Красота и мозг. Биологические аспекты эстетики - Под ред. И.Ренчлера

Рис. 7. Схема метафорических переносов качественных характеристик с одной модальности на другую (по Уильямсу [36]). Зрение представлено двумя узлами схемы («цветовое зрение» и

«чувство пространства»).

(На схеме представлены: цветовое зрение (1); слух (2); осязание (3); вкус (4); обаняние (5); чувство

пространства (6).

"перенос": 1 — «2; 2 — «1; 3 — «1,2,4; 4 — «1,2,5; 5 — «; 6 — «1,2;

есть вероятность пропуска в описании связей.) мы, однако цвет должен лежать где-то в узком диапазоне от белого до светло-бурого.

Эти и другие примеры синестезии (взаимосвязи между ощущениями разных модальностей) хорошо укладываются в «лингвистическую схему чувств», разработанную Уильямсом [36]. Каждому из пяти чувств в языке отвечает свой набор прилагательных, и Уильямс изучил законы их метафорического употребления — переноса в область иной модальности. Оказалось, что такой перенос обычно возможен лишь в направлениях, указанных на рис. 7.

При таком расположении чувств, как на этой схеме, метафорические переносы, как правило, происходят слева направо. Можно привести интересные примеры, относящиеся к цветовому зрению:

«теплый коричневый» (осязание — «цветовое зрение);

«глубокий красный» (пространственное чувство — «Г цветовое зрение);

«ядовито-фиолетовый» (вкус — «Г цветовое зрение);

«пронзительно-фиолетовый» (слух — «цветовое зрение)

«до-мажор-светлая тональность» (зрение — «слух)

«кричащий цвет» (слух — «Г цветовое зрение)

А вот высказывания вроде «этот помидор красный на вкус» никто не поймет. Уильямс установил, что схема на рис. 7 приложима не только к английскому языку, но и к японскому.

Есть веские свидетельства в пользу того, что указанные на рис. 7 направления переносов соответствуют ходу биологической эволюции сенсорных систем (т. е. их филогенезу у животных и человека). Задний мозг низших позвоночных перерабатывает осязательные и вкусовые сигналы, а также сигналы от органов равновесия. Средний мозг высших позвоночных приспособлен для переработки обонятельных и зрительных стимулов. Слух и зрение, по-видимому, развивались параллельно. Выстраивается такая последовательность: осязание-вкус-обоняние-слух и зрение (или зрение и слух). Два последних чувства нельзя расположить в этом ряду одно после другого, и это согласуется с их положением в схеме метафорических переносов Уильямса.

Эволюционная история цветового зрения человека

Связь между восприятием цветов и цветом пищи наводит на любопытные соображения. При дневном свете нижняя граница видимого спектра для человеческого глаза близка к 400 нанометрам; около 555 нм чувствительность глаза максимальна, а в области 700 нм сходит на нет. Спектральный диапазон наибольшей светочувствительности — от 500 до 600 нм, что соответствует цветам от зеленого до желтого. Вполне возможно, что это эволюционно сопряжено с необходимостью оценивать степень зрелости плодов и вегетативных частей растений.

Видимо, историческое развитие цветовой лексики (белый/черный — «красный — «желтый/зеленый «синий — «коричневый и т. д., по данным Берлина и Кея [32]) тоже отчасти отражает необходимость добывания пищи. Черное и белое — это вообще основа различения света и тьмы (например, дня и ночи); красное неотделимо от жизни (ибо кровь красная), а желтое и зеленое-от пищи. Шестой же член нейробиологической схемы оппонентных цветов (синий цвет) стоит особняком: он не имеет прямого отношения к первичным жизненным потребностям. В природе почти синим или голубым бывает в основном то, чего нельзя ухватить руками (например, небо), либо то, что, будучи схвачено, утрачивает свой цвет (вода).

Завершая эту главу, выскажем надежду, что нам удалось обосновать два главных вывода: 1. Физиологические механизмы, с помощью которых глаз и мозг анализируют световые стимулы и создают цветовые восприятия, находят свое отражение в таких чисто психологических следствиях, как цветовая лексика различных языков и результаты тестов с называнием цветов.

2. Результаты таких лингвистических тестов — это отнюдь не однозначное воспроизведение схем упомянутых физиологических механизмов.

На врожденные физиологические реакции накладываются разнообразные воздействия- психологические, социальные, культурные и технологические. Исследования мозга в последние два или три десятилетия ясно показали, что механизмы коры больших полушарий не полностью запрограммированы наследственностью. После рождения на нервную систему влияет еще и окружающей мир, и этот процесс научения обусловлен пластичностью мозга. Не удивительно, что такая пластичность проявилась и в результатах психолингвистических исследований цветового зрения.

ЛИТЕРАТУРА И ПРИМЕЧАНИЯ

1. Newton 1. (1972). Trans. Roy. Soc. London, 80: 3075–3087.

2. Goethe J. W. (1810). Zur Farbenlehre. Cotta, Tubingen.

3. Sarnat H., Netsky M. G. (1974). Evolution of the nervous system. Oxford University Press, London.

4. Lenneberg E.H. (1967). Biological foundation of language. John Wiley, New York.

5. Lieberman P. (1984). The biology and evolution of language. Harvard University Press, Cambridge.

6. Кисета H. (1981). The abduction algorithm: A computer model of language acquisition. Perceptives in Computing, 1: 28–35; see also Lieberman [5], chaps 2 and 9.

