Трогать нельзя - Ника Фрай

и Мар не выбежит опять.

— Садись, — говорит Марат и отодвигает стул.

А я смотрю на стол. Это что?

На столе очень красиво все накрыто и много всего… непонятного…

— Вот это, — и он кивает на стол, — морепродукты.

Я сажусь, и он ставит передо мной полную тарелку.

— Ешь, а то отвечать ещё, если от голода умрёшь, — усмехается он и садится напротив.

И смотрит.

Опускаю взгляд на тарелку. Я такое раньше не видела. Пробую. Вкусно, да.

— Это осьминог, — говорит Марат. — Нравится?

Киваю.

Он подаёт мне бокал с чем-то темно-красным.

— Сливовое вино, — поясняет он в ответ на мой удивленный взгляд. — Морепродукты с ним надо есть.

— Я не пью.

— Вино не пьешь? — хмурится он. — Водки налить?

Кладу приборы и встаю.

— Сядь, — рявкает он. — Не хочешь пить — не пей. Ешь.

Мы долго смотрим друг на друга, и я сдаюсь. Сажусь.

— Это устрицы, — ставит передо мной другую тарелку. — Умеешь их есть?

Мотаю головой.

Тогда он встаёт. Взглядом наблюдаю, как он обходит стол. Встаёт за мной.

— Берешь вот так приборы, — он наклоняется и произносит это почти мне в ухо.

Вкладывает мне в руки приборы и накрывает их своими ладонями. У него очень горячие руки. Меня сразу в жар бросает от этого прикосновения.

Я стараюсь не шевелиться.

— Вот так открываешь раковину. Теперь лимон. В ложку. Открывай рот, — перед моим ртом оказывается ложка с чем-то желеобразным. — Ну? Алина? Смелее. В этой жизни все надо попробовать. Это вкусно.

И он надавливает мне на подбородок. Я приоткрываю рот и пробую это.

Нуууу. Глотаю и быстрее хватаю бокал. Хочется срочно запить все это.

Слышу смех Марата.

— Ладно, давай омаром заешь, — и он сует мне в рот что-то гораздо вкуснее. — Ну как?

— Спасибо, — говорю я, чуть отклоняясь. Он ведь так и стоит, склонившись надо мной. — Я наелась.

Наконец, он выпрямляется, и я выдыхаю облегчённо.

Я тоже встаю. А он не отходит, и сейчас получается, что мы стоим рядом друг напротив друга.

— Можно я пойду? — спрашиваю, глядя куда-то ему в грудь.

— Нет, — слышу сверху.

Поднимаю на него взгляд.

— Что ты любишь? — вдруг спрашивает он. — Золото? Платину?

Хмурюсь. К чему это?

— У тебя совсем нет побрякушек, — серьезно произносит он. — Так не должно быть. У девочки должны быть украшения. В идеале — дорогие. Поехали, выберем тебе что-нибудь.

Смотрю на него. Он ведь серьезно это все мне предлагает. Не шутит.

— Мне не надо, — отвечаю тоже серьезно. — Я не люблю. Поэтому у меня и нет.

Собираюсь уйти и шагаю в сторону, но Марат тут же хватает меня за запястье и прижимает руку к себе.

— Хватит морозиться, — говорит, а взгляд его по моему лицу блуждает. — Если я хочу что-то подарить, я все равно это сделаю. И очень обижусь, если подарок не понравится. Поэтому скажи, что ты хочешь? Ну? Будь хорошей девочкой, Алина.

— Зачем вам это? — спрашиваю прямо.

— Потому что хочу, — и чувствую, как пальцы сильнее сжимают мое запястье. — Хочу.

— А вы никогда не интересовались, что другие хотят? Не вы, а другие?

— Зачем? — щурится он.

— Можно я пойду? — вздыхаю. Ну, бесполезно ему объяснять.

— Хорошо. Скажи мне, что ты хочешь? — неожиданно усмехается он. — Давай так попробуем. Что ты хочешь, Алина?

Сказать, что хочу в комнату, не сработает. Знаю. Все равно не отпустит. Вон, как крепко держит.

— Ну? Давай попробуем по-твоему. Или это только слова? Я прав? Золото? — ухмыляется.

Смотрю на него. Хорошо. Я давно хотела туда съездить.

— А что тут? — спрашивает он, когда мы заезжаем на парковку парка «Воробьевы горы». — Здесь, по-моему, магазинов-то нет.

Я молча выхожу и иду к знакомому склону. Марат идет следом.

Тут все, как и раньше. В груди щемит сразу же и в глазах колет. Но я держусь. Осматриваюсь и сажусь прямо на траву.

— Погоди, — говорит Марат и тянет меня за локоть вверх.

Как только привстаю, он бросает мне под попу свою куртку. И сажает на нее.

— Спасибо, — шепчу я.

Поджимаю колени и кладу на них голову. И смотрю туда, вдаль. Все, как тогда.

Боковым зрением замечаю, что Марат садится рядом. Очень рядом. Чтобы на куртку тоже попасть.

— Что тут? — спрашивает, тоже глядя вдаль.

— Мы с мамой любили сюда ходить, — говорю я, чувствуя, как щиплет в носу. — Почти каждые выходные. Вдвоем. Я и мама, — все, не могу. Слеза скатывается по щеке.

— Скучаешь по ним? — вдруг спрашивает Марат.

Киваю, пытаясь не разреветься.

Слышу, как он вздыхает.

— Все пройдет, Алин, — говорит тихо. — Думаю, маме твоей не понравилось бы, если бы она узнала, что ты плачешь. Она все равно всегда с тобой будет. Так ведь?

Киваю, вытирая слезы, и всхлипываю.

— Ну, иди сюда, — Марат обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Гладит по волосам. Опять чувствую его горячую руку на себе. И сердце его слышу. Так быстро стучит. Хотя и мое сейчас тоже. — Не плачь, Алин, — шепчет он мне в висок. — Все хорошо будет. Ну? Успокоилась?

Берет меня пальцами за подбородок и поднимает лицо. Смотрю на него, часто моргая. А он берет и большим пальцем проводит по моим щекам — слезы убирает.

— Ну? — чуть улыбается. И улыбка какая-то не такая. Не как обычно с ухмылкой. — Все? Ты же сильная девочка.

— Откуда вы знаете? — шепчу я.

— Сильная, — улыбается он.

Опять пальцем стирает слезу со щеки и задевает им мои губы. Опускает взгляд на них. И улыбка сходит с его лица. А еще я вижу, как часто вздымается его грудь.

Потом проводит большим пальцем по моим губам. Уже не случайно. Мне кажется, я не дышу.

А Марат приближается. Наклоняется, но очень медленно.

— Очень сильная. Девочка, — хрипит он.

Запускает пальцы в мои волосы на затылке и накрывает мои губы ртом.

Глава 50. Алина

И я опять теряюсь в своих ощущениях.

Это неправильно. Наверное, неправильно. Но почему мне не хочется оттолкнуть его или ударить? Почему, наоборот, хочется прижаться ещё сильнее к этому большому и горячему телу?

Я словно чувствую тепло и защиту, которые не чувствовала с того момента, как убежала из дома.

Я и правда старалась быть сильной все это время. Пыталась не показать, что внутри все тлеет и догорает. Ещё немного и все погасло бы. Но сейчас…

Марат словно наполняет меня новой силой. Этим поцелуем заставляет дышать.

Его пальцы скребут по моему затылку и мне кажется, я слышу хрип в нашем поцелуе.

Я хочу видеть его