Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть первая - Денис Махалов

30 градусов, навстречу трассам. На этот раз – в лобовую на ближайшую зенитку. Большой палец правой руки на правой кнопке пуска РСов. Большой палец левой – на гашетке пушек. 800, 700, 600 метров. Огонь! Втопив гашетку до упора, Андрей видит, как устремились трассы его огня к зенитке. Ответный сноп трасс несётся навстречу, мотаясь веером справа налево («понятно – у немецкого наводчика очко тоже не железное, нервничает, гад!» – бьётся где-то в голове злорадная мысль). Фонтанчики разрывов его пушек вспахивают всё вокруг грузовика с зениткой. Не попал! Не прекращая огня, чуть-чуть двигая ручкой, загоняет цель в центр рамки прицела. 400, 300 метров. Пуск! Четыре РСа с рёвом сходят с направляющих, и через 1,5 секунды упираются в грузовик, накрывая его облаком разрывов. Через мгновение после взрыва Андрей вывел самолёт из пикирования, и, проходя в 100 метрах над колонной, причесал её из пушек и пулемётов. Вынырнув вверх, и уйдя вслед за комэском в левый вираж, услышал в наушниках его голос:

– Молодец! Хорошо попал!

Палец давит кнопку СПУ на ручке управления:

– Стрелок! Жив?

В ответ задорно:

– А что мне сделается?

Третий заход. В наушниках голос командира:

– Внимание, истребители противника!

Крутить головой уже некогда – самолёт ведущего снова ныряет в клубы дыма, навстречу сетке трасс. Время нырять за ним, стараясь при этом ещё и держать дистанцию. Глаз отмечает заметно ослабший огонь зениток – осталось всего три, да и отстреливаются как-то вяло, не сосредоточенно, вразнобой. Зато танки, расползлись по полю, как толстые жуки, и почти все дружно развернулись лбами к атакующим штурмовикам, подставляя под удар наиболее толстую лобовую броню. «Умные, суки» – а ну их нафиг! Теперь всё равно не прошибить. Чудилин лёгкими, точными движениями ручки подправляет траекторию полёта и атакует группку из трёх бронетранспортёров. Открыв огонь с 600 метров, и продолжая его до 300, он видит, как снаряды его пушек ВЯ-23 дырявят тонкую броню «Ганомагов»48, делая из них дуршлаг.

Вывод, вираж, и… страшный удар! Прямо перед носом из бронекорпуса выхлестнуло сноп ослепительных искр. Самолёт тряхнуло так, что показалось – вылетят все зубы. В кабине запахло пережжёным железом. От вспышки запрыгали в глазах огненные зайчики. Пытаясь вывести машину в прямолинейный полёт, лейтенант отчаянно работал ручкой, стремясь погасить шараханья машины. Когда выровнял, огляделся – высота метров двести. Колонны не видно. «Наверное, выбросило из строя», подумал на автомате. Оглянулся по сторонам. Дымы от горящей колонны были сзади справа, километрах в трех. В сторону от дымов оттягивалась вереница штурмовиков. «Ничего страшного, – билась мысль,– догоню!»

Дав газ на максимум, заложил вираж, разворачивая самолёт в сторону маячившей вдалеке его эскадрильи.

– Стрелок!

Молчание. Оглянулся – и не увидел головы девушки позади бензобака. Захолонуло сердце.

– Стрелок! Агния! Где ты?

– Я здесь, внизу.

– Почему внизу, что с тобой?

– Потому что я упала. Я сейчас.

Её голова опять появилась сзади.

– Ой, тут, это… немцы!

Поздно! Трасса слитным, огненным пучком прошла у самого крыла, едва его не зацепив. Андрей инстинктивно, по истребительному, бросил самолёт в скольжение в противоположную сторону. Потом резко – ручку от себя. Опять трасса – уже чуть дальше. «Фоккер!!» мелькнула мысль. Только он даёт такую мощную и плотную трассу. Если попадёт, то всё: суши вёсла. Шесть точек – два пулемёта и четыре пушки! Выхватив самолёт на высоте 50 метров, он увидел широколобый немецкий истребитель, выходящий вверх из атаки. «Точно Фоккер!»49.

Скинув газ, заложил крутой правый вираж, и не зря – трасса от второго, ведомого фоккера, ушла стороной.

«загоняют, гады!!»

– Стрелок!

– Я здесь… – как-то невнятно.

– Почему не стреляла? Почему не докладываешь?!

Пауза…

– Никак не смогла…

– Будут делать следующий заход – смоги! Чёрт тебя подери!

Фоккеры, заложив широкую дугу «в полнеба», заходили на него снова. Держа в поле зрения свою эскадрилью, до которой было не менее 2-х км, он дал максимальный газ. Отчаянно пытался выжать максимум скорости, чтобы их догнать на пересекающихся курсах.

– Я седьмой, я седьмой, атакован истребителями! Я слева от вас! – стараясь сохранять спокойствие, щёлкнув тумблером на телефонном щитке, он бросил в эфир короткую фразу.

Его видимо услышали, потому что группа штурмовиков стала разворачиваться в его сторону. Крутя головой, как волчком, он ловил движения прицепившейся к нему пары «фоккеров». Зайдя в хвост, с превышением в несколько сотен метров, они ринулись на него сверху. Опять пришлось виражить, уходить под них. «Хитрые, заразы, заходят так, чтобы не попасть под огонь стрелка». «Фоккеры» стрельнули, ушли вверх. Потеряв ориентировку, и суматошно оглядываясь в поисках своих, он их уже не увидел. «Куда же я улетел?» Зато увидел ещё одну пару «фоккеров», явно направлявшихся в его сторону. Плюс к этому ещё четвёрку, на всех парах спешащих куда-то на высоте. Проследив по направлению их полёта, он на пределе видимости увидел свою эскадрилью, вставшую в оборонительный круг, а вокруг него роящиеся маленькие чёрные точки. «Вот они куда спешат. Нашим сейчас не до меня! Бьют наших».

Пока первая пара разворачивалась для атаки, вторая пара уже пошла в атаку, опять же с хвоста.

Отчаянно бросая самолёт то в правый, то в левый вираж, ставя в полубочках самолёт «на нож», он пытался сбить им прицел. «Оторвёшься – сожрут нахрен!» билась в голове сегодняшняя фраза комэска. И ведь сожрут, суки!

– Стрелок, т-твою мать! – хрипя от перегрузок, он кричал по СПУ, – ну где же ты, стреляй!

В ответ – только невнятное мычание. И молчащий пулемёт. В этот момент Чудилин остро пожалел, что вчера не нашёл времени, чтобы толком объяснить девушке, какими конкретно должны быть её действия при атаке истребителей противника. Ничего, мол, будет время, подучу. Понадеялся, дурак, на то, что он не оторвётся от строя, где будет под постоянным прикрытием других воздушных стрелков. И что ничего страшного не случится. А вот, поди ж ты, – случилось! Теперь вертись, как уж на сковородке.

И ангела-хранителя нет! Ни там, на небе, ни здесь, под боком! Нет, здесь-то, он, конечно, есть, всего в полутора метрах за спиной, да вот только ничего для их спасения сделать не может – то ли пулемёт у него заклинило, то ли что-то ещё…

Трах! Самолёт дёрнуло, полетели щепки от киля! Опять ручку от себя – камнем к земле, задница отрывается от сиденья, секундное зависание на ремнях, красный туман в глазах, тошнота покатывает к горлу. Ручка на