Неугасимый огонь (СИ) - Евгений Токтаев

-- Царь торопится наплодить новых воинов, -- фыркнул Анхнасир.

-- Царь поступает мудро, -- сказала Мерит-Ра.

-- О, да, -- согласилась Анхнофрет.

-- Вижу, он понравился тебе?

-- Он прекрасно образован, с ним приятно и интересно общаться. Ты знаешь, что среди чужестранцев мне приходилось иметь дело с мужами фенех, митанни. Они отличаются от Александра, как день и ночь.

-- А другие эллины?

-- Я пока мало с кем беседовала. В основном с Птолемеем, другие не слишком интересовались мной. Ещё несколько раз говорила со старшим над царскими писцами, Эвменом.

Мерит прищурилась. Благодаря рассказу Шинбаала, Дом Маат был хорошо осведомлён, что это за человек и чем занимается.

-- И что ты можешь сказать о нём?

Анхнофрет задумалась.

-- Человек на своём месте. Никто не зовёт его Хранителем Трона, но именно таковым он является, все время оставаясь в тени. Очень умён. Очень опасен. Как и Птолемей, сама любезность и обходительность. Возможно, Ипи и Величайший, побеседовав с военачальниками Александра, сочли бы серьёзными противниками кого-то из них, но я вижу то, что вижу.

-- А сам царь?

Анхнофрет немного помолчала, потом негромко ответила.

-- Та-Кем ещё не знала столь сильного противника. Думаю, ни поверженные Избавителем правители хаков, ни разгромленные Тутимосе цари Фенех, Яхмада и Нахарина, даже близко не могут сравниться с ним.

Наутро зрители, в число которых были допущены жившие на Кипре критяне и даже хурриты и хатти[77], начали стягиваться к месту состязаний. Стадион был устроен в долине между двумя длинными холмами, склоны которых специально подготовили -- на всей их протяжённости сняли дёрн и устроили ступени для сидения. В дальнейшем предполагалось сделать их каменными.

Участники Игр совершали моления и приносили жертвы тем богам, которых избрали в свои покровители. Чужестранцы на этих таинствах не присутствовали. Главное жертвоприношение по традиции должно было состояться после состязаний в беге, победитель которых получал право возжечь священный огонь в роще Альтиса. В окрестностях Саламина таковой, конечно, не было, потому ещё при подготовке к Играм, после долгих совещаний, ею была "назначена" одна из близлежащих рощ диких олив. Именно в ней предстояло срезать ветви для венков, которыми будут награждаться победители. Сделать это должен был мальчик, сын свободных родителей. Этой честью Александр наградил Гермолая, одного из "царских юношей"[78].

Едва встало солнце, а на стадионе уже было не протолкнуться. Египтянам сказали, что с оружием их на состязания не допустят. Хранителям и Щитоносцам это, разумеется, не понравилось. Особенно, когда они увидели воинов царской агемы в доспехах и со щитами. Но вскоре выяснилось, что никто не хотел египтян унизить или подвергнуть опасности жизнь охраняемых ими высокородных и царственных особ. Эллины и македоняне явились без оружия. Да, царские телохранители стояли в ограждении стадиона со щитами, в панцирях и шлемах, но без копий и мечей. Экехейрия.

Женщины на Игры не допускались, и, дабы успокоить эллинов, Александр загодя объявил, что Мерит-Ра и Анхнофрет -- жрицы Деметры, которым позволялось присутствовать.

Появился царь с большой свитой, в которую входили полководцы. Все они, как и Александр, облачились в праздничные белоснежные гиматии, головы украсили лавровыми венками (атлеты-победители должны будут получить оливковые). Некоторые несли в руках пальмовые ветви.

Почётные гости заняли предназначенные им лучшие места, Александр поднялся на специально подготовленный помост и начал торжественную речь.

Он напомнил о традициях Игр, указал, что соблюдение обычаев, завещанных предками, поможет эллинам остаться в этом новом мире эллинами. Заметил, что Игры сии, хотя и являются наследницами Олимпийский, Пифийских, Немейских и Посейдоновых, все же будут отличаться и в первую очередь тем, что на них допускаются чужестранцы.

-- Ибо всем вам, эллины и македоняне, хорошо известно, что основатель Игр в Олимпии, Геракл, ведёт свой род от царей аргосских, прародителем которых был Данай-египтянин!

Мерит-Ра и Анхнофрет удивлённо переглянулись.

-- Что это за Данай? -- спросила правительница.

-- Не знаю, надо постараться выяснить.

Царь продолжал:

-- Многие так же знают, что наиболее почитаемым в Египте богом является Аполлон, учредитель Пифийских Игр. Посему я и допустил для участия в нынешних состязаниях мужей из Египта, во главе которых приехал сам великий царь Тутмос, наш дорогой гость!

