Последний мятеж - Сергей Щепетов

– А что там у них за события? За них всерьез взялись?

– Похоже на то. Согласись, что такая ситуация не могла продолжаться бесконечно. Тоскливая там экзотика…

Николай начал рассказывать, а Вар-ка молча сидел, скрестив ноги, и слегка покачивался из стороны в сторону.

– …Думал, хоть здесь, в первобытном мире, дух перевести: просторы, раздолье, охотники на мамонтов бродят… А ту-ут!

– Размечтался! М-м-м… Значит, детей хотели взять в заложники?

– Ну да… А почему ты так смотришь?

– А ты бы хотел, чтобы я аплодировал твоему геройству, да? С какого х… ты полез под пули?!

– А что мне оставалось делать? Отдать Лойку и Чебика? По сути дела – предать их?! Только не говори, что ты на моем месте так бы и сделал!

– Не скажу, к сожалению…

– Но почему «к сожалению»?!

– Слушай, Коля! Это у вас там, в твоем мире, с детства приучают думать и действовать по трафарету. Наверное, было очень красиво, романтично и благородно, когда ты шел под дулами автоматов…

– Блин, Вар!! Не наступай на мозоль! И так больно!.. Думаешь, я не понимаю? Если бы комфаши взяли заложников и начали переговоры… Может быть, это был единственный шанс кончить дело миром! Может быть, резня бы не состоялась – и эта и следующая! Страшно подумать, что там сейчас творится… Но я не мог! Понимаешь, не мог по-другому!!

– Не ори, Коля… Понимаю, что не мог. И я бы не смог… Только неправильно это. Я знаю, что ты хочешь сказать. Точнее…

– …чего я не хочу говорить, да? Дешевое киношное благородство, за которое заплатят кровью другие? Настоящим подвигом было бы предательство, которое принесло бы мир?! И ведь самое-то обидное, что, наверное, принесло бы…

– Перестань, Коля! Ты просто влез не в свое дело, завяз не в своем, так сказать, болоте! Это – моя боль, моя плата… Со мной так было в мире иревов и, наверное, еще не раз будет…

– Ты туда вернешься?

Вар-ка не ответил и долго сидел молча. В конце концов он вздрогнул и сменил тему:

– Ладно, Коля, будем жить дальше! В данном случае мы, похоже, имеем один из вариантов неолитической революции. Кроме того, в этой реальности мой амулет работает на полную катушку.

– Погоди, Вар! – остановил Николай собеседника. – Дай сначала попить и пожевать чего-нибудь – с утра ведь не жрамши!

– А ты посмотри вон там, у плетня: уже должны были принести. У меня тут сервис налажен: внутрь им заходить нельзя, так они меня сквозь дырку в заборе кормят. Я на сегодня, между прочим, булочки заказывал!

Николай перетащил в хижину то, что обнаружил возле забора: широкий, загнутый по краям, лист какого-то растения, на который была насыпана горка размоченных зерен, а сверху лежали два плоских комка какой-то подгорелой субстанции. Еще там были три посудины, напоминающие маленькие тыквы, в которых что-то бултыхалось.

– Так ты что, вот этим здесь и питаешься?!

– А как ты думал! Или мясца желаешь? Человечинки?

– Ты это прекрати! Вы тут что, людоедством занимаетесь?! То-то, я смотрю, черепа кругом, кости…

– Ох, балдею я с вас – с цивилизованных! – рассмеялся Вар-ка. – Нашли из чего делать пугало! Лучше бы на себя посмотрели!

– Да, знаю… Но куда это мы вляпались? Это что, мир сплошной магии и колдовства? Избитый сюжет фэнтези?

– При чем тут ваша фэнтези?! Хочешь гипотезу? Мою, так сказать, версию понимания этого мира? Тут действительно сплошное колдовство и магия, но это не сказка, а самый обычный мир. Он вполне может оказаться похожим на прошлое твоего собственного мира.

– Слушай, Вар, мы уже не раз говорили об этом. Ты же сам профессиональный колдун и знаешь, что так не бывает!

– Вот, Коля, если взять вашу фантастическую литературу, то в ней одно время очень популярна была тема контакта с инопланетным разумом. Помню, меня это сильно позабавило: люди часто не понимают своих современников, живущих за соседней горой или на том берегу реки. А уж понять, проникнуться мироощущением собственных предков вообще немыслимо – так зачем нужно выдумывать инопланетный разум?

– Но чудес не бывает!

– Слова, Коля, слова… Смотря что чем назвать. Знаешь, куда делся предыдущий хозяин этой халупы? Это моя вина, конечно… Но я все время оказываюсь в чем-нибудь виноват.

– Так что ты натворил?

– Да ничего особенного: случайно сжег пучок его волос, а он взял да и помер!

– Это как?

