Лесная крепость - Николай Гомолко

Девчушка затихла на руках у Алеся. Она что-то сонно бормотала и вздрагивала, засыпая. Край неба, видимый из шалаша, почернел, слился с непроглядной тьмой. Гром гремел, почти не затихая, но уже где-то далеко, за островом. Алесь осторожно положил уснувшую девочку на подстилку, укрыл ее.

Теперь за дело. Ну, ночка, не подведи!

* * *

Алесь постоял около шалаша, прислушиваясь к ночным звукам. Постепенно глаза привыкли к темноте, уже различались и стволы деревьев, и заросли лозняка. Гроза прошла мимо, и сейчас лес опять погружался в тишину. Алесь услышал, как в кустах робко пискнула какая-то птаха, как затихающий ветерок шевельнул листву.

Сжимая в руках лопату, держась вдоль зарослей ольшаника, мальчик направился в глубь острова. Он шел осторожно, ступая мягко, как лесной зверь, но нога нет-нет да и наступала на сушняк, и звук ломающейся сухой ветки казался Алесю похожим на выстрел.

Тогда он замирал, боясь шевельнуться. Сердце билось, как у пойманной птицы. Немного успокоившись, он шел дальше. За пригорком, где совсем недавно паслась коза, начинался молодой редкий ельник.

Впереди, сквозь частокол стволов, замелькали сполохи огня. Поляна, где разместились немцы, была уже совсем близко.

Сердце паренька колотилось и замирало не столько от страха, сколько от волнения. Сейчас он был готов и к решающему скачку, и к молниеносному бегству.

Немцы суетились около костра. Слышались приглушенные звуки музыки. Ах вот, это были звуки, которые показались ему из шалаша совсем непонятными.

Еще один рывок вперед, и парнишка прижался к стволу высокого клена, росшего как раз на границе поляны и леса. Теперь перед ним все как на ладони.

Горит большой, яркий костер — фашисты дров не жалеют. В малиновых отсветах пламени хорошо видны две палатки и между ними длинный стол, на котором стоит радиоприемник, настроенный на бодрую веселую музыку. Неподалеку офицер и три солдата. Тонкий, длинноногий офицер машет в такт рукой, дирижирует. Солдаты стоят спиной к столу, хохочут во все горло. Видно, кто-то из них рассказывает что-то смешное.

Из палатки, похожей на большую куропатку, спящую в гнезде, выходит еще один офицер и молодая женщина. Алесь узнал офицера. Это он застрелил козу. Сейчас он уже не в охотничьем костюме, а в военной форме, с орденами. Фуражка еще больше увеличивает его массивную голову, а сам он скорее широк, чем высок. На женщину Алесь не обратил внимания: на таких, что крутятся около немцев, и смотреть противно.

Офицер слегка поклонился женщине, ухватил ее за талию и повел в медленном танце. Голенастый офицер смотрел на танцующих, а когда музыка оборвалась, он закричал «браво» и захлопал. Солдаты тоже захлопали.

Офицер и женщина подошли к костру. Постояли, глядя на огонь, потом «охотник» подбросил в костер полено, и пламя взметнулось вверх, разбрасывая искры. «Охотник» что-то сказал женщине, обнял ее, засмеялся.

«Ах ты, вражина, — разозлился Алесь. — Жалко, гранаты нет, бросил бы тебе под ноги…»

Снова заиграла музыка, и опять офицер пошел танцевать с женщиной.

Алесь увидел еще одного немца. Это солдат-часовой. В руках держит на изготовку тупорылый автомат.

Часовой бесшумно двигался по краю поляны. Костер высвечивал его лицо и фигуру. Здоровенный верзила, ничего не скажешь. Каска сдвинута на самые глаза. Да он на гориллу похож, ну совсем как обезьяна из учебника биологии.

Часовой неторопливо обходит поляну — он при исполнении своих обязанностей. Время от времени под его ногами хрустят ветки. «Да, с этим справиться будет трудновато, — думает Алесь, — здоровый, как кабан…» А часовой уже почти поравнялся с кленом, за которым стоял парнишка. На всякий случай Алесь тихонько подался в сторону рощицы. Это молодые частые елочки, ростом с Алеся. Он спрятался среди них, отсюда ему было видно еще лучше.

Часовой остановился совсем близко, словно почуяв что-то, завертел головой во все стороны. Алесь пригнулся и глаз не сводил с часового. А солдат направился дальше. Вот мелькнула его широкая спина, плечи… «Убить бы гада!..» — думал Алесь, кусая губы.

Теперь ему хотелось, чтобы именно этот солдат был на посту, чтобы с ним, жирным кабаном, помериться если не силой, то ловкостью.

Закончив обход поляны, часовой направился на просеку, ту, что вела к Черному Дубу, на восточный берег озера. «Десять минут — мои», — прикинул Алесь. Значит, будет время похозяйничать и около палаток. Пусть только спать улягутся. Пусть только настанет полночь. Эх, как же медленно идет время!..

