В игре (сборник) - Антон Текшин

«Локация: Северный порт.

Статус: подвергается атаке».

– Горн какой-то не такой, – опасливо говорит Джереми.

– И слишком рано, – соглашаюсь я. – Джереми, поднимай бойцов! Жрать будем потом!

Это не просто авангард, это Костяные Паладины! Их горн! Я судорожно разворачиваю окно с сообщением об атаке.

«На вас напали Белые Саваны. Вероятный состав армии противника: Костяные Паладины, Улыбчивые Мертвецы, Улыбчивые Лучники». Корабли видно на горизонте – я не зря прокачал «Орлиное зрение» до второго уровня. Если бы довел до третьего, видел бы и количество этой мрази, пусть и крайне приблизительное.

– Спаси и сохрани. – Джереми подхватывает алебарду и убегает.

Над моими позициями разгораются огоньки. Это бойцы раздают факелы каждому. Без усиления пехоты факелами в этой части карты с мертвяками воевать невозможно совсем.

Писк портовых крыс становится громче, в нем появляется даже что-то торжественное, словно твари приветствуют элитный десант Белых Саванов. И ведь это правда, приветствуют. Белые крысы, заполонившие некротизированные области, действительно служат мертвецам.

– Хорошо, – говорю я себе. – Если Костяные Паладины здесь, значит, неподалеку сам Могильщик.

4. Бесславный бой в Северном порту

Северный порт всегда славился своими торговыми площадями, вплотную примыкающими к зоне высадки флота. На этих площадях и состоится проверка моего тактического гения.

Вперед я выпускаю Кумачовые Кулаки. Это не самая могучая часть моего ополчения, но однозначно самая рослая и хорошо укрытая броней. Я разворачиваю окно Армии и усиливаю их пиками, чтобы они могли сломать строй Костяных Паладинов, не дать им разрезать мои боевые порядки.

На оба фланга я выставляю ординарную пехоту трупоборцев. Эти не беспокоятся насчет брони, они быстры, маневренны и активны. Они будут сдерживать войска Белых Саванов, обычных Улыбчивых Мертвецов. Улыбчивые – юркие ребята и наверняка попробуют прорваться в обход монолитного строя Паладинов, влезть по флангам, зафуговать собой прорезанные Паладинами щели в моих драных полках.

Пищальников я еще засветло расположил на крышах и холмах. Они успеют потрепать мертвецов, пока те будут десантировать свои гнилые отряды.

Нам надо отбросить их обратно в море, чтобы дать время уйти людям из Городка.

– Парень с Железкой и Колокольчиком, какого черта? – спрашивает меня Джереми. Он выглядит спокойным, и только подрагивает кончик седого уса. – Надо уходить. Мы не справимся. Не справимся. Пару разведывательных отрядов мы бы порвали, три-четыре отряда – задержали бы. Но ты же погляди, тут и Костенюки, и четыре корабля с Улыбаками! Мы, конечно, костьми ляжем, но…

– Крыс не всех доели? – невпопад спрашиваю я.

– Откуда ж я знаю? – удивляется Джереми.

– Эти крысы, чумные альбиносы… они всегда бегут к хозяевам.

– Ну и пусть бегут, нам-то что с них? – продолжает недоумевать Джереми.

– Поднимемся на башенку, Джереми. Эй там, боец! Позови мне Айзека! Бомбардира!

Пока мы поднимаемся на старую обзорную башню, Джереми молчит.

– Помнишь, я требовал от Князя выслать мне Бомбардиров Академии Пороха?

– Помню. Дело хорошее – бомбы взрывать.

– А теперь смотри. – Я подмигиваю Айзеку, который догоняет нас, пыхтя и гремя увесистым холщовым мешком.

Тот важно кивает в ответ. Джереми смотрит на нас обоих с подозрением.

Корабли Белых Саванов уже причаливают к потемневшим берегам Северного порта. С двух крайних шхун бодро высыпают Улыбчивые. В центре величаво разворачивается фрегат, на палубе которого костяным монолитом угрюмо стоят Паладины.

– Беруши.

Джереми послушно вставляет в уши куски пакли.

– Смотри, – показываю я жестом.

Сквозь мои боевые порядки в сторону мертвяков бегут крысы. Чумные альбиносы стремятся к хозяевам, они существа одной природы. И я потратил уйму времени, чтобы привязать к каждой из них по бомбе. Парни из Академии умаялись со мной. Каждая крыса, снабженная зарядом, причинит неслабый урон всем мертвецам в радиусе трех клеток. А крыс тут чертовски много.

Я разворачиваю инвентарь, нахожу сет «Колокольчик» и начинаю стучать Железкой в Колокольчик. Улыбчивые Мертвецы начинают вязнуть, как в сиропе. Это работает примерно так, как спелл «Болото», только сильнее в несколько раз и накладывает гандикап не только на скорость, но и на силу атаки, и на очередность ходов. Важно, чтобы крысы успели добежать. Да, парни, как я и обещал, – мертвецы не любят мой Колокольчик. По рядам бойцов проносится вздох изумления.

