Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том II - Евгений Александрович Адамов

наше завладение Проливами мыслимо лишь в случае достижения решительного успеха над Германиею, после которого она не может явиться помехою отвлечению наших сил для действий против Турции.

По вопросу о способах осуществления операции завладения Проливами я беседовал также с А. В. Немитцем. Он вполне присоединяется ко всем вышеуказанным мыслям.

Остаюсь и проч.

Н. Базили.

P. S. Настоящее письмо было прочитано Ю. Н. Даниловым и вполне им одобрено.

5. Российский министр иностранных дел С. Д. Сазонов начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу Н. Н. Янушкевичу

Письмо[167]

№ 902. 16/29 декабря 1914 г.

Милостивый государь Николай Николаевич,

Я имел честь получить письмо вашего высокопревосходительства от 2 сего месяца, № 1067[168] и вновь обращаюсь к Вам с просьбою не отказать сообщить мне некоторые данные, могущие более подробно осветить интересующий министерство иностранных дел вопрос. Я считаю своим долгом беспокоить ваше высокопревосходительство, невзирая на то, что все внимание Ваше поглощено событиями, происходящими на Западном фронте, ибо вверенному мне министерству необходимо знать, обязано ли оно подготовить для наступления нашей армии к Проливам условия, которые позволили бы избежать переправы по Черному морю либо сократить, по возможности, таковую. Если же боевая готовность нашего флота позволяет совершить указанную операцию, не прибегая к помощи соседних государств, то министерству иностранных дел не подобает вступать в какие бы то ни было переговоры по этому вопросу. Преждевременное начатие переговоров может оказаться, с точки зрения интересов России, столь же невыгодным, как и отсутствие дипломатической подготовки, ибо нельзя поручиться за немедленный успех этих переговоров.

Примите и проч.

6. Памятная записка директора дипломатической канцелярии при штабе Верховного главнокомандующего князя Н. А. Кудашева

По поводу письма г. министра иностранных дел г. начальнику штаба верховного главнокомандующего великий князь заметил:

Министр желает знать, что мы можем сделать для завладения Проливами? — Все зависит от обстановки. В настоящее время a priori теоретически ничего определенного сказать нельзя. Все будет зависеть от политической обстановки к тому времени, когда какие-либо акты будут возможны но отношению к Проливам. При ясно определенном взаимоотношении балканских государств только возможно будет сказать: нужна ли нам военная помощь Англии и Франции (так как о них, главным образом, идет речь). Примеры: 1) Болгария и Греция в войне с Турциею, а Румыния и Италия с Австрией; мы тогда можем справиться с Турцией без помощи Франции и Англии. 2) Мы заключили сепаратный мир с Австрией, а балканские государства остаются нейтральными; тогда мы можем направить все силы на Германию, уделив достаточное количество войск для захвата самостоятельно Проливов.

Одни мы захватить Проливы не можем ни под каким видом.

Великий князь заявил, что он не дипломат, а говорит как солдат: ему кажется, что не следует в политических объяснениях с нашими союзниками идти дальше, чем мы уже пошли, и довольствоваться пока тем, что уже получили от Англии и Франции, то есть известных их заявлений относительно соблюдения наших интересов при разрешении вопроса о Проливах и о Константинополе. Дальнейшего он предполагал бы достигнуть путем сношений только на военной почве, притом исключительно главнокомандующими между собою. Великий князь желал бы знать, насколько такой способ объяснений, вовсе, впрочем, не исключающий участия министерства иностранных дел, даже в некоторых случаях его инициативы, — представляется министру иностранных дел целесообразным и желательным.

Ставка.

Записано со слов великого князя 18 декабря 1914 г.

Кн. И. Кудашев.

7. Директор дипломатической канцелярии при штабе Верховного главнокомандующего князь Н. А. Кудашев российскому министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Письмо

1/14 февраля 1915 г.

Совершенно частное.

Глубокоуважаемый Сергей Дмитриевич,

Нехорошие известия принес нам сегодняшний день. Мы не только уходим из Восточной Пруссии, но, кажется, бежим[169]. Я решительно не понимаю, чем объяснить такое неумение у нас предвидеть события. Под Леценом мы уже три месяца окопались, укрепились, говорят, не хуже немцев, и вдруг все бросили и стремительно удираем. Зачем же было «огород городить»?!

На днях мне Данилов говорил, что надо ожидать неприятных вестей из Восточной Пруссии; я его тогда спросил, почему же нельзя предупредить события. На это он ответил так: «Это всегдашняя участь обороняющегося; почему мы не наступаем — Вы знаете. Обороняясь же, мы предоставляем противнику инициативу. Где он ее проявит, мы сказать не можем, а превосходство его в путях сообщения дает ему возможность всегда быстрее сосредоточить свои силы на том или другом пункте, где и оказаться сильнее нас». Не знаю только, думал ли он тогда (разговор я с ним имел в пятницу вечером), что удар немцев окажется уж таким действительным.

Насколько известно, немцы идут в обход правого фланга нашей X армии (от Вержболова) и левого (у Серпена). У Лыка они действуют менее энергично. На Восточном их фронте ищет чуть ли не 6 корпусов, а если сосчитать всю линию вдоль восточнопрусской границы, то наберется 10 корпусов! Пока их крайний восточный (левый) фланг загибает на юг, но, в сущности, им все пути открыты, и они легко могут снова подойти к Ковно и до Гродно. Как бы оптимистично ни смотреть на дело, положение серьезное, и едва ли при таких условиях можно рассчитывать на выступление новых союзников…

Генерал Янушкевич мне сказал, что вопрос об отозвании Поклевского государем решен[170]. При этом он делал такие инсинуации по поводу Поклевского, что я только руками разводил. Я постарался защитить Поклевского, указывая, по каким простым логическим причинам не могу допустить (даже не упоминая о личном моем знакомстве с ним) действий, будто прямо направленных против его отечества. На это генерал ответил: «Если бы только один Веселкин это говорил, то я бы склонен был признать, что тут или неверная оценка, или личные счеты. Но меня предупреждали дважды, притом чины Вашего же министерства, в декабре 1913 г. и в марте 1914 г., что Поклевский человек ненадежный и „опасный“ (он только не сказал слова предатель). Я мог только ограничиться замечанием, что, несмотря на всю дружбу и родство с Веселкиным, только сожалею, что он, подобно стольким морякам, любит вмешиваться в политику и не в свои дела…»

Кроме решения государя о Поклевском, генерал Янушкевич мне еще сообщил волю государя: чтобы дело о завладении Проливами сосредоточилось в Ставке и что государь признает только одно решение этого вопроса: присоединение обоих Проливов.

Так как Проливы еще в руках турок (или германцев), то, конечно, взятие их — дело пока военных; но он заблуждается, если думает, что такой крупный вопрос может быть решен одной только силою. Дай только бог, чтобы была сила!

Прошу Вас верить чувствам глубокого моего уважения