Трое против Пинкертона - Роман Елиава

мне тебя теперь называть ранчеро? – улыбнулся Иван.

– А что? Засадим всё свёклой! – Михаил здоровой рукой хлопнул Ивана по плечу.

Москва, август 1892

Софья хлопотала, накрывая на стол. Ивану было слегка не по себе от обрушившейся на него бури сестринской заботы. После его возвращения из Америки, она словно старалась компенсировать все эти месяцы, которые он отсутствовал. Ещё он устал по двадцать раз рассказывать одно и тоже, но куда деваться.

– А скажи она красивая?

– Да красивая.

– Ох, господи, и они с Мишей поженятся?

– Думаю, что уже поженились.

– А напомни, как называется то место, где у неё имение?

– Нью-Мексико.

– А родители значит её померли, девушка бедная сирота?

– Да, мне кажется, я это уже говорил.

– В самом деле? Не припомню что-то.

Наконец появился муж Софьи, Борис, который специально приехал на обед, чтобы повидаться с Иваном. Трегубов был этому несказанно рад, поскольку на некоторое время внимание сестры переключилось на мужа. А когда Борис с порога заявил, что его, наверное, повысят и до конца года переведут в столицу, переполох достиг своего апогея. Иван узнал имена всех друзей соседей, с которыми в таком случае прервутся отношения, а также успел удивиться экзотическим идеям по транспортировке некоторых предметов мебели в случае переезда в Санкт-Петербург. Но всему бывает приходит конец, как и досужей болтовне. Когда рот занят щами, говорить достаточно сложно. После чая Борис посмотрел на часы и сказал:

– Было приятно снова встретиться Иван, но вынужден откланяться, ждут дела – с.

Но Трегубов уже не слушал, его как ушатом холодной воды окатили, когда он снова увидел эти часы.

– А что Борис, давно ли у тебя эти часы? – изменившимся голосом спросил Иван.

– Эти? – Борис закатал рукав, показывая наручные часы. Большая редкость, очень модная нынче вещица. Как давно, не помню. Да, почитай, как ты в Америку уехал.

– И как же такую редкость достать удалось?

– Случайно совсем купил. Не поверишь, где такая вещица могла оказаться. В ломбарде, что на нашей улице. Да ещё цена была крайне доступная. Я как увидел, сразу понял, надо покупать.

– Борис, одолжи, пожалуйста, мне часы. Не волнуйся, я тебе верну вечером. Эксперимент нужно провести.

– Ну если эксперимент, то пожалуйста, – сказал муж Софьи снимая часы с руки.

Иван не откладывая в долгий ящик пошёл в ломбард, где и застал его хозяина. Трегубов забыл, как его зовут, но этот человек в круглых очках с козлиной бородкой держал тут ломбард не первый год.

– Здравствуйте, сударь, – поздоровался Иван. Вы знаете кто я такой?

– Конечно, господин Трегубов, – ответил хозяин ломбарда. Доброго дня и Вам.

– Это хорошо, скажите, пожалуйста, Вы когда – нибудь видели такие часы?

– Да, видел.

– А кто и когда их Вам принёс помните?

– Эти часы хорошо помню, один раз только такие у меня были. А принёс их зимой Димка дворник, сказал нашёл, когда снег убирал. Якобы всех поспрашивал, но никто не признал за свои.

Иван молча забрал часы и вышел на улицу, он вспомнил, как в то утро шёл по только выпавшему снегу, и на снегу была единственная цепочка следов. Следы дворника, который пришел к их дому. Не было тем утром никакого постороннего в их доме, как рассказал тогда дворник. Такой незнакомец оставил бы две цепочки следов, помимо следов дворника. Вспомнил Иван, и как тогда подумал, что дверь легко запереть снаружи, чтобы казалось, что хозяин сам опустил засов. Какой же он недотёпа, судебный следователь Иван Трегубов. Всё было у него под носом, а он в Америке за анархистами и шпионами гонялся.

Димку дворника взяли через два часа, ещё через десять минут он признался в убийстве Стрельцова. Падок был Дмитрий на гулящих женщин, а денег в достатке не имел. Заприметил богатого одинокого постояльца и ограбил, попытавшись убийство выдать за пожар.

Завтра в Москву приезжает старший Стрельцов и они условились встретиться с ним для устного отчёта. Что он скажет на такой поворот в деле? Иван даже не хотел себе это представлять.

Москва, август 1892

На лице Александра Николаевича читалось неподдельное разочарование, не меньшее разочарование слышалось и в его голосе. Трегубову было чрезвычайно стыдно. Они стояли во дворе особняка Юсуповых в Большом Харитоньевском, где должен был состояться первый бал осеннего сезона. Сюда после летнего перерыва съезжалось множество знатных особ. То и дело подъезжали богатые экипажи, откуда выходили разодетые господа и дамы.Трегубова несколько нервировало такое место встречи, но что поделаешь, старший Стрельцов был приглашен и совмещал дела с развлечениями. Иван успокаивал себя тем, что не пришлось ехать в столицу. Он всё расскажет и пойдёт домой.

– Вы совершенно уверены, что это был дворник?

– Абсолютно. Он во всём сознался.

– И жандармский корпус тут не причем и ничего компрометирующего на них нет?

– Нет, – подтвердил Иван.

– Я читал Ваш отчёт, – задумчиво сказал Стрельцов.

Трегубов счёл за лучшее промолчать, ожидая что последует дальше.

– Так вот, – продолжил Александр Николаевич. Многие факты там представлены однобоко, а выводы являются лишь Вашим личным мнением.

– Извините, но не понимаю куда Вы клоните.

– Я клоню, к тому, что отчёт можно и нужно доработать.

– В какой его части?

– Например, там ничего нет про этого дворника, Дмитоия? Не выявлена его связь с жандармским корпусом. Возможно, он их агент.

– Но этой связи нет, Александр Николаевич.

– Кто Вам сказал, что её нет? Вы лично проверяли?

– Я нет, но..

– Видите! Вы не проверили, а надо было! Допросите этого Дмитрия с пристрастием и он во всём сознается.

Трегубов был шокирован предложением Стрельцова, мало того, что он предлагал ему манипулировать служебной информацией в собственных интересах, эти, мягко говоря, манипуляции совершались с расследованием об убийстве его собственного сына. Александр Николаевич хотел использовать убийство своего сына во внутриведомственной борьбе. Трегубову стало противно находится в обществе подобного человека.

– Извините, но мне кажется, что Вы предлагаете совершить подлог, – твердо ответил Иван, мысленно готовясь к увольнению или ссылке в глухомань на должность уездного писаря.

– Подлог? Да, что Вы понимаете? Что Вы о себе возомнили! – возмутился Стрельцов. Вы провалили своё задание, вместо того, чтобы заниматься делом и собирать улики…Чем Вы вообще там занимались всё это время в Америке? Развлекались?

– Всё есть в отчёте, Александр Николаевич. Понимаете..

– Это Вы ничего не понимаете, молодой человек, – продолжал тайный советник, нависая над Трегубовым. Вам нужна рука, чтобы продвигаться по службе. Я Вам её протянул, в память об Алексее, а Вы эту руку