Трибунал для судьи - Вячеслав Денисов

Пащенко «работал» на грани фола. Затеянная им комбинация позволяла вселить в бандитов уверенность, что они теперь нас «ведут». Он просчитал буквально все – и дешевизну характера Челпанова, и его последующие действия. Гораздо большей удачей было бы, если бы «убойник» на самом деле «повелся». Тогда мы имели бы возможность таскать каштаны из огня чужими руками. Но Челпанов не предаст Ступицына. Не потому, что верен их отношениям. Он просто побоится это сделать. Слишком большой стресс для его ничтожной душонки. Но где же, в самом деле, Рольф?!

– Ты помнишь адреса, которые тебе подбросил в РУБОПе Макс? – Вадим резко выпрямился. – Один вы проверили. Второй Зема не стал проверять, обрадовавшись добыче. Помнишь второй?

Память сработала мгновенно.

– Улица Лаптева. Дом сорок пять, квартира одиннадцать.

– Где у нас в городе собак продают?

Я опешил. Но газету с городскими объявлениями все-таки достал.

Прокурор обзвонил все адреса, которые нашел в рубрике «Животные». После этого мы сложили на столе все деньги, что были в карманах. Пересчитав их с ловкостью валютного менялы, Вадим засунул их в карман.

– Этого хватит. Антон Павлович, ты хорошо помнишь, как выглядит твой Рольф?

Хорошо ли я помню?! Его хитрая морда стоит передо мной, как живая!

– Тогда поехали.

Через час мы подъезжали к сорок пятому дому, расположенному на улице Лаптева. Рядом с Пермяковым, на заднем сиденье, сидел пес, очень похожий на Рольфа. Похожий, но не он. Пятимесячный щенок, за которого мы в кинологическом клубе «Кинос» отдали свои последние деньги. Не привыкший к подобного рода перемещениям, он сидел, прижав уши, и от возбуждения из его раскрытой пасти непрерывно текла слюна. От его присутствия у меня снова сжалось сердце. Мой пес был в руках негодяев. Рольф – щенок, поэтому не сможет долго отказываться от пищи. Рано или поздно он подойдет к миске и поест. Однако я был уверен в том, что он ждет меня…

– «Мазды» у дома нет, – констатировал Вадим. – Это хорошо. Сейчас остается надеяться на лучшее и верить, что пса мы купили не зря. Господин Пермяков, пистолет при вас?

Мы вошли в подъезд. В таких домах обычно живут состоятельные люди. Разве в простом доме будет на первом этаже сидеть охранник? Пройти мимо мы сможем без проблем. Но оставлять его за своей спиной с телефоном никак нельзя. Обученный тридцатилетний страж сразу обзвонит все необходимые квартиры. Насчет одиннадцатой квартиры он наверняка предупрежден в отдельном порядке. Поэтому он сразу сообщит в адрес, что прибыла прокуратура. Двери нам никто не откроет, а выламывать их мы не имеем права. Нам только «хулиганки» не хватало. Отморозки поступят умно – вызовут милицию. И тогда во всех направлениях поползет ненужная информация. Цели не достигнем, а репутацию подмочим. Нет, охранника оставлять с телефоном нельзя…

– Пойдем-ка, документацию проверим. – «Важняк» Пермяков, деловито шевельнув плечами, направился в помещение для охраны.

Привратник в форме, поправив на поясе «плевашку» «Удар», палку и наручники, двинулся следом.

Через стекло было очень хорошо видно, как Пермяков, пару раз листнув журнал приема и сдачи поста под охрану, ткнул пальцем в страницу. Охранник наклонился и тут же получил удар «электрошоком» в шею. Очевидно, Пермяков посчитал, что этого недостаточно, поэтому на всякий случай проверил на прочность челюсть своего визави. Что ж, нашему коллеге виднее…

Нехорошо, конечно, так поступать, но, защищая Закон, всегда сам что-нибудь нарушишь. Пермяков пристегнул охранника к батарее его же наручниками, вышел и запер входную дверь.

– У нас очень мало времени. – Пащенко глянул на часы. – В любой момент кто-нибудь может прийти домой. И будет лучше, если это будет не Гурон со Ступицыным. Им терять нечего, поэтому перестрелка обеспечена.

Пролетев вместе со щенком лестничные пролеты, мы остановились у двери одиннадцатой квартиры. Собака была привязана за перила на лестничной площадке. Ее никто не должен видеть.

Звонок в дверь. Странно, но не пришлось даже врать. Находящиеся внутри были настолько уверены в своей защищенности, что после клацанья замка дверь мгновенно распахнулась. На пороге появился невысокий парень. Определить его возраст я не успел, потому что он влетел в квартиру, закрывая голову от ударов Вадима. Вот теперь – вперед…

Парень никого не звал на помощь. Он лишь молча закрывал голову и смотрел на нас в щель между локтей. Его испуг был настолько силен, что он, сидя на полу, вздрагивал и икал.

