Кража в Венеции - Донна Леон

плюшевых мишках, давно заброшенных детьми…

Брунетти предупредил официанта, что ожидает даму и что она назовет его имя. Затем вошел в первую комнату слева и сказал, что сделает заказ, когда придет его гостья, после чего вернулся к входной двери и выбрал свежий номер Il Gazzettino из стопки газет, предназначенных для посетителей кафе.

Статья об убийстве Франчини была на первой полосе, в правом нижнем углу. Сообщалось, что его нашли мертвым «при загадочных обстоятельствах» и полиция ведет расследование. Имя и возраст убитого указали правильно, как и то, что в прошлом он был священником и преподавал в школе в Виченце. Интересно, как удалось газетчикам так быстро раздобыть информацию? Кто из полиции разговаривал с ними и по какому праву?

– Синьор Брунетти? – услышал он женский голос.

Комиссар отложил газету на соседний столик и встал.

– Синьора Марци? – спросил он, протягивая руку для рукопожатия.

Высокая женщина, почти одного с ним роста… Чересчур светлые крашеные волосы, избыточный для этого времени суток макияж. Глаза очень темные, почти черные, с густо накрашенными верхними и нижними ресницами. Брови тонко выщипаны, а затем подкрашены черным карандашом, так что в итоге получилась перевернутая V – такая форма бровей нередко бывает у мультяшных героев.

Нос маленький, со вздернутым кончиком. От крыльев носа к уголкам губ спускаются едва заметные вертикальные морщинки. Возраст – от сорока до пятидесяти, может выглядеть моложе или старше в зависимости от освещения, макияжа и не в последнюю очередь настроения. В любом случае перед ним была женщина, которую большинство мужчин сочли бы привлекательной.

– Прошу вас! – сказал Брунетти, указывая на сиденье слева от себя и отодвигая стол так, чтобы она смогла протиснуться между ним и диванчиком.

Синьора Марци села, потом привстала на мгновение, чтобы поправить юбку, и снова опустилась на сиденье. На мужчине двубортный пиджак ее темно-серого костюма выглядел бы слишком традиционно, почти скучно; на женщине же, особенно с такой короткой стрижкой, он, наоборот, смотрелся даже экстравагантно. Качество ткани и покрой говорили сами за себя. Под пиджаком был черный свитер с круглой горловиной и нитка жемчуга. Эта женщина явно покупает свои наряды не в Coin[117]. Она положила сумку на свободное место справа от себя, посмотрела в окно на пьяццу. Потом перевела взгляд на стол и какое-то время изучала лежавшие на нем предметы, словно никогда раньше не видела меню или квадратный пакетик с сахаром.

Брунетти поймал взгляд официанта и, когда тот приблизился, сказал:

– Un macchiatone[118].

Официант глянул на даму, и та кивнула.

– Due[119], – попросил Брунетти.

Когда шаги официанта стихли, синьора Марци посмотрела на Брунетти и спросила:

– Что вы хотели узнать?

– Буду признателен, если вы расскажете мне о происшествии, которое случилось на Виале-Гарибальди.

– Полгода назад? – уточнила синьора Марци, спокойно посмотрев на собеседника, затем облизнула губы и отвела взгляд.

Комиссар пожал плечами.

– Так работает полиция. Едва разобрались с одним делом, происходит что-то еще, и приходится возвращаться, пересматривать материалы по первому эпизоду.

– А что случилось? Из-за чего это стало необходимо?

Газета ее нисколько не заинтересовала, так что об убийстве Альдо Франчини она, скорее всего, еще не знает… Сообщать ей об этом не входило в намерения Брунетти: пусть отвечает на вопросы так, словно Франчини еще жив.

– Ничего, что касается лично вас, синьора, – ответил комиссар, сомневаясь, правда ли это. – Прошу, расскажите, что произошло в парке. – Он нарочно не упомянул ни конкретных событий, ни имен их участников. Лучше, если синьора Марци будет думать, что его интересуют только факты, что он перепроверяет существующие протоколы.

Их взгляды снова встретились.

– Иногда я хожу через виале на станцию вапоретто. Там красиво – большое открытое пространство и деревья.

Брунетти кивнул – так на ее месте поступил бы любой венецианец.

– В то утро я увидела знакомого и остановилась с ним поговорить. А когда ушла, явился мой бывший сожитель и они почему-то повздорили. Меня там не было, что случилось, я не видела. – И с ноткой раздражения в голосе синьора Марци добавила: – Я уже рассказала все это полиции!

Прежде чем Брунетти успел вставить слово, вернулся официант и поставил перед ними по чашке кофе и по стаканчику с водой. Он переставил фаянсовую мисочку с пакетированным сахаром на сантиметр ближе к даме, кивнул Брунетти и удалился.

Комиссар положил сахар в свою чашку и перемешал. Потом сделал глоток и поставил чашку на место.

– Вы сказали, это был ваш знакомый?

Вместо ответа синьора Марци притянула мисочку с сахаром поближе. Взяла пакетик, медленно надорвала его, высыпала содержимое в кофе и перемешала. Потом посмотрела на Брунетти с таким видом, словно уже ответила на его вопрос и теперь ожидала следующего.

– Вы сказали, это был ваш знакомый?

Три женщины в свитшотах с капюшонами и кроссовках вошли в помещение и стали передвигать стулья, пока наконец не расселись вокруг ближайшего к окну столика. Они разговаривали очень громко, на языке, которого Брунетти не понимал; потом одна из них перехватила его взгляд и шепнула остальным, чтобы они вели себя чуть тише.

Комиссар снова повернулся к синьоре Марци, и она сказала:

– Он жил по соседству. Не помню, кто мне о нем рассказывал.

Она сложила руки на коленях, совершенно позабыв о кофе. Брунетти ждал, когда она скажет что-то еще. Женщина расцепила пальцы и правой рукой стала теребить скатерть, словно определяя, стоит ли купить эту ткань.

Брунетти допил свой кофе, откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди.

Подняв глаза от скатерти, синьора Марци проговорила:

– Я же сказала вам: я не видела, что случилось.

– Где вы об этом услышали? – спросил Брунетти.

Этот вопрос ее, похоже, удивил.

– Вы мне позвонили. – И, видя его невольное замешательство, добавила: – То есть из полиции! – Не пытаясь скрыть раздражения она произнесла: – К тому времени я уже несколько раз жаловалась на него, поэтому, арестовав его, полицейские мне позвонили. – И язвительно поинтересовалась: – Вы что, совсем не ведете записей?

– Тот человек получил травму, – сказал Брунетти, игнорируя ее выпад.

– Мой бывший сожитель – сильный мужчина, – ответила синьора Марци.

– Вы сказали, что были знакомы с мужчиной, который сидел на скамейке.

– Почему вы меня обо всем этом спрашиваете?

– Я не понимаю, зачем вашему сожителю было его избивать? Только потому, что вы с ним заговорили?

Синьора Марци достала из сумочки хлопчатобумажный носовой платок, белый в крошечных розовых розочках. Вытерла уголки губ, хотя к кофе так и не притронулась. Ярко-розовый блеск, который был у нее на губах, почти стерся. Женщина сложила платок и вернула его на место, и Брунетти хватило пары секунд, чтобы увидеть неброский логотип Hermes на подкладке.

– Мы с ним разговаривали, и этого оказалось достаточно, – наконец произнесла синьора Марци.

И снова облизнула губы.

– А раньше вам случалось с ним разговаривать?

– От кого-то я услышала, что он священник, и подумала, что ему можно