишний знак прикосновения Тьмы. Поэтому Селеста предпочитала наблюдать со стороны за беседой, тем более что положение отстраненного наблюдателя позволяло ей точнее составить психологический портрет каждого сектанта. Как она с сожалением признала, проблемы с психикой нашлись у всех. Не будучи специалистом в психиатрии, она точно не знала, как называется заболевание, при котором человеку отказывает критическое мышление и тот отвергает любые доказательства собственной неправоты. Идеальные фанатики. Контролировать эту братию будет очень трудно, и ни о каком пополнении речь вести нельзя. С другой стороны, избавляться от них тоже нет необходимости: на роль мелких осведомителей, пушечного мяса или пищевого резерва сгодятся.

Припомнив действия Карлона, Медея разыгрывала целый спектакль. Человека приводили в подземную камеру – отчищенную техническую комнату в канализации – и оставляли перед статуей Морвана в полной темноте. Когда клиент «созревал», к нему приходила восставшая. Закутанная в полупрозрачное одеяние из бывшей шторы, с испачканным кровью лицом, блестящими в тусклом огоньке света клыками, белоснежной кожей и алыми просверками в зрачках она всерьез напоминала выходца из преисподней. Простой взгляд на нее выбивал из равновесия, когда же женщина начинала говорить… Своим голосом она творила чудеса. Селеста не слышала ее записей, но точно знала – мир потерял великую певицу.

Сама она предпочитала действовать иначе. Объединиться с человеком помыслами, вжиться в его шкуру, прочувствовать интересы, желания, чаяния – и постепенно направлять разговор в нужное русло. Тихий шепот на грани слышимости, доверительно склоненная голова, плавные движения рук завораживали человека, затуманивали разум до такого состояния, что он не мог сопротивляться приказам упырицы и откровенно выбалтывал самые потаенные мысли. Знакомого и расслабленного собеседника проще ввести в транс, однако Селеста уже дважды охотилась таким образом на улицах, стирая память жертв. Правда, крови требовалось больше: использование пробудившейся способности отнимало силы.

Андрея возможности упыриного тела совсем не удивили, с криками «Невозможно!» он на стенки не кидался. В прошлой жизни ему часто встречались гипнотизеры, экстрасенсы всех мастей, поэтому он чувствовал себя подготовленным и не к таким чудесам. Пока что происходящее укладывалось в рамки обыденного – для него обыденного – знания, в чем-то даже навевало ностальгию по прошедшим временам. Гипноз? Голос, от которого мужики балдеют? Да половина цыганок именно так на жизнь и зарабатывает! Иное дело – барьер перед храмом Иллиара или магия Карлона: они – очевидно явления другого порядка.

Какими бы безнадежными ни оставались морваниты в вопросах веры, со слежкой они справились замечательно. Сумели выкроить время и проследить за собирающимися в храме посвященными Повелителя Света, причем по косвенным признакам определили главу – невысокого худощавого мужчину, называемого окружающими мастером Гаррешем. Отпала необходимость в слежке за рядовыми сектантами: Пойру повезло. Упыриц интересовал только проповедник, и теперь, когда они знали его личность и адрес жительства, им предстояло решить, как поступить дальше.

– Я вообще не понимаю, с чего ты так вцепилась в этого жреца, – откровенно высказалась Медея. – Секта маленькая, от властей держится подальше, вреда от нее никакого. На мой взгляд, нам стоит сейчас заняться торговлей – денег там подкопить, завести нужные связи. Я все чаще подумываю о собственном кабаке – тут и доход от посетителей, и безопасная кормежка с упившихся.

– Все кабаки под чьей-то крышей, – откликнулась Селеста. – Идея неплохая, но без внешнего прикрытия не обойтись. Только ты не права насчет слуг Иллиора. Вот представь себе: ты однажды просыпаешься вечером, встаешь с постели…

– Между прочим, мне надоело спать на голом матрасе. Появятся деньги – купим простыни.

– …и не можешь выйти из помещения. Как тебе такая картина?

– Почему это не могу? – удивилась Медея.

– Потому что на всех ходах и выходах установлены обжигающие барьеры, как в том храме, – меланхолично пояснила подруга. – Здесь, конечно, можно пробить пол и оказаться на нижнем ярусе, уплыть по речке-вонючке, но речь-то о другом. Я считаю необходимым выяснить, за счет чего и как работает оставшаяся магия жрецов Иллиора и есть ли способы ей противостоять.

Медея тихонько вздохнула. На последней фразе тембр голоса, манера построения речи Селесты слегка изменились, свидетельствуя о вылезшем из подсознания чужаке. Если решение принял иномирец, которого женщина слегка побаивалась, значит, спорить бессмысленно. Он не отступится.

– Мне все равно твоя идея похитить Гарреша кажется преждевременной, – все-таки попыталась настоять на своем Медея. Она любила, когда за ней оставалось последнее слово. – О чем мы его спрашивать будем? О входе в святилище? Да он наверняка ничего и не знает о барьере: люди переступают порог свободно.