Александр указал рукой в ложу, где разместился фараон. Запели трубы. Тутмос, не зная, как ему следует поступить, встал, вызвав приветственный шум на склонах холмов. Хорошее начало.

Далее Александр напомнил, что состязания всегда проводились отдельно для мужей и юношей[79], но из-за того, что последних, не достигших ещё восемнадцати лет, в войске не так уж много, все атлеты будут разделены на две группы -- мужи моложе и старше тридцати лет. Это было вторым существенным изменением традиций, но не стало новостью для собравшихся. Свои решения царь объявил за несколько месяцев до Игр и все недовольные своё уже отроптали.

Александр и военачальники (среди высших стратегов отсутствовали Гефестион и Кратер, оставшиеся заправлять делами в Киликии) присоединились к высокородным египтянам. Потом спондофоры представили десять судей, элланодиков, одетых в пурпурные гиматии. Далее состоялась торжественная клятва атлетов и судей, они обещали состязаться честно и уверяли, что не запятнаны никакими преступлениями.

Прежде чем было объявлено первое состязание, на песке стадиона появился могучего сложения муж, нёсший на плечах молодого бычка. Зрители взревели от восторга.

-- Кто это? -- спросил фараон.

-- Диоксипп, знаменитый силач и кулачный боец! -- ответил Александр, -- пытается покорить достижение Милона Кротонского, шестикратного олимпионика.

-- Поистине, могучий муж, -- покачал головой Тутмос.

Диоксипп, тем временем, стряхнул жалобно мычащую ношу на землю, удержал за рог. Какое-то время завораживал бычка взглядом, а потом нанёс неожиданный молниеносный удар в голову. Ноги несчастного подломились, и он рухнул на песок.

-- Слава Аполлону Дромию! -- закричал Диоксипп.

-- Слава Аполлону Пиктесу[80]! -- подхватили зрители.

-- Это жертва богам? -- спросила Мерит-Ра, которая в момент убийства быка вздрогнула от неожиданности.

-- Да, -- ответил сидевший рядом с ней Птолемей, -- хотя несколько необычная.

-- А Милон не обматывал руки гимантами[81] и уж тем более медные бляхи на них не ставил, -- по-стариковски проворчал Парменион, обратившись к своему соседу Тутии, -- мельчает народ...

Кулачный боец с натугой взгромоздил поверженного быка обратно на плечи и удалился, под восторженные крики и улюлюканье зрителей.

-- Интересно, сможет теперь Диоксипп съесть его? -- ни к кому не обращаясь, спросил Птолемей.

-- Съесть? -- удивилась Анхнофрет.

-- Ну да. Милон Кротонский, деяние которого повторил Диоксипп, съедал быка за день.

-- Неужели целиком?

-- И в одиночку, -- продолжал ворчать Парменион, -- но этому не сдюжить. Хиловат.

-- Милон тоже не был Гераклом, -- возразил Птолемей, -- вот только в гордыне своей позабыл об этом и глупо погиб.

-- Как? -- спросила Анхнофрет.

-- Рассказывают, что он, испытывая свою силу, расщепил дерево, но застрял в нём, не смог освободиться и был загрызен волками. Зевс наказал гордеца.

На стадион вышли человек сорок атлетов, собиравшихся состязаться в беге на стадию. Они были обнажены и умащены маслом, отчего напоминали бронзовые статуи. Вытянули жребий, по которому элланодики разделили их на группы по четыре человека в каждой.

Пердикка, соседствовавший с Птолемеем, повернулся к стратегу, который сидел у него за спиной.

-- Ну что, на кого ставишь, Андромах? На своего беотийца?

-- Разумеется, -- ответил командир недавно созданного отряда колесниц.

-- Проспоришь. Венок в этот раз возьмёт македонянин!

-- Клитон, что ли? -- насмешливо спросил Андромах, -- кишка тонка! На сто одиннадцатой Олимпиаде он вчистую продул Клеоманту из Клейтора.

-- Здесь нет Клеоманта, -- встрял в разговор Мелеагр, таксиарх фаланги.

-- Эх, интересно, кто выиграл в прошлом году? -- подключился к разговору Кен, начальник "городских гетайров".

-- Я бы поставил на Эврила из Халкиды, -- сказал Пердикка, -- он совсем немного проиграл Клеоманту. Тот уже староват, а Эврил молод и зол. Про него говорили, что он готовился, как одержимый.

-- Что теперь предполагать? -- вздохнул Кен, -- мы этого всё равно не узнаем...

-- Но третьим тогда прибежал Клитон, а он среди нас! Никто его не побьёт, -- уверенно заявил Пердикка.

-- Надорвётся твой Клитон, -- усмехнулся Андромах, -- он был ранен в бедро при штурме Галикарнаса. Какой из него теперь бегун?