Записки «лесника» - Андрей Меркин

Вдруг!

У Мишеля звонит мобила, она у него всегда в руке, все видели по телику.

Он делает жест рукой:

– Это Пеле! – все примолкают…

Тут я, самым наглым образом оттолкнув слащавого папика, выдвигаюсь к лидеру могучей ассоциации на длину лица Ульянова.

И говорю на чистом английском:

– Передайте Королю футбола, что Бразилия уже в полуфинале Чемпионата мира по хоккею с шайбой.

Взрыв смеха.

Мишель улыбается – Пеле тоже. Меня оттеснили подоспевшие секьюрити.

В Вене, перед полуфиналом с испанцами, решили перекусить. Ульянов предложил малобюджетную тошниловку:

– Пива и водки побольше, а цена – реальная!

Но интеллигентного вида Довженко сказал:

– В Вене надлежит есть «Венский шницель».

Приятный ресторанчик, местное пиво. Ну и шницель – размером с тарелку.

Культурного человека завсегда видно, к Ларисе Гузеевой на передачу просто так не позовут.

Эссе

Ностальгия. В Базеле жарко. Душно. Нечем дышать.

Город весь на оранжевом, русских почти нет. Когда шли на «Сант-Якоб», вспомнился матч пятилетней давности.

Та же удушающая жара, матч-нерв с хозяевами, судья-испанец.

Перед игрой позвонил Довженко:

– Как настроение?

– Мы выиграем.

– Ты неадекватный человек!

– Посмотрим…

В Базеле очень жарко. Очень душно. Совсем нечем дышать.

Наших за воротами тысячи две, тут же начинают скандировать:

– Все голландцы пидарасы, хей-хей…

И так почти всю игру.

Ложа прессы над скамейками запасных, видно хорошо.

Какой-то инстинкт выработался за много лет на стадионе – понимаешь:

– Вот он кураж, вот она чудо-игра!

– Наши бегут – мяч стелется.

Голландцы какие-то обескураженные, может, смерть дочери Булахруза так повлияла – не знаю, но в начале второго тайма его меняют.

Над полем поднимается сжатый воздух, он плотен и густ, игроки – как в мареве.

– Наверное, старушки в Доме престарелых умерли от марева.

– Удивительно – ведь пенсионеры живут прямо в здании стадиона.

Тут Торбинский забил гол, и у меня началась тихая истерика, которая не окончилась даже с финальным свистком.

После гола Аршавина понимал:

– Да, это свершилось!

Но не верил до конца.

Свисток – у меня немой крик, как у Майкла Корлеоне в «Крёстном отце»-3. Непередаваемая радость, воздуха нет вообще – руки дрожат от волнения, минералка льётся мимо рта…

В Базеле очень-очень жарко. Очень-очень душно. Абсолютно нечем дышать.

Но мы дышим, мы дышим этой Победой, мы будем ждать новых Побед и когда-нибудь мы вдохнём самый большой глоток самой большой Победы.

А иначе зачем жить?

Ностальгия.

Австрия один и два

Летние сборы «Спартака» в районе Инсбрука. Местный уроженец Мартин Штранцль нарасхват, много интервью. Видно, что в Тироле его сильно любят и уважают.

Малик Фатхи шутит и улыбается, нашлись общие знакомые по Берлину. Пару дней на сборах его навещала мама, но к моему приезду уже уехала.

Жёлтую «Ламборджини» из Либерец Иранек таки продал, но как катал меня и Ульянова Мартин не забыл, поржали…

Отель просто классный, с огромным бассейном, джакузи нон-стоп. Пять саун различных видов.

Недалеко славное озерцо, где надысь рыбачили спартаковцы.

Питание класса люкс – от парных кроликов со сладкой морковкой до вкуснейшей форели со специальными австрийскими горными травами.

Торты всех мастей пекутся тут же, на месте. Свежие соки и вкуснейшее кофе – без границ.

Хозяин отеля – владелец местной команды «Нойштифт» и большой любитель футбола.

Относился с большой симпатией к «Спартаку», ездил на все тренировки и матчи.

Добрейшей души человек и юморист.

В городишке Штубиталь их много, особенно водилы маршрутных автобусиков.

Остановка «для своих», проезд за полцены и без билета.

И другие маленькие шалости.

Невольно повеяло запахом Родины.

Кругом дельтапланеристы, шуршат крыльями – чуть ли не по крышам маршруток.

Воздух чистый-чистый, дрожит и светится, как капля прозрачной слезы невинного младенца.

Откуда-то с гор веет лавандой.

Там же ровно через год.

После тренировки руководство играет в волейбол.

Судья – Махоркин.

Если бы не он, то, возможно, и не было бы этого романа. Презентовал мне чёрный шерстяной свитер от «Москино Джинс».

Поэтому я не умер от холода и не замёрз в снежном Нойштифте при температуре чуть выше нуля.

Команду «белых» возглавляет Карпин. Команду «красных» – Родионов.

Заруба идёт по всем правилам, не на жизнь – а на смерть.

