Лесная крепость - Николай Гомолко

— Да я вообще говорю — наши, партизанские дела…

— Почему ты так уверен?

Егор засмеялся:

— По твоему веслу вижу. Кого-то хочешь из капкана вывезти! Уж не дядьку ли Андрея?

— Кого прикажут, того и вывезу.

— Ты возьми нас с Мишкой…

— А кто прорывать блокаду будет?

— Вот ты и попал пальцем в небо. Нам с тобою доведется… Мы же рядовые, — насмешливо сказал Криворотый, а сам подумал: «Ну и тип, настороженный, пугливый, замкнулся как улитка. Попробуй узнать, зачем он через весь лес топает с веслом…

Ну ладно, если не хочет быть со мной откровенным, то, может, с Мишкой разговорится. Нужно навострить уши. Тут что-то есть, есть!»

— Слушай, ты здешний или окруженец? — снова начал он разговор.

— Спросишь Мишку, он все хорошо знает.

— А я хочу с твоих слов узнать. Ну, брат, говорить с тобой, все равно что воз на себе тащить. Ты таким родился? Или придуриваешься?

— Подожди, а кто ты такой? Никак не разберусь.

— А-а, извини. Не представился. Я, понимаешь, из отряда Дмитрия Дукоры… Я, понимаешь, Егор Климчук. Рядовой партизанский боец. — Криворотый остановился, стукнул каблуками и даже приложил руку к виску, отдавая честь.

Егор Климчук!.. Неужели? Ну и встреча! Вот так партизан… Куда он его ведет? Кому он, В:адим, доверился? Чего доброго, откуда-нибудь выскочат его дружки, накинут на голову мешок…

— Егор Климчук? — переспросил Вадим, стараясь не показать растерянности. И чтобы хоть что-то сказать, добавил: — Любопытное имя…

— Так уж и любопытное?

— Простое, белорусское… — пробормотал Вадим, как школьник.

А сам думал: «Ну вот, и искать бандита не нужно. Оказался, можно сказать, под руками… Но куда же он его ведет? Может, и в самом деле к Мишке Русаку? А может, дым пускает в глаза, чтобы без хлопот привести его к своим сообщникам?..»

Вадим незаметно огляделся. Ничего подозрительного, однако, не заметил. «Может, арестовать мерзавца? Он ведь без оружия… Неужели без оружия? — Тут же засомневался и стал пристально разглядывать кряжистую фигуру Климчука. Карманы не оттопырены, фуфайка расстегнута, под ней обычная темная рубашка. — Нет, нужно повидать Мишку Русака. А то погорячусь, наделаю еще беды…»

— Ну вот и наша стоянка, — оповестил веселым голосом Климчук и показал рукой на пригорок, заросший рыжим папоротником. — А мой напарник, понимаешь, спит… Что ни говори, вымотал нас парашютист…

Вадим подошел к человеку, который лежал в тени под елочкой, держа руку на автомате. И в самом деле, это был адъютант дядьки Андрея. На нем старенькая кубанка, хромовые сапоги, залепленные грязью, галифе с казацкой малиновой полосой.

Не обманул Климчук: это он, Мишка Русак!

— Подожди, не буди… — шепнул Климчук, осторожно ставя на землю банку с водой. — Мы посидим, а он пусть поспит.

— К нему гости, а он будет спать? — усмехнулся Вадим.

Он почувствовал, что обстановка складывается удачно, в его пользу, и нужно этим воспользоваться.

— Мишка, станция Березай! Приехали!..

Русак что-то пробормотал, но не проснулся.

— Смотри, не признает. — И Вадим бесцеремонно затормошил Мишку.

— Что случилось?! — вскочил парень и схватил автомат.

— Ничего особенного. Это я, Вадим…

— Подожди, подожди… — протирая кулаком глаза, забормотал Русак. — Ты что, с того света?.. Мы же твою душу отпели…

— Рановато, еще повоюю.

— Так как же? Фу ты, ну ты… Откуда?

Тут Мишка увидел банку с водой и повернулся к Егору.

— Нашел воду?

— Вот. — Климчук подал банку. — Пей, сколько влезет, нашел целый колодец.

Мишка Русак жадно припал к банке, выпил всю воду до капли, вытер ладонью усы и повернулся к Вадиму:

— Так рассказывай!

— А где парашютист? — в свою очередь, спросил Вадим и перевел взгляд на Егора Климчука.

— Да вот. — Криворотый пнул мешок и растолковал, как он попал к ним в руки. — Тебе сказал, что поймали парашютиста, чтобы заинтересовать. Вижу, какой-то несговорчивый…

Михаил все пытался узнать, где был Вадим в последние дни. Но тот незаметно подмигнул адъютанту, и Русак перестал допытываться, однако не понял, почему Вадим остановил его. Вроде все свои…

Глава двадцать седьмая

Алесь понял, что немцы не собираются возвращаться обратно, наоборот, устраиваются с ночевкой. Солдаты ходят, посвистывают, настроение у всех веселое. Ясно, что чувствуют себя спокойно.

