Последний корабль в Бессмертные Земли - Павел Комарницкий

Сетка надёжно изолировала Фионну от грязных мыслей проклятых тварей, однако совершенно не защищала ни от грязных взоров, ни от грязных лап. И не только от лап… В первый же день главарь этой обезьяньей стаи изнасиловал её — отверстия в сетке оказались достаточно велики, как оказалось. Потом были ещё… впрочем, это уже она не очень отчётливо…

Фионна пыталась отказаться от воды и пищи — её стали кормить и поить насильно, через рожок. Держали голову и вливали в рот мерзкий мясной бульон. И вообще, грязные твари совершенно не стеснялись её, как будто бессмертная эльдар была просто пойманным диким животным, которое крайне желательно довезти живым и невредимым, не более того. Щупали, охлопывали… И наконец верх всего — устроили взвешивание пленницы, прямо в сетке. Соорудили из трёх вёсел треногу, подвесили большой бронзовый безмен… Вероятно, результаты взвешивания не слишком удовлетворили главаря. Он долго ощупывал живот, ягодицы и бёдра девушки, хмурился и бурчал. Вечером пленнице впервые развязали руки, и она долго растирала кисти, казалось, навсегда скрючившиеся в кулаки. Затем перед Фионной поставили большую миску ячменной каши, обильно сдобренной оливковым маслом, ложку, тарелку с сушёными финиками без косточек, а рядом рожок и глиняный горшок с бараньим бульоном. Намёк был более чем прозрачен, и чтобы избежать новой пытки, девушка принялась есть сама, неловко проталкивая ложку сквозь ячеи сетки. Главарь бандитов удовлетворённо хмыкнул, и с этой поры Фионну оставили в относительном покое — то есть больше не насиловали и не вливали в рот мерзкий отвар. Впрочем, послабление режима содержания только этим и ограничилось. Девушке по-прежнему приходилось справлять естественные надобности в присутствии грязных скотов, и вообще её не оставляли без присмотра ни днём, ни ночью. Сеть оказалась очень прочной, разорвать её голыми руками не было никакой возможности, однако для надёжности руки пленнице на ночь всё-таки связывали, не забывая надеть рукавички. Более того, нижний край сети-кошёлки, служившей Фионне одеянием, на ночь стягивали, превращая в мешок. Ни малейшего шанса…

Огонь в маленьком очаге, и без того скудный, начал угасать. Главарь говорящих обезьян экономил сухие чурочки, служившие топливом, а также, вероятно, опасался выдать логово обильным дымом. Сколько дней ещё намерен он терзать свою жертву в этой норе?

Пират с медным кольцом в ухе поставил перед Фионной полную миску каши — непременный и обязательный ужин. Воткнул ложку. Кстати, посуду обезьяны споласкивали у входа в пещеру, войдя в воду по грудь, в то время как мочились и испражнялись ближе к берегу, на мелководье. Вероятно, вонючки полагали это верхом санитарной культуры.

— Лопай, лопай! — подбодрил пленницу пират, щеря крепкие крупные зубы. Девушка взяла ложку и принялась медленно, безразлично поглощать кашу, неловко проталкивая узкую ложку в ячейки сети. — Тебе следует быть упитанной!

— Разочарую тебя, Колдырь, — подал голос Клоп. — Эти остроухие не бывают жирными, хоть убейся.

— А жаль, — искренне огорчился бандит. — Как представлю, что эта каша в её утробе превращается в чистое золото…

* * *

— Вон ещё один!

Унилёт заложил крутой вираж и пошёл на снижение. Кораблик, выглядевший с заоблачной высоты соринкой на водной глади моря, рос на глазах, и уже было видно, что это вязаная камышовая ладья. Такие строят в Двуречье и ещё в стране Хаара-Па, как её называют местные хомо.

На палубе судёнышка возникла суета. Немногие из хомо видели вблизи «летающую лодку остроухих», однако все знали — просто так эти самые лодки не прилетают.

«Они просто привыкли не ждать от жизни ничего хорошего» — пилот уже уравнивал скорость. — «Что бы ни случилось, всё к худшему»

«Они сами творят зло, и оно возвращается к ним отовсюду» — Вэон сжал рукоять лучемёта.

Унилёт завис над кормой камышовой ладьи, в боковой стене протаяло овальное отверстие, и на палубу один за другим выпрыгнули четверо эльдар в защитных костюмах, непробиваемых для холодного оружия. Боевые шлемы с защитным кольцом-нимбом сверкали зеркальной полировкой, внушая бородачам священный трепет — все гоблины и хомо уважают блеск металла и огня.

Палуба судна оказалась буквально обвязана тюками с товарами — камышовые лодки не имеют трюма. Команда располагалась поверх тюков, кто как мог. Сейчас экипаж плавучей вязанки сгрудился на носу, подальше от опасных пришельцев. Только кормщик пал ниц где стоял, крупно дрожа — впрочем, рулевое весло он так и не выпустил, плотно зажав под мышкой.

— Сними шлем! — отрывисто приказал Тиарон, и один из членов команды, напяливший зачем-то на голову медную каску, торопливо сдёрнул её.

— Вам нечего бояться, если руки ваши чисты перед народом эльдар, — следователь говорил на местном диалекте довольно бегло, хотя и с сильным акцентом. — Отвечайте: не видели ли вы девушку нашего народа?

Бородатые моряки опасливо рассматривали пришельцев. Эльдар было четверо, людей добрая дюжина, однако никто не питал иллюзий насчёт расклада сил. Что захотят остроухие, то и сотворят, и с людьми, и с ладьёй…

«Только так и можно разговаривать с ними. Они понимают только силу, и ничего кроме силы»

— Прости, славный воин. — Первым обрёл дар речи хозяин судна. — Я видел почтенную и прекраснейшую эльдар, но это было давно.

— Больше никто? — Следователь повёл лучемётом, и толпа плотнее сжалась на носу.

— Нет… Нет, мы не видели…

Вэон изо всех сил всматривался в мысли бородачей, однако признаков лжи не ощущал.

— Так… — Тиарон опустил оружие. — И здесь мимо. Полетели дальше…

* * *

— Давай!

Повинуясь взмаху руки, рабочий выбил глиняную пробку. Струя ослепительного огненного расплава устремилась в жёлоб, разбрызгивая капли, с треском лопавшиеся на полу зелёными искрами. Из выходного отверстия формы с шипением повалил дым — выгорали остатки воска. Наконец в выходном отверстии показалась бронза, уже схватываясь пробкой. Излишки расплава медленно оседали в расширительной воронке глиняной формы, всасываемые кристаллизующейся отливкой.

— Полная!

Валхал кивнул, принимая к сведению. Да, он уже не сомневался, что получится. Насчёт первой отливки сомневался, и даже очень. Однако всё вышло с первого раза, расчёт оказался безошибочен. Не подвели и глиномесы-гончары, делавшие форму — керамика не лопнула под напором раскаленной бронзы, выдержала…

— Всем отдыхать! Завтра с утра готовить печь.

Мастерская, представляющая собой огороженное высоким частоколом пространство, гудела голосами и звоном металла. Под навесами работали полуголые рабочие — месили глину, толкли руду, пересыпали древесный уголь… Только одно здание имело толстые кирпичные стены, и Валхал направился туда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});