Звучит музыка, кружатся в танце офицер с женщиной, и перед глазами мальчика начинают кружиться и деревья, и кусты, и даже костер…

Глава тридцатая

Занятые важными хлопотами, трое путников, привычных к военной обстановке, не очень-то прислушивались к гулу канонады. Взрывы сотрясали землю в разных направлениях партизанской зоны. То гремело где-то на южной стороне, то внезапно грохот боя перемещался на восток, а потом гул нарастал уже с запада.

Не жалеет враг ни снарядов, ни бомб, ни мин. Это особенно видно в лесу. Как будто страшная буря прошлась по опушкам и чащам и вырвала с корнем деревья, срезала вершины сосен и елок, изувечила осколками, оголила, покрыла ранами стволы березок.

А сколько ям от взрывов! Мишка Русак, Вадим и Егор Криворотый попали на обстрелянную полосу леса. Дорогу все чаще загораживали то поваленные деревья, то свежие, еще пахнущие порохом воронки.

Около высокого клена с содранной корой высился продолговатый холмик.

— Братская могила, — тихо сказал Михаил и снял с головы кубанку. Вадим и Егор стянули кепки.

Постояли молча. Потом осмотрелись по сторонам. Что тут было? Как погибли здесь люди? Кто они — партизаны, мирные жители, беженцы? На могиле не было ни столбика, ни надписи. Рядом темнели две воронки — глубокие, доверху забросанные изуродованными стволами и корнями — останками могучих сосен.

— Воронки от бомб, — сказал Вадим, — смотрите, вокруг все деревья с целыми вершинами, а здесь — прямое попадание.

— Глядите-ка! — закричал Русак, показывая рукой на одну из березок. — Винтовка! Вон на суку висит…

— Винтовка? Где? — оживился Егор.

— Да вон, на березе!

Вадим тоже увидел находку. В самом деле, высоко вверху, на обсеченной взрывной волной ветке, зацепившись за ремень, висела дулом в небо винтовка.

Странно было видеть ее на дереве. Она тихо покачивалась под порывами ветерка. А над ней, над желтеющими по-осеннему ветками, таяли легкие облачка.

Эта винтовка на фоне голубого неба выглядела печальным символом войны…

— Надо достать ее, — сказал Климчук, рассматривая ствол березы.

— Браток, ее уж давно бы достали! — сказал Мишка, поправляя ремень на гимнастерке. — А если ты такой прыткий — попробуй!

— Высоковато висит. А сучья у березы мелкие, ломкие, — сказал Вадим. — Нет, пожалуй, не достанешь.

Конечно, можно было бы изловчиться и достать винтовку, но Вадим не хотел, чтобы оружие попало в руки Климчука.

А тому очень хотелось заполучить лесной трофей.

— Братишки, ведь она целехонька и с прикладом — все, как надо, а?..

— Лезь да сними, — пожал плечами Мишка, — вот и все дела!

— Товарищ командир, ты легкий. Тебя ветка выдержит.

— Скажи, ты всегда такой?

— Какой?

— На чужом горбу хочешь в рай попасть.

— Ну не шути, Мишка, попробуй, а то Дукора начнет приставать: где потерял винтовку да как? Он может не поверить, что я тонул…

— Не полезу, — решительно заявил Русак. — Нужно искать жердину… А так только время потеряем. Давайте на этом закончим прения. — Мишка бросил взгляд на свежую могилу. — Тут похоронены наши хлопцы — партизаны. Вечного вам сна, дорогие друзья! — Он наклонился, взял из-под ног комок земли, размял и высыпал на холмик.

С сожалением оторвал взгляд от березы Климчук. Раздраженно нахлобучил шапку на голову, взялся за носилки.

— Ну, Мишка! Хорошо. Запомню. Придет коза к возу…

— Ты хочешь, чтобы я всякий раз рисковал из-за, тебя? Фу ты, ну ты. Уже было, вытащил из болота, с того света, можно сказать. И сознательно, не забывай, шел на риск. А теперь должен шею себе свернуть. Ну знаешь, о себе, о винтовке похлопочи сам.

— Да я похлопотал бы. Но видишь — у меня вес…

— А я что, птичка?

— Ты же сам должен быть заинтересован, чтобы я имел оружие. А то вдруг встретимся с фашистами. Вы будете отбиваться, а мне что прикажешь делать?

— Будешь запасным. В резерве. Если, не дай бог, что с нами случится — с одним или с другим, — подменишь. Понятно тебе, боец Егор Климчук?

— Понятно, — буркнул Криворотый.

И они снова углубились в лес. Шли молча. Впереди Мишка Русак, он зорко оглядывал местность, на ходу выбирал наиболее удобные проходы через завалы, через глухие заросли. Тут еще было вполне терпимо, но впереди ожидало болото.