Две дороги - Василий Ардаматский

— Кое-что имеется, — совершенно неожиданно для себя ответил Дружиловский и быстро уточнил: — Правда, объект не очень солидный.

— Кто именно? — в изумлении отклонившись назад, спросил Зиверт — ничего толкового не ожидая от Дружиловского, он был сильно удивлен таким оборотом разговора.

— Работает там... одна женщина... мелкая сошка... — ответил Дружиловский с запинками, лихорадочно придумывая дальнейшее развитие своей внезапно родившейся лжи.

— Машинистка, на что уж мелкая сошка, а для нас клад, если она все печатает на одну копию больше. Так кто твоя женщина? — напористо спросил Зиверт.

— Она там... по хозяйству... может, всего-навсего горничная. Или прислуга.

— Русская?

— Да.

— Откуда ты ее знаешь?

— Она раньше служила в советском посольстве в Риге... Я там для поляков вел работу против посольства и однажды вышел на нее. И вдруг встретил ее на днях в Берлине. Она здесь тоже служит в полпредстве.

Все было похоже на правду — Зиверт имел в свое время информацию о переводе из Риги в Берлин нескольких работников советского посольства.

— Мы засекли кое-кого из этого дома, опиши-ка мне ее внешность, — попросил Зиверт.

— Роста она среднего... несколько полновата в талии, толстые короткие ноги... ходит немного враскачку... рыжеватая блондинка... серые глаза с желтоватыми белками, — Дружиловский описывал внешность ревельской косметички, которая приходила к его жене. Начни он с ходу придумывать свою знакомую, опытный разведчик Зиверт сразу обнаружил бы неправду.

— Фамилия? Имя? — отрывисто спросил Зиверт.

— Вера Дмитриевна Аралова, — уверенно ответил Дружиловский и добавил: — Мелкая сошка.

— В нашем деле, как нигде, лиха беда начало. С нее мы начнем, — сказал Зиверт. — Закрепи с ней знакомство, но действуй осторожно, не спугни. Вообще, сразу хочу тебя предупредить: Коминтерн Коминтерном, а главный наш враг — господа из Московского Кремля. Не было бы их, не было бы и Коминтерна. — Зиверт приподнялся, взял со стола стакан и продолжал, глотнув пива: — Так что, если у нас получится с этой бабой из посольства, мы выйдем на главную цель. Ты это уясни себе.

— Я все понимаю, — наклонил прилизанную голову Дружиловский.

— Что ты понимаешь? — произнес Зиверт тихо и вроде по-дружески, но Дружиловский почувствовал в его словах иронию.

— Конечно, не так хорошо, как вы, — обиженно начал он.

— В общем, договоримся так: по утрам два часа занимаешься Араловой, ищи с ней встреч, выясняй, на что она клюет, закрепляй связь. Потом являйся сюда, будут и другие поручения. А в объявленные часы приема будешь работать в своем агентстве...

— А что я там должен делать?

— Собирать материалы, разоблачающие козни Коминтерна. Не беспокойся, после объявления товар тебе понесут. Но будь начеку: самое опасное — схватить голый крючок. Ты сам-то читал когда-нибудь, что и как пишут большевики?

— Конечно. У Андреевского я каждый день читал их «Правду», — нахмурившись, ответил Дружиловский.

— Это хорошо. Я тебе дам пару книжек. И ради бога, не дуйся, между нами не должно быть ничего, кроме дела, я тебе не конкурент, но и не добрая тетя, — Зиверт хмыкнул. Этот подпоручик, пожалуй, совсем не так безнадежен, как ему поначалу показалось.

Всю первую половину дня Дружиловский выполнял задания Зиверта. Он делал выписки из советских газет в публичной библиотеке и составлял сводки по разным темам. Писал обзоры русских эмигрантских газет. Бел слежку за указанными Зивертом людьми. Присутствовал на сборищах русских эмигрантов и потом составлял о них подробные отчеты. Дня свободного не было, но он не роптал и, выполнив очередное задание, спрашивал: что сделать еще?

Зиверту, не терпевшему лодырей, Дружиловский нравился все больше — толковый, быстро набирает опыт и если будет работать так, как сейчас, то и впрямь это человек с перспективой.

В часы, указанные газетой, Дружиловский сидел в своем агентстве «Руссина» и принимал посетителей. Это было совсем не так просто, как ему показалось вначале. Приходили какие-то потрепанные типы, главным образом русские, уверявшие, что они располагают богатейшим материалом о деятельности Коминтерна. Зиверт объяснил ему, как распознавать «липу», и тут были свои тонкости — иная «липа» могла очень пригодиться.

В кабинет просочился, аккуратно закрыв за собой дверь, худой, длинный как жердь господин в сильно заношенном летнем пальто.

— Моя фамилия Марек... Иозеф Марек. Имею к вам серьезное дело, — торопливо проговорил вошедший, согнув пополам свое длинное тело.

— Садитесь. Что у вас? — важно произнес Дружиловский.

Посетитель сел на краешек стула.

— Я коммунист из Чехословакии, — начал он, подобострастно глядя на Дружиловского. — Точнее, бывший коммунист. Меня постигло глубокое разочарование. Прикоснувшись к делам Коминтерна, я обнаружил всю преступность этой организации и порвал со своей партией. Но я хочу, чтобы весь мир знал, что я обнаружил...

— Что конкретно вы можете предложить? — спросил Дружиловский.

— Раньше я хотел бы узнать условия.

— Условия зависят от предложения.

Посетитель расстегнул пальто, вынул из кармана сложенные листки бумаги и протянул через стол.

Дружиловский начал читать, и душа у него взыграла — это была слово в слово переписанная из газеты «Руль» статья, которую он не дольше как неделю назад цитировал в сводке для Зиверта. Вот он, голый крюк, и он обнаружил его сам!

— Сколько же вы хотите за это? — деловито спросил он, предвкушая удовольствие, с каким сейчас разоблачит мошенника.

— Двести марок как минимум! — быстро ответил чех.

— Да? — Дружиловский изумленно смотрел на чеха, их взгляды встретились, и серые глаза «разочаровавшегося коммуниста» метнулись в сторону.

— Двести, не меньше, — повторил он тихо.

— Так дорого теперь стоит переписка из газет?

Чех быстро протянул руку за своими бумагами, но Дружиловский отвел ее.

— Так, значит, двести и не меньше? — Дружиловский взял телефонную трубку.

Чех вскочил и выбежал из кабинета.

— Жулик! — крикнул вслед Дружиловский.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел франтовато одетый молодой человек с массивной тростью. Приближаясь к столу, он бесцеремонно разглядывал Дружиловского.

— Я имею дело с директором агентства? — спросил он на плохом немецком языке.

— Да, я директор. Что вам угодно? — ответил Дружиловский тоже по-немецки, ему было все еще нелегко объясняться на этом языке.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});