Папа Хемингуэй - Аарон Хотчнер

— Если я возьму в руки ружье, боюсь, скорее пристрелю себя, чем голубя.

На следующий день наш путь проходил через Бежир, к подножью Пиренеев, маленькому городку Каркассон, спрятавшемуся за крепостными стенами. В Бежире мы остановились, чтобы спросить, куда ехать дальше (Адамо этого нам так никогда и не простил), у старика, загоравшего на ступенях собора Святого Назария. Когда мы отъехали, Эрнест сказал:

— Замечал ли ты, как одинаково звучит речь всех беззубых, — при этом абсолютно не важно, на каком языке они говорят?

В Каркассоне мы остановились в отеле «Сите», одном из самых удивительных и красивых отелей Европы. Здесь сохранилась атмосфера средневековья, а окна всех номеров выходят на крепостные стены.

— Большая часть крепостной стены и башен — ненастоящие, — сказал Эрнест, — но реставрация была сделана столь блестяще, что это уже не имеет никакого значения.

Когда мы спустились к обеду, Эрнест был приятно удивлен, увидев своего старого нью-йоркского приятеля. Эрнест пригласил его пообедать с нами. Между тостами Эрнест спросил его о жене, которой, по-видимому, когда-то симпатизировал. Тот ответил, что они расстались. Эрнест сказал, что ему это очень грустно слышать, ведь у них трое детей.

— Теперь я должен решать, — проговорил друг Эрнеста, — сделать еще одну попытку или просить ее уехать в Рено. Она бы хотела попробовать начать все сначала, но сказала, что уедет в Рено, если я так захочу. Честно говоря, просто не знаю, что делать, мне так не хватает детей…

— Сколько вы уже живете отдельно?

— Четыре месяца.

— У тебя есть какие-нибудь сбережения?

— О чем ты говоришь?! Я живу на то, что зарабатываю, а ты знаешь, сколько я зарабатываю.

— Барни, никогда не забывай об одной очень важной вещи — пережив развод, люди часто оказываются без денег. Ты не просто теряешь детей — и не важно, что тебе при этом обещают, — ты еще неуклонно идешь к экономической кабале. Те деньги, что у тебя останутся, если ты только не сорвешь джекпот, явно никого не смогут удовлетворить. Возможно, я все это только что вычитал из статьи Хотча на эту тему. Но, как бы то ни было, если ты спросишь меня, я тебе отвечу, что любой модус вивенди хорош, если можно не открывать военных действий. Последний раз мы расходились с Мисс Мэри по той причине, что детей у нас нет, любви нет, зарабатывала она больше, чем я, да еще была убеждена, что без меня ее ждет лучшее будущее, в чем, видимо, не ошибалась, поскольку наши интересы и вкусы абсолютно не совпадали, я любил писать и совершенно не соответствовал ее амбициям. Впрочем, никогда нельзя давать советы. И я даже не хочу пытаться это делать.

— Знаешь, дети меня волнуют гораздо больше всех денежных проблем. У меня с ними прекрасные отношения. Они очень много значат в моей жизни. Если я смогу видеть их регулярно… Конечно, совсем непросто содержать два дома на один заработок, но… Что делать, не знаю…

Эрнест заговорил о своих сыновьях, о том, как складывались их отношения после разводов. Он рассказал о Патрике, который жил с Полин в Ки-Уэсте. Однажды мальчик приехал в гости к отцу на Кубу и слег с менингитом. У Патрика начался бред, приведший в ужас всех обитателей финки. И только благодаря усилиям Сински Дунабетия, Роберто Эррера, Тейлора Уильямса и Эрмуа, великого игрока в пелоту[16], Эрнест вытащил Патрика из кризиса. Он ухаживал за сыном, не отходя ни на шаг, пока Патрик окончательно не выздоровел. Эрнест сказал, что был период, когда Эрмуа пришлось спать, держа мальчика в объятиях, чтобы тот не поранился во сне. Четыре недели, вспоминал Эрнест, ему не удавалось поспать за ночь больше четырех часов.

Патрик, выздоровев, конечно, не помнил, что с ним было. Он легко и безоговорочно поверил словам матери, внушавшей ему, что во время болезни на Кубе Эрнест абсолютно о нем не заботился и ей пришлось забрать его домой в Ки-Уэст, а уж там она выходила его, делая все то, что на самом деле делал Эрнест. Только спустя несколько лет Эрнест смог оправдаться в глазах сына.

— Очень важно понять одно, — сказал Эрнест, — не следует рассчитывать, что после развода дети останутся с тобой. Случай с Полин показывает, что, если женщина чувствует себя виноватой, она непременно попытается свалить вину на тебя.

Барни спросил, как складываются отношения Эрнеста с сыновьями теперь, когда они стали взрослыми.

— Думаю, вполне нормально. Встречаемся, когда можем, и при этом очень друг другу нравимся. Будущее ребят сложилось совсем не так, как я предполагал. Первый сын, Бамби, — в прошлом летчик, однажды приземлившийся на парашюте в немецком тылу. Я думал, его ждет блестящая военная карьера, а он теперь — брокер на Западном побережье. Гиги, путешественник, авантюрист, наездник, классный стрелок, ковбой, — теперь изучает медицину и собирается стать врачом. Патрик, о котором я вам только что рассказывал, закончил Гарвард и женился на девушке из балтиморского высшего общества. Думали, что он станет Хемингуэем-Мыслителем, а он поселился в Африке и стал Белым Охотником, причем очень хорошим, да еще ставит серьезные эксперименты по разведению кукурузы.

— Они советуются с вами, как им поступить в той или иной ситуации?

— Да, мы не теряем связи друг с другом.

Следующее утро встретило нас тяжелым густым туманом. Мы немного помешкали с отъездом, а когда все-таки отправились в путь в сторону Тулузы, старались ехать осторожно, поскольку видимость была отвратительной. Эрнест отказался сделать остановку в Тулузе, даже на чашечку кофе.

— Жители этого города — самые уродливые люди в мире. Можно проделать весь путь от Парижа до Нима и не увидеть ни одной смазливой девушки.

Когда мы проехали двадцать километров к югу от Тулузы и оказались в маленьком городке Мюре, Эрнест сказал, что мы можем остановиться на обед, — по-видимому, здесь у кривой распределения женской привлекательности был максимум. В Мюре мы замечательно пообедали грибами по-бургундски, запив их бутылкой «Сансерре».

— Что хорошо во Франции, так это то, что здесь нет чокнутых, — заметил Эрнест.

Его глаза потеряли присущий им грозный желтоватый оттенок, и мне показалось, что боль беспокоила его теперь чуть меньше. Наша официантка явно не имела ничего общего с тулузцами, и ее бюст выразительно выглядывал из круглого выреза платья. Эрнест попросил ее выпить с нами бокал вина, от чего она не отказалась. Чуть позже девушка уже была готова ехать с нами в Биарриц, и она бы так и сделала, если бы ее приятель, местный почтальон, не приехал за ней на велосипеде, когда мы расплачивались за обед.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});