Обрести любимого - Бертрис Смолл

— Они позволяют себе слишком много, — раздраженно пожаловалась она.

— Интересно, будут ли они драться из-за вас? — спросила королева.

— Боже правый, мадам, надеюсь, что нет! — У Валентины был растерянный вид.

Королева рассмеялась, и впервые после казни Эссекса ее смех звучал по-настоящему весело.

— Как я понимаю, вы устроите им веселую жизнь, пока наконец окончательно не решите, за кого из них выйдете замуж, — сказала она Валентине.

— Я совсем не уверена, что снова выйду замуж, дорогая мадам.

— Моя милая, — сказала ей королева, — вы должны снова выйти замуж. Просто обязаны. Англии всегда нужны здоровые сыновья и дочери, а то, как вы воспитываете фрейлин и суетитесь вокруг меня, подсказывает мне, что в вас силен инстинкт материнства. Женщине нужен муж. Я уверена, что ваша мать говорила об этом, и даже это невыносимое создание, ваша тетка, Скай О'Малли, знает, что это так.

— Я буду сама себе хозяйкой. Как вы, дорогая мадам. — ответила Валентина.

— Мое дорогое дитя. — При этих словах королева заговорила тише, чтобы никто не мог ее услышать. — Я жила неестественной жизнью, и это так. Если бы мой брат Эдуард29 жил дольше, женился и имел детей, если бы моя бедная сестра Мэри30 действительно могла подарить Англии наследника, я бы осталась просто принцессой Елизаветой. Я сочеталась бы браком с принцем или королем, или правящим герцогом и была бы его женой и матерью его детей. Но Всевышним не было предопределено, чтобы я прожила жизнь нормальной женщины. Мне было Богом предназначено стать королевой Англии, правящей королевой. В таком качестве я не могла выйти замуж. Какой же лорд преклонит колени перед своей женой? Кто же потерпит такое! В юности я не могла отдать судьбу этой страны в руки кого-то, кто не был рожден править ею, как рождена была для этой цели я. Я пожертвовала своей женской долей, чтобы стать королевой Англии, но от вас, дорогая, такой жертвы не требуется. Ваше будущее связано с мужем и вашими детьми. Пусть у вас будет счастливое будущее, моя милая Валентина!

Глубоко тронутая, Валентина сказала:

— Вы действительно так думаете, дорогая мадам?

— Да, — сказала королева, — и как вам везет, что вас добиваются два таких прекрасных молодых человека.

— Возможно, это и так, — задумчиво ответила Валентина, — но сейчас, дорогая мадам, позвольте мне остаться с вами. Лучше я буду с вами, чем с мужем.

— Меня не огорчает такое решение, — ответила ей королева. — Мы обе поймем, когда для вас настанет время сделать свой выбор и покинуть меня. Сейчас, моя дорогая, наслаждайтесь смелым состязанием между лордом Бурком и графом. В моей жизни было много соперников, боровшихся за мою благосклонность. Это очень приятно, когда джентльмены соперничают из-за тебя.

— Я получаю удовольствие от этого, — призналась Валентина. — Вероятно, поэтому мне сейчас не хочется делать свой выбор. Никогда раньше джентльмены не соперничали из-за меня. В молодости я предпочитала сидеть дома с родителями.

— Господи, моя дорогая, — рассмеялась королева, — вы все еще «в молодости»!

Двор переезжал в Виндзорский замок31, где у королевы была специальная ванная комната, потолки и стены которой были зеркальными, потом в Хемптон-Корт, где тронный зал был так великолепен, что его прозвали «райской комнатой», потом в загородный дом графа Ноттингема, где королева была потрясена коллекцией гобеленов, изображавших победу над Армадой. Герцогиня заказала их, чтобы увековечить пятую годовщину этого события. Граф чрезвычайно гордился гобеленами, ведь он играл важную роль в этой знаменательной победе. Королева прозрачно намекнула, что с удовольствием получила бы прекрасные гобелены графа. Граф так же явно игнорировал ее намек. Родство имело силу лишь в определенных пределах.

Французский король Генрих IV был в Кале. Узнав о его посещении порта на Ла-Манше, Елизавета поспешила в Дувр и послала ему письмо, приглашая его пересечь то небольшое расстояние, которое разделяло их, и встретиться с ней. Англичане немало помогали Генриху деньгами во время его беспокойного царствования. Учтивость обязывала Генриха принять приглашение Елизаветы, но он этого не сделал. Королеву глубоко оскорбил его отказ.

В конце мая Элеонора Клиффорд уехала к себе домой в Кент, и ее заменила госпожа Маргарет Сен-Мишель. Маргарет Дадли, которой вскоре предстояло отметить свое восемнадцатилетие, получила предложение от второго брата Пенелопы Хауард. С разрешения королевы она приняла его, и свадьба была назначена на святки. Пейтон Сен-Мишель пытался незаметно для посторонних добиваться благосклонности колючей Гонории де Бун. Валентина предупредила его, что королева не намерена за такой короткий срок лишиться еще одной фрейлины.

— Ты с ума сошел? — выругала леди Бэрроуз брата. — Ты младший сын, поэтому твой успех в жизни зависит от твоего успеха при дворе. Зачем навлекать на себя гнев королевы? Сейчас она с гораздо большей неохотой решается на перемены, чем раньше.

Вид у Пейтона Сен-Мишеля был сконфуженный, но его челюсть, так похожая на отцовскую, затвердела от упрямства. Валентина тут же поняла это.

— Почему ты решила, что я намерен провести свою жизнь в этой клоаке? — сказал он в ответ. — Я люблю Гонорию, и, если она сможет перебороть свою глупую спесь, она признается, что любит меня. Я небогат, но у меня хороший доход и более чем достаточно средств, чтобы поделиться ими с женой и детьми.

Валентина покачала головой при этих словах, однако нежно потрепала его по щеке.

— Будь осторожен, — мягко сказала она. — Если твои намерения действительно честные, тогда я не увижу ни тебя, ни Гонорию в опале.

К сентябрю королева почувствовала себя неважно. Лето было трудным, но она не призналась бы, что ее здоровье ухудшается, никому, а уж менее всего самой себе. Она продолжала вести себя так, как жила, — с максимальной скоростью, изматывая тех, кто был вдвое моложе ее. Она посещала все заседания Совета, продолжала ездить верхом и охотиться, а когда была не в состоянии танцевать, жаловалась только на то, что у нее нет таких хороших партнеров, как раньше, и сидела весь вечер, следя за танцующими, хлопая в ладоши и притоптывая ногой в такт музыке.

Из Ирландии пришли хорошие новости и обрадовали королеву. Лорд Маунтджой успешно разгромил графа Тироны и поддержал английского губернатора в Дублине. Валентина ждала открытия парламента. За все долгое царствование Елизаветы Тюдор парламент созывался всего четырнадцать раз.

В начале октября без предупреждения прибыл ко двору лорд Блисс, чтобы забрать своих дочерей и сыновей домой, в Перрок-Ройял. Его визит обрадовал королеву, ведь она не видела его почти десять лет.