И жизнь, и слезы, и любовь - Валерия

— Перестаньте сейчас же, это мой долг!

Тут Йосе стало немного легче: есть еще честные врачи.

Диме нанесли тринадцать ножевых ранений. Одну ногу буквально превратили в месиво. Это были обычные грабители, которые все вынесли из квартиры.

31 января 2003 года в семь утра они ворвались в дом вслед за няней, которая пришла к младшему ребенку. Младшего засунули в шкаф. Няню заперли в гардеробной. Бывшей Йосиной жене приставили пистолет к виску. Тринадцатилетний Дима в тот момент еще спал. Преступник пытался задушить его подушкой. Но мальчик, к большому раздражению преступника, стал сопротивляться. Когда он сорвал маску с лица налетчика, тот выхватил нож. Дима пытался отвести нож и схватился за лезвие: рука была вся исполосована. Он сопротивлялся — не прошли зря уроки айкидо. Преступник нагнал его, ткнул ножом в спину, под сердце, повалил на пол и стал просто молотить лезвием…

Диму спасли. Его совсем не обозлила эта история. Он добрый, хороший мальчик.

Йося тогда обозлился на весь мир. Потом он сказал мне:

— Лера, перед встречей с тобой я хотел стать дьяволом, и только ты не дала произойти этому превращению.

Йося приложил все усилия к тому, чтобы преступников нашли. Он сам участвовал в операции по захвату. Но уголовников до сих пор не осудили…

Барышня и хулиган

Работа Шуйского над моим имиджем не прошла даром. Йоська очень смешил меня, рассказывая о том, с какими мыслями он ехал на нашу первую встречу.

Что и говорить, я была в известной степени раскрученным персонажем. Йося, как продюсер, как бизнесмен, не мог не понимать, что сотрудничество со мной может быть успешным. Он относился с симпатией ко мне как к певице. Он считал меня профессионалом, занимающимся своим делом.

Но к общению со мной он относился с некоторой опаской. Сказались труды Шуйского. Йося ожидал увидеть холодную, высокомерную, как он выражается, «отмороженную» женщину. Более того, меня не покидает подозрение, что он думал: вся история про то, как надо мной издевался бывший муж, — вымысел, какой-то пиаровский ход, впрочем, как и моя «эмиграция» в Аткарск.

Йося говорит:

— Лера, когда ты села напротив меня за столик в кафе, когда сняла солнцезащитные очки и начала говорить, у меня случился настоящий шок. У тебя был такой проникновенный взгляд. Я сразу в тебя влюбился. Но я старался не думать о своих чувствах. Я понимал, с тобой невозможен мимолетный роман. С тобой не пофлиртуешь. С тобой возможны только серьезные отношения. Не знал, как к тебе подойти. Мы ведь очень разные. Я уличный такой персонаж. А ты — интеллигентная, из нормальной семьи. Барышня и хулиган, да и только.

Я, конечно, почувствовала: Йося ко мне неравнодушен. Но я, наученная горьким опытом общения с моим прошлым продюсером, делала вид, что ничего не замечаю. Мы работаем. И все.

* * *

У Йоси родилась замечательная идея: снять клип в Голландии. Эх, Йоська-Йоська. Он эту затею мотивировал тем, что там красиво: весна, цветут знаменитые голландские тюльпаны. А сам хотел уехать подальше от Москвы, погулять вдвоем, где нас никто не знает. Иосиф не случайно выбрал Амстердам: там он, наверное, планировал признаться мне в любви.

После съемок мы много гуляли по городу. Я сильно боялась опять влипнуть в какую-нибудь историю, связанную с лирическими отношениями с продюсером…

Когда мы бродили по Амстердаму, Иосиф попытался взять меня за руку. Я думала: о господи, только не это опять! Сейчас моя работа закончится, едва начавшись. И тут я поняла: надо спрашивать прямо.

— Йось, поскольку я, как и ты, за прозрачные отношения, то я позволю себе спросить тебя об одной вещи. Возможно, мой вопрос будет тебе неприятен. Если я встречу другого мужчину, которого полюблю, то как после этого будут складываться наши рабочие отношения?

Йоська посопел немного.

— Мне будет нелегко, но я выполню все обязательства, которые у меня есть перед тобой как у продюсера.

Я подумала: такая джентльменская договоренность дорогого стоит. После этого разговора меня как будто отпустило — я полностью расслабилась. Перестала смотреть в Йоськину сторону с осторожностью. Мы намотали бог весть сколько километров по Амстердаму, болтали, смеялись. Все стало вдруг простым и естественным. Йося признался мне в своих чувствах.

Так Йося вошел в мою жизнь. Я поняла: он человек редкостных душевных качеств, потому что посмотрела на него другими глазами. Мне с ним ничего не угрожает. Впервые за десять последних лет мне нечего было бояться. Иосиф оказался очень интересным человеком, трогательным, доверчивым и искренним, невероятно искренним.

Йося считал, что очень удачно скрывал свои чувства ко мне, вел себя как супермен с непроницаемым лицом. Только почему-то не только я, но и все сотрудники его офиса сразу поняли, что с ним происходит. После того как Йося признался мне в любви, я ему сказала:

— О твоих чувствах ко мне все давно знают.

— Ой, правда? Это что, заметно?

— Йось, да у тебя со второго апреля на лбу как будто бегущая строка!

Мы так смеялись!

* * *

27 апреля у моей мамы день рождения. Мы уже вернулись из Голландии. 26 апреля Йося провожал меня на вокзале. 27-го, около одиннадцати утра, я должна была оказаться в Аткарске у родителей…

И вдруг Йоська заявил:

— Лер, а давай я тебя на машине до Аткарска довезу!

Я, ошарашенная таким смелым предложением, но нисколько не веря в возможности его реализации:

— А давай!

И вот мы садимся в машину и мчимся в Саратовскую область. Иосиф не знал, где находится Аткарск. Он и не представлял себе, что мой родной город расположен в девятистах километрах от Москвы. А через два дня Пригожин должен был прилететь в Дубаи на съемки клипа с участием Авраама Руссо и Кристины Орбакайте! В итоге за один день Пригожин преодолел расстояние в тысячу восемьсот километров.

* * *

В шесть утра в квартире моих родителей раздался звонок в дверь.

Мизансцена такая. С одной стороны двери моя полусонная мама в халате и тапочках. С другой стороны — я, рядом со мной — незнакомый лысый мужик. Я представила Иосифа только как своего продюсера. (Это, кстати, было правдой. Хоть я уже знала, что Йося любит меня, мы еще не были в близких отношениях.) Стала объяснять, что в последний момент я все переиграла и решила ехать на машине. А мама моя как будто меня и не слушала. Она посмотрела на Иосифа и вдруг сказала:

— Глаза добрые.

И контакт установился мгновенно. А ведь первое время Шуйский заливался перед моими родителями соловьем — хотел им понравиться. Но мама никогда даже ничего подобного о нем мне не говорила…