Идущие - Бентли Литтл

Уильям опять не поверил ей и отвернулся. Он не сомневался, что такое в принципе могло произойти, – но наверняка не мог утверждать, поскольку был не в состоянии прочитать ее мысли – история казалась ему невероятной. Ему было очень трудно представить Изабеллу, подчиняющуюся чужой воле, представить ее униженной и оскорбленной и не воспользовавшейся своей силой, чтобы оказать сопротивление.

Он даже не был уверен, что верит в историю с бросившими ее родителями. Или в то, что она когда-то жила в Канзас-Сити.

– Прости меня, – проговорила она, снова заливаясь слезами. – Прости.

Он обнял ее, гладил по спине и приговаривал, что все будет хорошо. Но все было совсем не хорошо. Хотя он любил ее и будет любить всегда – с этим он не мог ничего сделать, – содеянное ею поразило его до глубины души. Он начал думать о том, как успокоить город, каким-то образом вернуть ее в рамки и восстановить прежнюю атмосферу.

– Прости меня, – повторила она сквозь слезы.

Он решил принять ее версию и рассказывать всем окружающим. Пусть все узнают – это сделает ее поступок более понятным, более простительным.

По крайней мере для остальных жителей города.

Ночью в постели она была энергичной и изобретательной даже по ее собственным меркам, а когда начала вскрикивать, испытывая оргазм, он посмотрел ей в лицо и увидел то же самое выражение жгучего, яростного возбуждения, которое видел тогда, на улице, когда она убивала этих мужчин. Он закрыл глаза и быстро кончил, не желая этого видеть.

Сейчас

1

Его отец исчез с лица земли.

Невероятно, но все выглядело именно так, и спустя несколько дней, в течение которых ни полиция, ни его агентство не смогли отыскать его следов, Майлс начал сомневаться, удастся ли ему вообще узнать окончательную судьбу отца.

Он все еще ждал появления людей из какой-нибудь сверхсекретной правительственной службы, хорошо одетых личностей в деловых костюмах, в темных очках и маленькими радиопередатчиками в ухе, которые сообщат ему, что вся информация, имеющая отношение к его отцу, засекречена и что ему запрещается вести дальнейшее расследование на основании того, что это представляет угрозу национальной безопасности. Но реальная жизнь не похожа на кинофильмы, по крайней мере здесь, в Южной Калифорнии. Никакие таинственные агенты не появились проинформировать его о том, что его отец был частью некоего секретного эксперимента, и ничего не оставалось, как продолжать вести тупой и слепой поиск ходящего отцовского трупа.

Может, он никогда и не узнает. Может, тело никогда не появится, не будет никаких похорон, и он до самой могилы так и не выяснит, настигла ли наконец отца достойная смерть или он так и бродит каким-то зомби.

Единственным положительным моментом во всем этом была Клер. Он до сих пор не мог понять принципов их отношений, но она продолжала каждый день появляться после работы, привозить с собой какую-то еду, они ужинали вместе, разговаривали и наслаждались общением. Он был счастлив находиться с ней рядом, как будто она вернулась совсем, и боялся спугнуть это ощущение обсуждением статуса их нынешних отношений.

Он рассказал ей про Боба, рассказал все, и с тем уровнем доверия, который возникает лишь между по-настоящему близкими людьми, она полностью приняла его версию событий. Она была озадачена и озабочена случившимся, но не подала виду, что напугана, и за это он был ей благодарен. Его собственных страхов вполне хватило бы на двоих, и было очень приятно иметь рядом плечо, на которое можно опереться.

Они вместе разглядывали магические принадлежности из банковской ячейки, и Клер высказала предположение, что Боб мог в юности скрестить шпаги с каким-нибудь сатанинским культом или сборищем ведьм и что он пытался применить эти вещи для самозащиты от них.

– Если так, – задумчиво проговорил Майлс, – похоже, что это ему не помогло. Они в конце концов победили.

– Возможно, – согласилась Клер.

Оба отказывались верить, что Боб сам был вовлечен в черную магию и что все эти предметы он каким-то образом приобрел для себя. Они слишком хорошо его знали. Он был человеком не такого склада. Он был хорошим, добрым человеком, любящим отцом, и подозревать его во всем этом – значит, признать, что вся его жизнь была ложью, что он всех вводил в заблуждение относительно своей истинной сущности, и они оба не могли поверить, что это возможно.

Майлса несколько сбивала с толку та легкость, с которой Клер восприняла всю эту ситуацию. Безо всяких доказательств она поверила, что человек может продолжать ходить после смерти. Он даже спросил ее, не сталкивалась ли она ранее с какими-либо сверхъестественными явлениями. С учетом последних событии он бы не сильно удивился, узнав, что все это время она входила в какую-нибудь подпольную группу колдующих жён. Но, к его облегчению, она сказала, что это ее первое столкновение со сверхъестественным и, она надеется, последнее.

Шли дни, о пропавшем теле отца никаких сведений не появлялось, его утренние и вечерние звонки в полицию и в офис коронера становились все менее и менее настойчивыми, все более и более механическими, и Майлс все ждал, когда Клер покинет его, решив, что он уже вполне пришел в себя и в состоянии сам разбираться с этой ситуацией, что пора ей возвращаться к своей обычной жизни, когда она скажет, что с ним было приятно увидеться, но...

Но ничего не происходило.

Более того, по мере неизбежного уменьшения напряженности их отношения становились более тесными.

Они целовались при прощаниях, обнимались при встречах, сидели рядышком на диване, когда смотрели телевизор. Все эти действия можно было истолковывать самыми различными способами. Сам-то он знал, как бы ему хотелось их интерпретировать, но решил изо всех сил делать вид, что они просто друзья, взрослые люди, которые знакомы с манерами цивилизованного взрослого мира и не склонны придавать эмоционального значения каждому случайному прикосновению.

В общем, она снова стала частью его жизни, и после долгого перерыва снова возникли какие-то отношения.

В среду они встретились после работы в ресторане. «Матта» – мексиканский ресторанчик, который они посетили при своем первом свидании, где неоднократно встречались позже и который, естественно, считали «своим». Но выбрал он его не поэтому. Ему просто хотелось вывести ее куда-нибудь, сменить место, поблагодарить за ужины, которые она так часто готовила у него в доме в последние несколько недель. Он выбрал «Матта», потому что это было близко, недорого и им обоим в те времена нравилась его кухня. Сентиментальный символизм места пришел ему в голову лишь в тот момент, когда он увидел Клер и их повели в одну из небольших кабинок в глубине зала – точно как в давние времена. Это сознание негативным образом повлияло на вкус пищи, затормозило общение. Оба почувствовали себя неуютно, быстро поели и поспешили покинуть заведение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});