Трое против Пинкертона - Роман Елиава

хорошо знают.

– Не хочешь, чтобы глазели? – улыбнулся Михаил.

– Не хочу, – подтвердила девушка. Ни к чему это.

– Что у тебя случилось?

– Несколько дней назад убили брата, прямо у дома. Почти на глазах у меня.

– Прости, я не знал…

– Тебе не за что извиняться.

– Как так получилось? – поинтересовался Михаил.

– Из-за забастовки и участия моего брата в делах профсоюза. Пришёл какой тип и угрожал нам, чтобы Мэтью убедил товарищей отказаться от забастовки и принял понижение заработных плат. Я ему говорила, чтобы он не выходил ночью после этого, но он не послушал.

– Это ужасно! Я слышал про забастовку, но не думал, что здесь дошло до такого!

– То ли ещё будет, – сказал Джейн. Говорят, что мистер Фрик нанял новых рабочих, за меньшую плату. Это значит, что все кто тут сейчас живут останутся без денег. Здесь же только рабочие завода и их семьи. Они собираются бороться, но мистер Лемье говорит, что шансов мало. Ещё он мне сказал, что, возможно, из-за забастовки не сможет платить какое-то время столько же сколько и сейчас. А это значит, что я не смогу снять комнату, как хотела.

– А где ты сейчас живешь?

– У брата, его квартира оплачена на месяц вперёд, но затем все. Я уже начала думать вернуться на ранчо, с которого сбежала. В Гомстеде больше нет никакой работы, а жить мне будет негде.

– Джейн, послушай меня, – осторожно начал Михаил, – я могу тебе помочь, а ты отдашь деньги, когда сможешь, хоть через пять лет или можешь вообще не отдавать.

– Я так не могу, – покачала головой девушка, – я и так должна тебе за проезд.

– Я могу взять тебя на работу, – продолжал искать способ достучаться до девушки Торотынский.

– Беглую преступницу? Как ты себе это представляешь? А что, если в какой-то из дней за мной придут люди шерифа? Просто не знаю, что делать.

– И что тебя понесло в этот банк?! – в сердцах воскликнул Михаил.

– Так было нужно, – снова ответила девушка. По другому я не могла уехать оттуда.

– Ты же никого не застрелила?

– Нет, но это ничего не меняет. За мной идут по следу и когда-нибудь найдут, если только не забиться в какую-нибудь глушь, такую как та, в которой я жила раньше.

– Как ты вообще на такое решилась, за это же могут повесить. Неужели деньги того стоят? Твоей жизни? Не говоря уже о моральной стороне такого поступка.

– Ты считаешь меня аморальной? – Джейн посмотрела на Михаила.

– Нет, – поспешно ответил он, проклиная себя за неудачный вопрос. Я про другое, в принципе, нельзя грабить банки, это же преступление.

– Ты столько живешь в этой стране, но так её и не понял до конца, – сказала девушка.

– О чём ты?

– Мораль остается одиноко сидеть на скамейке в церкви, когда дело заходит о деньгах. Ты видел Боба Далтона, слышал про Джесси Джеймса. Кто это? Это герои, о них пишут газеты, ими восхищаются, мальчишки хотят быть похожими на них.

– Это всё до поры до времени, пока их не поймали, – заметил Михаил.

– Правильно, когда их поймают, тогда они и станут преступниками, но если будут на свободе то останутся героями.

– Ты хочешь сказать, что быть не важно как, но быть успешным это и есть американская мораль?

– Думаю, да. А разве это не так? Посмотри, что делают уважаемые господа Фрик и Карнеги с этим городом. Эти люди купаются в деньгах, но не готовы платить рабочим даже столько, сколько нужно для пропитания их семей. Чем они отличаются от Далтонов? Ещё неизвестно кто хуже.

– Ты говоришь прямо, как революционеры в России, – заметил Торотынский

– Ничего о них не знаю, но думаю, что люди везде живут одинаково.

– Послушай, Джейн давай начнём с малого. Проблемы понятны, это отсутствие работы в Гомстеде и преследование за ограбление банка. Господи, какая ирония в том, что деньги тебе в итоге так и не достались.

– Я не знаю, что делать, – откровенно сказала девушка. Пока я в растерянности. Для начала нужно похоронить брата, хорошо что профсоюз поможет с оплатой, потом уже буду думать.

– Так и сделаем, я остаюсь в городе, уверен, что мы с тобой найдём выход.

– Хорошо, мне уже пора домой, вон там я живу. Спасибо, что приехал, – тихо сказала Джейн.

– Мы увидимся завтра?

– Конечно.

Михаил сделал ещё круг по Гомстеду, прежде чем вернуться в то место, которое называлось в этом городе словом отель. Хотя, конечно, основную функцию этот отель выполнял, заночевать можно было на кровати. Торотынский думал про Джейн, девушка ему нравилась, хотя характер у неё был не простой. Но сколько он ещё знал девушек, которые могли бы ограбить банк. Ни одной. При этом она была гордой, а в её суждениях угадывался ум и здравый смысл. Хотя, какой тут здравый смысл в ограблениях банков. С другой стороны не ему, Михаилу, судить людей в отчаянном положении. Он вырос и сейчас продолжал жить в полном достатке, никогда не испытывая нужду.

Торотынский представил Джейн в роли своей невесты и эти мысли ему очень понравились. Ему казалось, что девушка может ответить взаимностью.Однако она права, сначала нужно решить вопрос с ограблением. Почему его сердечные дела всегда связаны с какими-то проблемами? Хотя он не один такой, Трегубову тоже пока не везло. И он сейчас в лучшем положении чем его друг. У него есть шанс и появилась цель, нужно только приложить усилия к её достижению. Он обязательно что-нибудь придумает.

Гомстед, июнь 1892

Торотынский проснулся поздно, всю ночь его терзали мысли и разнообразные прожекты, заснул он только под утро. Когда Михаил наконец вышел, чтобы найти место, где можно позавтракать, то услышал знакомый голос:

– Это что так принято в Америке, спать чуть ли не до обеда?

– Обед ещё не скоро, Ваня, ты преувеличиваешь? Когда приехал?

– Утром.

– Позавтракаем?

– Не откажусь.

– Пойдём, найдем ресторанчик, в котором я ел в мой прошлый приезд сюда. Не помню уже было ли вкусно, но поел без последствий и не умер.

– За завтраком Иван рассказал о посещении дома Надеждина в Питтсбурге и показал письмо найденное письмо Торотынскому.

– Письмо действительно подтверждает нашу версию, что Станкевич и Надеждин действуют вместе. Но остальной контекст мне непонятен, – сказал Трегубов.

– Мне понятен, – нахмурившись сказал Михаил.

– Тебе понятен? Так поясни? – удивился Иван.

– Это же очевидно, что «наши» это агенты Пинкертона. К чему они готовятся я не знаю, но ясно, что это будет в Гомстеде. Ситуация здесь так себе, как пороховая бочка