Её звали Лёля (СИ) - Десса Дарья

– Ни за что! Мы его совсем скоро остановим, по шее надаём и пинками под зад погоним в его фашистское логово! – Воскликнула Лёля, распаляясь. – А ты «замуж», «детишки». И без меня есть кому рожать!

– Лёля, а ведь ты никогда с таким характером замуж не выйдешь! – послышался из прихожей голос старшей сестры. Та вернулась совершенно неожиданно.

– О! Валентина, легка на помине! – улыбнулась младшая сестра. – А говорила, что до вечера на работе будешь?

– Да в группе трое малышей разболелись, их разобрали по домам лечиться. Остальным объявили карантин. Нас вот, помощников, тоже отпустили, – ответила Валя. – А чего это вы тут обсуждали без меня? Как Лёльку поскорее замуж выдать, да?

Вале вообще поведение младшей сестры всегда казалось странным. Сама-то она никогда особой скромностью в отношении мальчишек не отличалась. С невероятной легкостью кружила им головы. Те влюблялись, словно зачарованные ходили домой провожать. Но максимум, на что могли рассчитывать – что Валя даст понести свой портфель.

– Лучше вообще никогда, чем с кем попало! – гордо заявила Лёля. Она бы могла добавить, что очень бы хотела, как ее старшая сестра, найти такого мужчину – высокого, красивого, офицера, каким был ее муж Константин.

Но не стала говорить: слишком свежа была душевная рана, которую носила Валя. Такой внезапной гибели ее супруга не ожидал никто. Ведь он даже Вовку так и не увидел… В семье до сих пор не знали обстоятельств его гибели в Охотском море. Все хранилось под грифом «Секретно».

– Зачем с кем попало-то? – удивилась Валя. – У тебя же Тёма есть. Вот с ним.

– Вот ещё глупости! – фыркнула девушка. – С этим размазней, маменькиным сынком? Да ни за что и никогда!

– Мама, а тебе не кажется, что наша Лёля втюрилась по самые ушки? Вон как они у неё пылают, красные все! – насмешливо сказала Валя, обращаясь к матери.

Та кивнула, тоже не скрывая радости. Лёля в самом деле слишком активно давала понять, что Артём ей не пара, хотя всё говорило как раз об обратном.

– Мне нужен серьезный молодой человек, а не этот, который от мамочки и папочки оторваться не может! – с вызовом заметила девушка.

– Так ведь он просто живет с ними, учится. Что ж ему, в общежитие перебираться? – удивилась Валя.

– А хоть бы и так! Попробовал бы, что такое мужская самостоятельность!

– Можно подумать, ты знаешь, что такое самостоятельность женская, – саркастически заметила Валя. Сама-то она была прекрасно осведомлена об этом, когда жила с мужем на служебной квартире. Недолго, меньше года, но представление имела о том, как это непросто – самостоятельно вести хозяйство, да ещё с грудным ребенком на руках.

– И вообще! Я решила стать медсестрой, так и буду!

– Ты же вроде на курсы санинструкторов записалась? – уточнила Маняша.

– А… ну да… какая разница! – смутившись, что запуталась в терминах, сказала Лёля. Главное – Родину защищать!

– Когда у тебя занятия-то начинаются? – спросила мать.

– Послезавтра.

– Хорошо. А пока тебе всё равно заняться нечем, ступай-ка, моя защитница, белье стирать. Вон, у Володьки сколько пеленок накопилось, – сказала Валя своим привычно насмешливым тоном. – А я пока займусь глажкой.

– Хорошо, – покорно ответила Лёля. От дел домашних она никогда не отлынивала, хотя теперь, после того, что случилось у них с Тёмой, хотелось просто лежать в своей комнате и вспоминать, прокручивая в голове события тех нескольких часов, показавшихся ей волшебными. «Может, правда замуж выйти? – Подумала девушка. – Рожу ребеночка, останусь дома. Потом выучусь на медсестру, пойду работать в больницу». Но тут же стыдно стало: а за погибшего отца кто отомстит? А кто станет помогать тем больным и раненым, которые прямо сейчас на поле боя и в окопах?

