Не-птица (СИ) - Дёмин Андрей

***

Мы пробыли у Милы еще полчаса. Девочки попрощались хорошо, спокойно и без истерик. Никто никому ничего не обещал. Не было «мы больше не увидимся» и прочих глупостей, которые обычно просятся на язык в такие моменты. Лишь у двери Иволга остановилась на несколько секунд.

— Пока, — бросила она через плечо.

— Пока, — отозвалась Мила.

Я кивнул ей и улыбнулся. Теперь всё было правильно.

***

Забравшись на заднее сидение автобуса, Иволга прислонилась виском к окну. Я встал рядом, держась за поручень. Чтобы говорить, приходилось наклоняться, сгибаясь в три погибели.

— Тебе лучше?

Маленькая кивнула.

— Ты не виновата.

Снова кивнула.

— Скажи хоть что-нибудь. Тебя обычно не переслушать, я начинаю волноваться.

Ива наградила меня усталым взглядом.

— Таблетки есть не собираюсь, если ты об этом беспокоишься.

Дальше разговор не пошёл. Выбравшись на остановке, мы побрели домой. Сибирский день не спеша разгорался над городом, пощипывая щеки и нос морозным дыханием. Конечно, весна уже началась, но по утрам зима еще напоминала о себе — ненавязчиво, но ощутимо.

Иволга заговорила, только когда мы уже подошли к подъезду.

— Ей надо о ком-нибудь заботиться.

— Что?

— Миле, — пояснила красноволосая, открывая дверь ключом от домофона. — Есть люди, которые не могут проявить силу воли или, там, настойчивость… Ну, короче, не умеют жить для себя, потому что не чувствую себя целыми. Им нужны другие люди, более беззащитные, чтобы заботиться. Тогда эти люди становятся сильными, ради других. Как Мила. Ну, или как ты.

Я догнал её на лестничной площадке.

— И что, ты считаешь нас слабаками?

— Нет, — Иволга завозилась с ключами. — Просто вы — инертный газ. Без ртути искрить не получится! — и, распахнув дверь домой, поймала мои губы своими, затягивая нас в квартиру.

Глава 17. Нелепая

— Сколько?!

Я посмотрел на Иволгу. Её глаза, и без того огромные, сейчас занимали практически половину лица. Губы у мелкой так и остались приоткрытыми после вопроса.

Положив телефон в карман дрожащей рукой, я сполз по стене, тупо глядя перед собой.

— Сотня. Они готовы заплатить сто тысяч за мой сценарий.

Ива пискнула и, обхватив себя руками, плюхнулась в кресло.

— Охренеть можно. Ты чего, первое место там взял?

— На конкурсе? — тупо переспросил я. — Нет. Но сценарий понравился одному режиссёру, он считает, что по нему можно снять фильм.

В следующую секунду меня захлестнуло багровое визжащее торнадо. Ива прям-таки искрила счастьем, обнимая и зацеловывая куда попало. Так мы провели некоторое время — в объятиях друг друга, обалдевшие от счастья. Потом стали думать.

— Получается, у нас теперь много денег? — голос Иволги дрогнул.

Я кивнул, пробежавшись пальцами по её спинке.

— Сможем уехать, как только мне заплатят.

Ива слезла с коленей и уселась на кровать.

— Я все-таки задержалась бы, хотя бы до осени.

— А ты не думаешь, что на севере будет легче обосноваться как раз летом?

Мелкая повела плечами.

— В любом случае, тут ещё остались дела.

— Это какие же?

Пригладив чуть взъерошенные волосы, Иволга глубоко вздохнула и потянулась за сигаретами. Я отодвинул её подальше, красноволосая недовольно цыкнула и плюхнулась обратно, закинув ногу на ногу.

— Поговорить с Русом. Решить вопрос с Киром. Попрощаться.

— Так, — я поднялся на ноги. — Ну, про Руса я ещё понял, прощание — это вообще обязательно. А Кир-то при чём?

Ива отвернулась к окну.

— Для тебя — ни при чём. Но когда я только сюда приехала, мы с ним жили вместе. Кир очень мне помог тогда, хотя бы крышей над головой.

Я сел рядом и обнял её за плечи.

— Хорошо. И что же мы можем сделать?

— Уговорить… Заставить его! Нужно отправить Кира на лечение.

— Ммм… И как ты себе это представляешь? Напоминаю: я едва с ним знаком, да и ты…

— Знаю! — перебила Иволга. — Всё равно, что-нибудь придумаем!

