Тайна Ирминсуля - Юлия Эфф

и ту, что горела на теле медленно поднимающейся Мариэль? Кажется, нет.

Ленуар взмахнул обеими руками, восстанавливая стену и одновременно разрушая невидимую никому связь между двумя людьми в зале.

– Должно быть, у сира Анри слишком мощная магия, – Жанетта вопросительно взглянула на госпожу, продолжающую стоять. Что-то очевидно пошло не так, потому что служанка ощутила сильную потребность схватить Мариэль за руку и успокоить, прижать к себе, словно напуганного ребёнка.

Но Мариэль вздрогнула от прикосновения, оттолкнула руку помощи, подхватила юбки и бросилась к выходу. Жанетте пришлось последовать за хозяйкой, но дверь перед носом резко захлопнулась магией, и, сколько служанка ни дёргала за ручку, отказывалась открываться.

Мариэль казалось, что тот истошный крик, который вырвался у неё, должен был оглушить всех, но никто его не услышал. Она метнулась к выходу, наступая на юбки и ноги служанок, оттолкнула смеющегося управляющего, и, оказавшись в коридоре, обернулась в приоткрытую дверь: Жанетта бежала за ней. Нет, не такой собеседник был нужен Мариэль. Вообще никто! И она взмахнула рукой, чувствуя, как ярость и горечь управляют магией – захлопнула за собой двери.

Сбежала по лестнице. Как оказалась в собственной спальне, не помнила. Руки сами собой сотворили пузырь безмолвия, закрывая от мира. И тот клокочущий вопль, клубящийся тьмой в сердце, наконец вырвался наружу, приводя стенки пузыря в желеобразное дрожание.

Она кричала и не могла остановиться. Слова появились, лишь когда крик вынес большую часть ярости из лёгких и опустошил сознание. Мариэль упала на кровать. Корсет душил её, не давал согнуться, чтобы облегчить боль в лёгких и желудке. Руки судорожно ухватились за шнуровку на спине и разжались: она казалась себе бессильной даже снять с себя платье.

И крик ярости вырвался снова – шнуровка лопнула, давая свободу. Как ни странно, это помогло прийти в себя. Тяжело дыша и уже отдавая отчёт себе в желаниях, Мариэль стянула верхнее платье, отбросила его на пол и свернулась калачиком на постели, вздрагивая от начавшихся рыданий. Спасительные слёзы хлынули, принося с собой облегчение.

Вот что досталось в наследство от прежней Мариэль! Но это жестоко и несправедливо! Почему он? Почему именно она должна знать, что он умрёт, погибнет от предательского удара в спину? Кто это всё придумал?

Когда рыдания иссякли, Мариэль села на кровати, вспоминая будущее, которое Вестник показал. «Спаси сына!» – неужели мать Армана так сильно ненавидела Мариэль, грозящую разрушить честь её сына, что отомстила таким образом? Или это совпадение?

«Милая, любовь – самый сильный дар, магия и оружие. Даже если бы я знала, что умру, всё равно сделала бы это», – так Илария ответила на укоризненный вопрос дочери, зачем она босиком, в одной рубашке молилась на снегу под Ирминсулем.

Мариэль в дневнике называла мать Армана безумной сиррой, а отца – жутким пронырой. Что, если родители решили, как говорится, убить одним выстрелом двух зайцев: наслать на Мариэль любовь? Ведь она, до этого используя Армана, не любила его по-настоящему. И заодно заставить принести обет Вестнику. Версия казалась правдивой и чудовищной: так жестоко использовать для достижения своей цели глупую неопытную девушку, что бы та ни вытворяла…

Но если подумать, то Мариэль понимала г-жу Делоне. Наверное, она поступила бы аналогично, защищая собственное дитя.

После грозы в голове, очищенной криками и слезами, стало спокойно – и звенящая тишина указала на единственный выход. Мариэль засмеялась. Вот как это будет: не Арман умрёт, а она, Мариэль Адерин Ригхан де Венетт, метаморф и влюблённая девчонка. Это она, Мариэль, погибнет от удара в спину. Недавно она готова была умереть ради счастья своей матери, теперь сделает то же самое для другого человека. Самого желанного, самого любимого…

Девушка подтянула рукой покрывало, закуталась в него, как в свои новые мысли и чувства. Да, она принимала наследие прежней Мариэль: даже тьма не смогла отравить любовь, которой было много и даже слишком. Маша-Мария чувствовала, будто любила его всю свою жизнь и только сейчас нашла. Это было так сладко и так больно… Но ни за что на свете она бы не отдала это – всё, что осталось от памяти Мариэль де Венетт о прошлом, в котором он – был главное. «Да будет так! Энон-эрит!» – решила она, засыпая от эмоционального опустошения.

Глава 17. В погоне за адреналином

Она всегда давала себе хорошие советы, хотя следовала им нечасто.

Льюис Кэррол, «Приключение Алисы в Стране чудес»

Жанетта осторожно пыталась разбудить Мариэль:

– Госпожа, просыпайтесь! Вас сир Анри хочет видеть, просит о встрече…

Но Мариэль набросила на голову край покрывала, пробормотала вяло:

– Пусть катится ко всем чертям со своими просьбами. Оставьте меня в покое.

Но служанка упрямо продолжала уговаривать. Она занесла два часа назад столик с обедом, который пропустила Мариэль. Еда осталась нетронутой.

– Сир Анри попросил передать свои извинения за случай на комбат-де-бу. Он сожалеет, что напугал вас, – молчание послужило ответом, и Жанетта продолжила, опустившись на колени перед кроватью и положив руку на плечо Мариэль. – Должна сказать, что после обеда молодые сиры проэкзаменовали сира Антуана, вернее, это сделал сир Анри, остальные были свидетелями, и сир Анри выписал сиру Антуану свидетельство о маг-силе, которое завтра подпишет господин Тирр, которое потом отошлют в архив академии и внесут сира Антуана в реестр магов…

Голова, укрытая покрывалом, замычала, будто от зубной боли.

– И вам бы, госпожа, поговорить с сиром Анри, чтобы он и вам выписал свидетельство…

Мариэль откинула покрывало и села на кровати. Жанетта только теперь заметила опухшее от слёз лицо и потухший взгляд с засевшей где-то в глубине тьмой:

– О, Владычица!.. – начала она причитать, но Мариэль устало перебила:

– Не надо… Я не верю Ленуару. Он – инквизитор в первую очередь. Узнает, что я оборотень – отправит на костёр.

Жанетта ахнула:

– Да вы что?! Как это – «отправит»?! Зачем?!

Мариэль напомнила слова, сказанные Жанеттой несколько дней назад про редкость метаморфного дара:

– … Если меня занесут в их реестр, то начнут проводить эксперименты надо мной или посадят в тюрьму. Любую кражу или убийство можно будет списать на меня. А представляешь, если я научусь в короля превращаться?.. У меня договор с Вестником, и я хочу его выполнить, а потом пусть хоть расстреливают!

Жанетта села на пол, показывая изумление сверх меры:

– Я не понимаю, о чём вы говорите! И слова такие странные используете… Инквизиторы не сжигают магов, они защищают нас всех! Сир Анри как лекарь, только по магическим способностям… Нет, так-то, конечно, они и преступников ловят, но…

– Но? – Мариэль повторила попытку вернуться в горизонтальное положение, – Вы все очарованы им. Улыбочка, вежливые слова, привлекательная внешность, ловкий такой… Не могу я ему доверять. Никому не могу. И не буду.

Сказанные слова задели Жанетту, и она воскликнула дрожащим