Отогнав от себя мысли о мирной жизни, Лёля принялась стирать. И чтобы не мешать Володьке смотреть свои счастливые сны, вышла в холодные сени. Правда, здесь вода быстро остывает, приходится в едва теплой возиться. «Ничего, надо привыкать. На фронте будет ещё хуже», – подумала девушка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 44

Мы ждали до самого вечера, но ничего не происходило. Пока, наконец, с запада не послышался шум. То ли шелест, то ли шорох. Он нарастал, и неожиданно из-за пригорка показалась туча пыли, в которой медленно шли люди. Я хотел было вылезти из балки, но Петро меня утянул вниз за гимнастёрку и сделал страшное лицо. Мол, куда суёшься, вдруг немцы!

Он ошибался: вскоре стало понятно – это какое-то пехотное подразделение. Смертельно уставшие солдаты брели по дороге, едва передвигая ноги. Многие были ранены, с грязными бинтами. Мне они напомнили шествие зомби, – такими их обычно изображают в ужастиках. Когда те бесцельно бредут куда-то в ожидании, что вскоре можно будет кого-нибудь сожрать. Я помотал головой: нельзя так думать о своих. Какие они, на фиг, зомби?! Ассоциативный ряд современного человека сработал, чтоб ему.

Колонна шла молча. Лица были покрыты пылью, измождённые, глаза стеклянные. Некоторые бойцы, как мне показалось, даже спали на ходу. Увидев нас, один сделал знак рукой – приветствовал, кажется. Но сделал это так слабо, словно у него силы остались только на то, чтобы едва ноги передвигать, и больше ни на что. Эти люди были словно лишены жизненных соков. Подумав так, я дёрнулся. Вспомнил: в соседней балке есть колодец! Его Петро открыл, когда в обед осматривал окрестности.

– Ребята! – крикнул я, выскочив из балки и подбежав к колонне. – Здорово! Вы, наверное, пить очень хотите? – знаю, что дурацкий вопрос, но вырвалось.

Солдаты продолжили движение, мне никто не ответил, хотя некоторые посмотрели. Во взглядах читалась жалость. Мол, мы-то уходим, а ты здесь остаёшься. Ох, и придётся же тебе несладко. Совсем скоро уже.

– Сержант! Ко мне! – послышался командный голос, и через дорогу перешёл командир с отличительными знаками – два кубика на петлицах. Я напряг память и понял – передо мной лейтенант. Вытянулся, приложил руку к пилотке.

– Товарищ лейтенант, разрешите доложить! Старший сержант…

– Артиллеристы, что ли? – устало спросил офицер.

– Так точно! Наша батарея…

– Не выдавай расположение своей части первому встречному, – хмуро сказал офицер.

– Виноват!

– Что ты там кричал про пить?

– Тут неподалёку колодец есть, могу показать.

Лейтенант обернулся к своим и хрипло скомандовал:

– Колонна! Стой! Привал полчаса!

Идущие неспешно остановились. Затем разбрелись по краям дороги, валясь от усталости на землю. Лейтенант приказал пятерым бойцам идти с нами и наполнить бидоны. Показывать дорогу взялся Петро, а я остался возле колонны. Подошёл к одному из солдат, который мне показался примерно моего возраста. К взрослым и опытным я идти не решился – пошлют ещё подальше, чтобы не лез с расспросами. Да и вид у них был совсем измученный. А этот к тому же напоминал лицом то ли казаха, то ли татарина. Короче, подумалось, что в общении своему не откажет.

– Привет, – сказал я, усаживаясь рядом и протягивая парню флягу. – Меня Коля зовут.

– Салам, – ответил боец. – Я Теймур. У тебя что во фляжке?

– Вода.

– Рахмет, – сказал парень и жадно приник сухими губами к посудине. Сделал несколько глотков, отдал флягу.

– Перелей себе, у меня ещё есть, – сказал я. Пока он это делал, мне жуть как не терпелось обо всём расспросить. Но как? Вдруг военная тайна? А, была не была!

– Откуда идёте? – спросил будто невзначай.

Теймур мотнул головой в сторону. Ну, это и так понятно, что с запада.

– Ну, и как там?

– Жопа, – коротко бросил боец. – Наш полк за трое суток в лоскуты, – и добавил пару крепких выражений, оценивающих положение дел. – Из всех командиров вон, один лейтенант остался. Командир взвода связи. Остальные все там.

Парень тяжело вздохнул. Достал кисет, сделал себе папиросу, закурил. Он когда начал дымить, мне показался намного старше. Так ему запросто можно дать лет сорок, а ведь ещё пару минут назад выглядел молодым. Что война с людьми делает…