Заминированные бомбардирами крысы бегут к хозяевам. Пищальники начинают обстрел. Кулаки встают стеной. В стане Белых Саванов гремят первые взрывы. Счетчик чужой Армии в правом углу экрана тает на глазах.

Крысы всегда возвращаются на свой корабль. Я не слышу звуков, но запах горелой мертвой плоти не спутаешь ни с чем.

5. Осада Столицы

Мы успешно защитили порт, дали время беженцам, вовремя вышли из Городка и двинулись на защиту Столицы.

В урочный час я объединил под своим началом не только полки Городка, но и всю боевую силу, что осталась на севере. Мы готовились дать бой мертвецам у стен нашей столицы. В воздухе витал дух сдержанного оптимизма, ведь нами руководил Я – Парень с Железкой и Колокольчиком, Поджигатель Трупов, спаситель державы, игрок с раскачанной до максимума моралью. Ни больше. Ни меньше.

«Локация: Столица.

Статус: осада».

И знаете, что? В урочный час Колокольчик не зазвонил. Я стучал слишком сильно, я бил на нервах, и язычок Колокольчика оторвался. «Сет «Колокольчик» сломан», – сообщила мне игра.

Мертвецы подминали моих людей, рвали на части, жрали их мозги. Невыносимая вонь стояла у стен столицы, люди падали, чтобы встать Улыбчивыми, а я стоял и судорожно пытался извлечь звук бесполезной Железкой.

Мертвецы в то время не дремали. Они перекрыли все коммуникации, отравили колодезные трубы, днями и ночами без сна стояли у наших стен. Их главный лич, кажется, не зря прокачивал осадные скиллы. Я пытался приделать к Колокольчику другой язычок, но это не сработало. В городе осталось слишком мало кузнецов. Для починки артефакта высшего уровня необходимо их большее число.

Город умирал. Умершие становились Улыбчивыми. Чужой лорд-капитан кастовал Некромантию как бешеный. Ненавижу Некромантию.

Когда стены окончательно пали, я стоял на вершине собора, абсолютно один, маленькая фигурка в плаще на огромном тактическом экране, и орал осаждающим Паладинам:

– Почему?! Почему так? Я же победитель! Где Могильщик, покажите мне его хотя бы!

– Потому что ты всех подвел, – ответили мне кости.

«Кампания проиграна, лорд-капитан. Выход».

6. Утро, которым он умрет

– Потому что я и есть Могильщик, – говорю я.

Свет заливает белую комнату. Все, кто в меня не верил, оказались правы.

– Он мертв, – констатирует Гисич. – Криотерапия твоя дурацкая тоже не помогла ни разу. Доволен? Куда ты гнал? Надо было укрепиться на севере, качать Пищальников и делать нормальную позиционную войну. После Северного порта я почти поверил, что ты вытянешь пациента, но…

Его слова сливаются для меня в сплошной неприятный монотонный звук. Гисич, глава гейм-хирургического отдела, все время говорил, что меня рано допускать до серьезных операций сорокового уровня. Еврей чертов. Он прав. Как обычно.

Я вытираю пот со лба, стягиваю маску на подбородок. Непонятно, зачем в гейм-хирургии маска, ведь опутанный проводами и окруженный автоматическими скальпелями пациент все равно лежит в другой комнате. Жадно глотаю спертый воздух белоснежной операционной. Слышно, как в соседней комнате суетятся медсестры, зажимы звякают об эмаль мисок. Тихонько, по инерции, похрипывает ИВЛ. Кардиомонитор пищит ровно, но истерично.

Гейм-хирургия сложное и неблагодарное дело. Гипнотерапия известна давно. А если ввести пациента в состояние управляемого кошмара, сопрячь тот с болезнью и облечь в оболочку, то можно победить этот кошмар, наблюдая ситуацию изнутри. Игровая оболочка оказалась удобнее всех остальных ввиду своей удачной подстройки под хирургического робота и аппараты жизнеобеспечения. Как-то так все это работает, если вкратце. Я восемь лет учился этому в университете и ординатуре. И не научился. Я чертов неудачник. Гисич прав.

– Зафиксируйте время смерти, – печально говорит Еремей Петрович в седые усы. – Не переживай, парень, ты старался. Шансов мало было, да еще и инфекция разошлась, антибиотики тормозили, биохимия крови бешеная. Все равно рисковать надо было.

– Не надо было, – упрямо замечает Гисич.

– Заткнись, урод, – говорю я.

– Гисич, заткнитесь, – просит Еремей Петрович. – Не надо эмоциональных сцен. Мы все-таки профессионалы.

– Он у меня прямо под скальпелем умер, – сказал я.

– Так бывает. Да брось ты инструмент, сейчас надвое ее переломишь, вон как сжал.