Я со вздохом повернулся к окну. На улице вовсю зеленели деревья. Май пришёл так быстро, сменив собой промозглый хмурый апрель. Солнце пробиралось в квартиру, щекоча нос игривыми лучиками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ладно, — наконец, согласился я. — Попытаемся. А с Русом когда помиришься?

— Не знаю, — Ива прижалась щекой к моему плечу. — Я думала, он к нам будет заходить.

— После того, как ты по нему потопталась?

— Но… Вы ведь друзья.

— Увы, — развел я руками. — Рус игнорирует моё существование. Так ему проще, наверное. Настраивается на обучение вдали от дома и друзей.

— Давай позовем его?

— Давай. Зови.

Мелкая аж подпрыгнула на месте.

— А чё это я должна звать, а?

— Потому что Рус на тебя обиделся, а не на меня.

Ива фыркнула и демонстративно удалилась на кухню. Я вздохнул и лег на спину, изучая потолок комнаты. За стенкой открылся холодильник.

— У нас молоко кончилось! — сообщила мелкая. — Сгоняй в магаз, а?

Конечно, кончилось. Кое-кто вчера решил сделать молочные коктейли… Пришлось подниматься и копаться в вещах, отыскивая джинсы.

— Ещё кепчук купи!

— Кетчуп!

— Ну да, кекчупт!

— Иногда тебя хочется придушить, знаешь?

— Ну… — игриво хихикнула мелкая. — Я даже и не против! Можешь сегодня попробовать!

***

Молока в магазине через дорогу не нашлось. Ну, то есть, оно там было, но не очень-то качественное, а в выборе продуктов я придерживаюсь простой идеи: лучше сэкономить на лекарствах в будущем, чем на еде — сегодня. Поэтому пришлось шагать в гипермаркет, расположенный довольно далеко от нас, в промзоне. Промзоной я про себя называл участок района, заполненный невысокими офисными зданиями и множеством гаражей. Там обычно ошивалась всякая шпана, но если к ней не лезть, прохожих не трогали: совсем рядом располагался пункт дорожной инспекции, да и вообще, трасса тоже пролегла неподалёку.

Но мне не повезло. Закупившись в супермаркете, я решил срезать путь через гаражи. Кто же знал, что там в это время обретался один не очень хороший знакомый!

— А ну, стоять!

Я вздрогнул и обернулся. От одного из гаражей отделились три фигуры, не спеша приближаясь ко мне. Одна из них была вполне узнаваема.

— Ленкин х..! — Светлицкий нехорошо ухмыльнулся. — Вот и свиделись, петушок. Где твоя подстилка крашеная, а?

Я попятился, оценивая ситуацию. В тупик меня не зажали, мы стояли практически на перекрёстке, но бежать было бесполезно: гопников трое, а я недостаточно выносливый, чтобы от них оторваться.

«Выход у тебя один: завязать драку, а потом свалить!»

— Чё, язык в ж… засунул? — Светлицкий приблизился почти на расстояние удара. Его шавки отставали шага на два.

— Да вот стою тут, и думаю, — я сам удивился, насколько по-иволгиному прозвучал мой голос, — ты б еще пятерых привёл, для уверенности! Раз на раз со мной слабо выйти, а, Пашенька?

Светлицкий набычился и притормозил дружков. Бинго. Теперь главное — не бояться. Не бояться. Не бо…

— Да ты совсем ох… — в лицо мне прилетел удар тяжёлого кулака.

На ногах я устоял.

«Ничего. Это ничего!»

От следующего взмаха я уклонился, и Светлицкий пролетел мимо, проскользнув по мокрой от недавнего дождя грязи. Я пнул его под колено, и гопник рухнул на спину. Бить лежачего нехорошо, но я уже замахнулся, когда в живот врезалась рука одного из дружков Светлицкого.

«Честная драка кончилась».

От удара я выдохнул весь воздух и, потеряв равновесие, упал, успев закрыть голову руками.

Дальше били ногами, молча и сосредоточенно. Насчитал семь ударов, и это — пока Светлицкий поднимался из лужи.

— Допрыгался, сука!

Я прикрыл глаза.

«Убежать не получится. Какая жалость».

Он с силой опустил ногу в тяжелом ботинке мне на бедро. От боли зазвенело в ушах, и я не выдержал — закричал.

— Заткнись, падаль!

Нога снова пошла вверх, и вдруг замерла на полпути.