Песок летит во все стороны, Карпин и тут, как в футболе, хитрыми ударами ставит соперника в тупик.

Блоки, розыгрыши, «сопли», мячи в падении – весь набор большого волейбола.

Карполь остался бы доволен. Материться ему было бы не стыдно – однозначно.

«Белые» побеждают на тай-брейке.

Отель другой.

Навороченная сауна семи видов, вёдра с водой – как водяная мельница. Ароматные и солевые прибамбасы – лишь малая толика отеля класса СПА.

Румяные и свежие фрукты разложены на всех углах, полотенца в саунах, как тараканы в хрущёвских коммуналках – везде.

Смуглый Зотов растворился в джакузи вместе с рыжим Жано. И только забронзовевший Баженов отбивается по полной программе, не пропуская ни одной, даже самой непонятной сауны или душа Шарко.

Заботливые мамули, а ля мадам Грицацуева, меняют бельё в номерах по два раза в день.

Коммунизм, который обещал Ленин, оказывается, есть!

Первыми на аппетитный завтрак выходят Веллитон и Ибсон.

– Велик, ты сбросил три кило, – говорю я.

– Нет, пять! – отвечает Велик на чистом русском.

От такого ответа я чуть не поперхнулся бутербродом с сёмгой в три наката.

Вообще познания бразильцев в русском неисчерпаемы.

После «обреза» в матче с «Шахтёром» Алекс наградил Баженова таким витиеватым матерком, что Шнур понуро уходит в сторону одиозного мужика с хуем наперевес.

Вечером в воскресенье приезжает группа байкеров «Харлей Дэвидсон».

Парковка заполнена дорогущими мотоциклами.

Солидные дяди на рыжих «бочатах», тёти в цацках от «Булгари».

Без «понюшки» и «ширева» они чинно выпивают и закусывают.

На ужин хозяин отеля включил в меню из пяти блюд даже чёрную икру, неслыханное дело.

Попросил добавки, но получил вежливый отказ.

На танцы дамы – байкеры пришли в мехах и на шпильках. Играла живая музыка, витал запах дорогих сигар и коньяков.

Народ отогревался после неслыханного холода.

Снег тут идёт даже в середине июля, но вот температуру плюс два не припомнят и старожилы.

Ведь Нойштифт – самое холодное место в Австрии.

Но танцев и красивых дам футболисты не видят, руководство тоже.

Отбой, в команде режим.

Здоровый сон и правильный образ жизни приведут к неминуемым победам, дорогие друзья.

Аксиома.

Марибор

Словенский премьер-министр, жахающийся в дёсна на ВИПе стадиона «Народный сад» с брателлами всех мастей – «о цэ дило».

Подробно.

Подходит браток на спортивном костюме «Рибок» и тапках «Найк», блестящих, как корона у нигера на «Роллс Ройсе» в Гарлеме.

Три раза целуются, три раза обнимаются.

Потом другой, с лицом борца сумо, на котлах «Ролекс» с брюликами. Ну и так – пару гопников по мелочам.

Премьер-министр одет в кожаную куртку с «Черкизона», на ногах тапки от «Пачотти».

Но это не всё.

Чуть позже Абрамович здоровался с премьер-министром, при этом словенец усердно тряс кисть Романа Аркадьевича, аки отец Фёдор руку инженера Брунса.

Президент Медведев явно не в своей тарелке, слишком напряжённо улыбался и явно нервничал.

До игры.

В гламурном кабаке «Новый цвет» не менее гламурная Юля Аршавина сотоварищи откушивала рыбку дорадо и широкого лосося в компании свёкра и других родичей.

Юля маленькая и ледащая, её почти не видно из-за стола. Подруги – сдобные, как Пышка из романа Оноре де Бальзака.

При этом одна с косой а ля Тимошенко, другая при сумке «Луи Виттон» размером с голову Валуева.

Мы же скромно ели омаров на гриле. Почему-то вспомнил израильского скорпиона.

Может из-за хвоста?

Пашка-Америка и его свояк из Баку Дмитрий Боцман только успевали заносить хвосты омарам и резать щипцами нагриленные жопы.

Все столики зарезервированы.

Прошло примерно полчаса и прямо напротив нас присаживается Роман Аркадьевич Абрамович с охраной, собственной персоной.

И надо же, чтобы мне приспичило, в один момент с Абрамовичем сходить по малой нужде.

Иду в туалет, а Аркадьевич уже там – руки моет. Один и без охраны.

– Здравствуйте.

– И вам не хворать, – сказал олигарх и улыбнулся.

Простой, как дедушка Ленин. Угу.

Опять до игры.

Ночь. Отель «Хубакук».

Аршавин, Быстров, Денисов, Анюков – играли до двух ночи в «Мафию». Аршавин был страшно азартен и не хотел уходить спать.

До игры, стадион «Народный сад».

Мутко с лицом побитого пса ещё до матча. Рядом – лоснящаяся физиономия магистра Симича – главы Словенского футбольного союза.