Выяснив обстановку, Алесь покинул свой наблюдательный пост — густые заросли дикой малины, чтобы побыстрее нарвать травы для козы. Ведь не накормишь ее — молока не будет, да и вообще жалко скотину. Алесь вырос в селе, знал: мать сама не поест, а животных накормит.

Короткими перебежками, согнувшись, продвигался он от ствола к стволу, боясь наступить на сухие ветки, чтобы не выдать своего присутствия. Алесь вспомнил про лодки, которые остались на берегу и даже, кажется, без охраны. «А вдруг? — И шальные мысли закружились в голове. — Можно же удрать отсюда. Взять девочку — и в лодку! Пока фрицы опомнятся, мы будем уже далеко. Тогда и пули нас не достанут».

Сзади послышались шаги и голоса. Алесь метнулся в сторону, упал в густой разлапистый папоротник, подполз в ближайшие кусты, примостился там и стал ждать, что будет дальше.

Из-за деревьев показался длинноногий офицер, за ним два солдата. Они не торопясь шли к берегу. В лодку уселись двое — офицер и солдат. Второй солдат, судя по всему, остался на острове.

«Ну вот, на острове теперь не восемь, а шесть фашистов, — радостно отметил Алесь. — Уже легче!»

Солдат взял автомат на изготовку. «Постовой, — догадался мальчик. — Вот тебе и лодка… Попробуй захвати!»

* * *

Ну и задали ему хлопот фашисты! Только что он был разведчиком, а теперь пришлось переключиться на хозяйственную работу. Надо было подумать о еде. На западном берегу острова, на ветвистой вербе, у затоки, сушилась рыба. Туда и направился Алесь. Рыбу нужно снять, если еще уцелела, если не склевали птицы. Козье молоко да вяленая рыба — совсем неплохой ужин. Алесь давно уже чувствовал голод, а тут еще эти запахи, исходящие от ящиков с продуктами! «Вот бы унести хоть один! — мечтал он. — Да что уж там, раздобыть бы кусок хлеба!» Подумал, и тут же почудилось, что запахло хлебом, свежим, как будто только что вынутым из горячей печи. Такой хлеб пекла мать… Она прижимала круглую буханку к груди, отрезала большие душистые ломти и подавала каждому по очереди…

Внезапно у Алеся закружилась голова, и он упал на траву. Перед глазами поплыли маленькие оранжевые солнца, потом наступила тьма…

* * *

Алесь пришел в себя от громкого свиста.

Он с трудом разлепил веки и удивился, что лежит ничком, а в рот ему набился песок. Вспомнил — хлеб! Он думал о хлебе, хлеб ему напомнил дом, отца, мать, сестренку… Неужели он так ослабел от голода?

Он заставил себя приподняться и встать. Казалось, кто-то уселся ему на плечи, сильный, тяжелый, и давит, прижимает к земле.

…Снова послышался свист, еще более громкий. Алесь насторожился. Раздвинул кусты, выглянул на поляну. Прислонившись к елке, стоял человек, низкорослый, кряжистый, в какой-то смешной кепке, с ружьем в руках. Неужели он его заметил и свистом сзывает солдат? Если заметил — дело плохо.

Алесь испуганно нырнул в кусты. Свист не повторился. Мальчик осмелел, выглянул снова. Человек стоял не двигаясь, как-то настороженно, будто сам готовый сорваться с места и побежать.

В тот же момент рядом с Алесем зашуршали кусты. В первую минуту мальчик решил, что сквозь заросли продирается еще кто-то, пригнул голову к земле, затаил дыхание. В висках застучало от напряжения. Но кто-то неизвестный проскочил мимо и протопал по поляне. Алесь приподнялся и чуть не вскрикнул от страха и досады. Поляну перебегала их коза — и откуда только у нее прыть взялась!

А дальше случилось страшное и невероятное. Грянул выстрел, и коза, высоко подпрыгнув, перевернулась через голову, упала и задергалась.

Алесь, очнувшись от неожиданности, чуть не заплакал. Неужели коза сорвалась с привязи?

Это он виноват — плохо привязал ее и оставил голодную, без воды, на самом солнцепеке…

Дальнейшие события на поляне разворачивались быстро: прибежали два солдата, наклонились над убитым животным, что-то радостно залопотали по-немецки.

С дымящимся ружьем в правой руке к ним направился стрелявший немец.

Алесь с ненавистью смотрел на фашиста, мысленно желая ему всяческих кар: «Не видел разве, что стрелял в обыкновенную козу?!.»

Один из солдат схватил козу за задние ноги, приподнял, и ее бородатая голова стукнулась о землю. Оба немца громко хохотали. Носке не понимал, что их так развеселило.

— Господин полковник, — сказал белобрысый солдат, — вы убили наповал, но смотрите, какое вымя у этой косули!