– А вот так! Можно, конечно, сказать, что он был просто уверен в том, что не может жить после этого. Тем не менее факт налицо. И так у них во всем.

– А как они живут, ты разобрался?

– Наверное, не до конца. Но если хочешь… По твоей логике этот район нужно считать очень благодатным: зимы здесь не бывает, короткий засушливый сезон – и опять все начинает расти, цвести и колоситься. Ну, ты же знаешь, люди, они такие: заселят все до упора и начинают расползаться – мигрировать. А местным мигрировать некуда – тут все вокруг заселено очень плотно. Где-то там, вдали, наверное, народ на кого-то и охотится, может быть, даже на мамонтов, а здесь зверья почти не осталось, и публика кормится, в основном, собирательством: корешки, зернышки. По возможности, конечно, рыбу ловят, а в соседней деревне в загоне держат молодых диких кабанчиков: откормят и съедят, откормят и съедят!

– Ага, доместикация называется: одомашнивание диких животных. А насчет собирательства – ты это зря! Я сам видел, как бабы чего-то сеяли!

– Ты просто не врубился в тему! В этой деревне тоже так делают, только это не полевые работы, а некий обряд, в результате которого должен начаться рост таника – злака такого, вроде пшеницы. Причем начаться не только на волшебной поляне, но и везде. Потом еще предстоит заставить зерна созреть – тоже дело нелегкое.

– Можно подумать, что просто так ничего бы не выросло и не созрело!

– Нельзя так подумать! Хочешь поставить эксперимент? А вдруг и правда не вырастет? Тогда что, с голоду помирать? Видел, сколько тут народу? Для них хороший урожай не роскошь, а условие выживания!

– Ладно, допустим! А как же там всякий искусственный отбор, селекция разная? Они ведь жнут то, что не сеяли!

– Не понимаешь, Коля! Дикарь ты, однако… Чтобы на полянах за речкой получились большие колосья с толстыми зернами, нужно отобрать самые лучшие из последнего урожая и именно их использовать… ну, в общем, именно их и посеять на… «волшебной» делянке. Это, между прочим, ручная работа: они тут после жатвы по зернышку урожай перебирают! А несколько лет назад здесь была целая эпопея: три соседних деревни снарядили экспедицию в дальние страны за семенами. Как-то они узнали, что где-то вдали есть волшебное место, где растет ну о-очень крупный таник. Ушло двадцать воинов, а вернулся один – весь израненный, но с кульком зерен! Народ с тех пор восхваляет своего героя, песни о нем поет, сказки рассказывает!

– И что, посеяли они этот свой заморский таник?

– Ты знаешь, посеяли! Хотя, говорят, споры были немалые: сначала хотели одну часть добычи сжечь, чтобы танику хватало тепла, а другую часть высыпать в реку – чтобы, значит, поля не высохли раньше времени. А сеять, даже на магическом поле, многие считали необязательным – зачем, дескать, добро переводить, лучше побольше сжечь и утопить! Но потом все-таки третью часть отдали женщинам для их колдовства. И кстати, экспедиция у них была вовсе не за моря, а, как я понял, на тот край долины – километров за шестьдесят – это для них немыслимое расстояние. Там то ли источник какой-то, сильно минерализованный, то ли еще какая-то аномалия – в общем, легендарное место. Нужно было пройти сквозь все местные племена: где-то договориться, где-то прорваться с боем. Прямо поход Аргонавтов, только сухопутный!

– Но они все-таки прорвались?

– На обратном пути они приняли бой и все погибли, прикрывая отход последнего воина с драгоценной ношей.

– Ты, конечно, познакомился с этим аргонавтом? Он, небось, вождем тут заделался?

– Как тебе сказать, Коля… У тебя и тебе подобных такое извращенное представление о героизме… Хотя, с другой стороны, тут явная аналогия с некоторыми разновидностями вашего патриотизма: «Жила бы страна родная, и нету других забот!»

– На что это ты намекаешь?

– Да, понимаешь: съел народ своего героя.

– В каком смысле?!

– В прямом. И с соседями поделился!

– Блин, куда я попал?! И где мои вещи?! Нет, ну бывает же черная неблагодарность! Я-то думал, что подобное обращение с выдающимися людьми появилось позже – как результат порчи нравов!

– Опять ничего не понимаешь, Коля! Или ты думаешь, что односельчане с воем набросились на израненного, изнеможенного воина и растерзали его? Ничего подобного! Его вылечили, откормили, отпоили, несколько дней праздновали великое событие, и, в заключение праздничных торжеств, его убили, разделали, поделили и съели. Причем совершенно добровольно с его стороны.

– Однако!

– А как же иначе он мог отдать людям свою силу, мужество и, главное, удачливость? Я, правда, не все пока запомнил, но приблизительно могу перечислить, что где у тебя помещается. Решительность, например, в надбровных дугах.