Я остался с ним, держа в руке свой «газовик». Вадим и Пермяков бросились в комнаты.

Что я слышу?

Это… Это гавканье! Неужели Пащенко опять оказался прав?!

Пермяков вышел из спальни и махнул головой.

– Я останусь с ним. А вас, кажется, там ждут.

Рольф, прижимая уши и скуля, яростно облизывал мое лицо. Оторвавшись, он нырял мне под ноги, потом снова выскакивал и снова принимался за лицо.

– Рольф…

Наверное, это был один из самых счастливых дней в моей жизни! Моя собака была снова со мной!

– Антон, нам пора уходить. Подожди, пока я этого отморозка в кухню уведу…

Я отвязал поводок от батареи и осторожно вывел беснующегося пса в коридор. В кухне Пащенко «гнал дуру»:

– Где наркотики, мать твою? Где героин?!

Сейчас главное – чтобы собаки не увидели друг друга. Перекрестный лай мог перечеркнуть весь план. Отвернув морду Рольфа в угол лестничной площадки, я наблюдал, как Пермяков заводит в квартиру только что купленного кобелька. Нет, они были очень похожи друг на друга – Рольф и этот пес! Спохватившись, я снял ошейник и вместе с поводком швырнул Пермякову.

– Поменяй ошейники!

Через пару минут, когда я уже почти спустился вниз, меня догнали Пащенко и его «важняк».

– Ну, если это прокатит…

Я вывел Рольфа на улицу и быстро загнал в тонированную «Волгу». Друзья чуть задержались – нужно было отстегнуть охранника и привести его в чувство.

– Жить будет, – сообщил Пермяков, падая на переднее сиденье.

Когда мы отъезжали от дома, я смотрел на Вадима. Он кусал губу и поглядывал в зеркала. Рольф без остановки лизал мое лицо, а я сидел и думал – ради чего Вадим делает все это? Наша дружба не испортилась бы, если бы даже он так не рисковал. Мне не в чем было его упрекнуть. Мы так же ходили бы болеть за «Рыбхоз», играли бы сами, а по праздникам выезжали на шашлыки. РАДИ ЧЕГО?

Благодаря ему я встретился с Сашей. Сейчас он только что вернул мне Рольфа. И я постоянно чувствую его плечо. Я знаю ответ на вопрос. Вернее, я думаю, что знаю. Если я произнесу это вслух, Пащенко лишь рассмеется и бросит:

– Перестань ты ерунду городить!

Но я знаю, почему он так поступает. Большая половина жизни уже прожита. И если есть что-то, что можно перенести из прожитого в будущее, так это – дружба и верность. Ее очень легко разменять и очень трудно сохранить. Невероятно трудно оставаться человеком среди грязи. И единственное, что можно будет вспомнить в конце пути, это как ты жил среди нее и сумел не замараться.

Глава 11

Наша с Сашей квартира с простреленным дверным глазком встречала гостей. Рольф прошел в нее осторожно, словно на минное поле. После вынужденной отлучки я заметил в нем некую надломленность. Вполне возможно, что с ним обращались не очень ласково. Было заметно, как он исхудал, шерсть уже не имела прежнего лоска, при малейшем шуме он прижимал к голове уши. Да, пребывание в руках Гурона далось ему нелегко.

Первым делом я решил его накормить. Но чем? В холодильнике оставались не съеденные мной с Пащенко яйца. Когда я доставал их, Рольф едва не сходил с ума. Он видел руки, из которых привык принимать еду, и саму еду. Он понимал, что сейчас будет привычная команда «кушай» и он начнет глотать что-то. Что – он еще не знал, но верил, что это очень вкусно. Жарить яйца я не стал. Я вывалил пяток яиц в глубокую суповую тарелку и поставил ее перед псом. Жуткое чавканье заполнило кухню.

– Как в свинарнике, – заметил равнодушный ко всему Пермяков, разглядывая содержимое холодильника. – Слушай, может, ему фасоль в томате дать?

– Если ты ему это дашь, то он пукнет так, что у него хвост оторвет. – Вадим демонстрировал знание собачьей кухни.

– А ты откуда знаешь? – удивился я.

– Да… Читал книжку после твоего отъезда.

В комнате прозвучала телефонная трель.

– Ступицын на работу звонил. Сказал, что задерживается, – прозвучал знакомый голос. – Кажется, он нервничает. Что-то случилось.

Как приятно знать, что делается в стане врага! Интересно, почему Ступицын нервничает? От того, что они с Гуроном поняли наш финт, или от того, что их перевалочную базу посетил отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, назвавшийся охраннику прокуратурой? Действительно, тут занервничаешь! Бьют морду охране, человеку в квартире и уходят? С чего бы это? Море вопросов, на которые нет ответа. Если бы пропал пес, все было бы понятно. Но пес сидит там, где его оставили…