7. Young Т. (1802). On the theory of light and colours. Phil. Trans. Roy Soc. London, 12^8.

8. Marks W.B., Dobelle W.H.. MacNichol E.F. (1964). Visual pigments of single primate cones. Science, 143: 1181–1183.

9. Brown P. К., Wald G. (1964). Visual pigments in single rods and cones of the human retina. Science, 144: 45–52.

10. Hering E. (1874). Grundrisse einer Theorie des Farbensinnes. Sber. Akad. Wiss. Wien, math.-nat. К I III, 70: 169–204; Hering E. (1876, 1920). Zur Lehre vom Lichtsinne. Carl Gerold's Sohn, Wien (1876), reprinted by Springer, Berlin (1920).

11. Svaetichin G. (1952). The cone action potential. Acta physiol. scand. 29, suppi. 106: 565–600; ibid. 39, suppi. 134: 17-^6. 12. De Valois R.L., Smith С.J., Karoly A.J., Kitai S. T. (1958). Electrical responses of primate visual system. J. comp. physiol. Psychol., 51: 662–678.

13. Daw N. W. (1967). Goldfish retina: Organization for simultaneous color contrast. Science, 158:942–944.

14. Hubs! D.H., Wiesel T.N. (1968). Receptive fields and functional architecture of monkey striate cortex. J. Physiol., 195: 215243.

15. Daw N. W. (1984). The psychology and physiology of colour vision. Trends in Neuroscience, 7: 330–335.

16. Zeki S. (1985). Colour pathways and hierarchies in the cerebral cortex. In: Ottoson

D., Zeki S. (ed.). Central and peripheral mechanisms of color vision. MacMillan, Basingstoke, pp. 19–44.

17. Jameson D., Hurvich L.M. (1955). Some quantitative aspects of an opponent-colors theory. J. opt. Soc. Am., 45: 546–552, 602–616.

18. Hurvich L.M. (1981). Color vision. Sinauer. Sunderland.

19. Zollinger H. (1973). Zusammenhange zwischen Farbbenennung und Biologic des Farbensehen beim Menschen. Vjschr. Naturf. Ges. Zurich., 118: 227–255.

20. Zollinger H. (1976). A linguistic approach to the cognition of colour vision in man. Folia linguist IX-1-4: 265–293.

21. Wattenwyl von A., Zollinger H. (1979). Color term salience and neurophysiology of color vision. Am. Anthropologist, 81: 279–288.

22. Wattenwyl von A., Zollinger H. (1981). Color naming by art students and science students. A comparative study. Semiotica, 35: 303–315.

23. Wattenwyl von A., Zollinger H. (1978). The color lexica of two American Indian languages, Quechi and Misquito. Int. J. Am. Linguistics, 44: 56–68.

24. Психологически чистыми называют такие цвета, в которых нет оттенков «соседних» цветов.

Например, психологически чистый зеленый цвет не должен быть ни желтоватым, ни голубоватым.

25. Bornstein M. H. (1973). Color vision and color naming: A psychophysiological hypothesis of cultural differences. Psychol. Bull., 80: 257–285.

26. lijima Т., Zollinger H. (1980). Colour naming in Japanese-some remarks on cultural factors (in Japanese). Nippon Shikisaigaku Kaishi (J. Color Sci. Ass. Japan),

4(4): 2–7. 27. Uchikawa К., Boynton R. M. (1987). Categorical color perception of Japanese observers: Comparison with that of Americans. Vision Res., 27: 1825–1833.

172

28. lijima Т., Wenning W., Zollinger H. (1982). Cultural factors of color naming in Japanese: Naming tests with Japanese children in Japan and Europe. Anthropol. Linguistics, 24: 245–262.

29. Zollinger H. (1984). Why just turquoise? Remarks on the evolution of color terms. Psychol. Res" 46:403^09.

30. Kristol A.M. (1980). Color systems in southern Italy: A case of regression. Language, 56:137–145.

31. Bolton R., Crisp D. (1979). Color terms in folk tales. A cross-cultural study. Behavior Sci. Res., 14: 231–253.

32. Berlin В., Кау P. (1969). Basic color terms. Their universality and evolution. University of California Press, Berkeley Los Angeles.

33. Кау P., McDaniel C. K. (1978). The linguistic significance of the meanings of basic color terms. Language, 54: 610–646.

34. Sun R.K. (1983). Perceptual distances and the basic color term encoding sequence. Am. Anthropologist, 85: 387–391.

35. Watson R. H. J. (1980). Colour and acceptance of food. In: Counsell T. N.(ed.). Natural colours for food and other uses. Applied Science, London, 27–38.

36. Williams J.M. (1976). Synaesthetic adjectives: A possible law of semantic change. Language, 52: 461–472.

Глава 7. Физиологические рамки зрительного эстетического отклика Г. Баумгартнер

Большинство биологов сходится во мнении, что все живые существа возникли путем эволюции, продолжавшейся миллионы лет. Ход эволюционного развития можно, по-видимому, проследить назад вплоть до предбиологического молекулярного уровня [1]. Одной из важнейших эволюционных ступеней стало образование центральной нервной системы и коры большого мозга млекопитающих. Эта часть мозга теснее всех других связана с постепенным усложнением поведения и поэтому наивысшего развития достигает у человека. Можно утверждать, что одна из важнейших нервных функций-научение-стала в мозгу человека главной. Самое примечательное то, что для приспособления к внешним переменам мозгу нужны какие-то секунды, тогда как эволюционные сдвиги в поведении идут медленно и требуют тысяч и более лет. Таким образом, мозг неимоверно ускоряет адаптацию организмов, и последствия этого ускорения необычайно важны. Оно позволило человечеству независимо от неспешной поступи эволюции быстро развивать свою культуру и передавать ее достижения новым поколениям; с другой же стороны, эта быстрота культурного развития не позволяет нам надеяться, что его отрицательные последствия смогут быть исправлены эволюцией.