Дочь крови - Энн Бишоп

Но он не сделал этого. Он отвернулся.

Ты чуть не вырвался на свободу. Едва не дотянулся до него. Ты плакал, кричал, чтобы он подождал тебя, боролся один с двумя стражами, которые держали тебя за руки, а в пальчиках судорожно стискивал тот Камень. Вспышка Красного света — и охранников отбросило назад. Ты рванулся вперед, пытаясь добраться до края круга. Он обернулся, ожидая исхода. Один из стражей схватил тебя. Ты оказался на расстоянии ладони от края. Думаю, если бы ты хоть одним пальцем пересек эту черту, он бы увез тебя с собой, невзирая на остальных, не стал бы волноваться, будет ли тебе хорошо жить с ним или нет. Или жить вдали от твоего народа.

Но ты не смог. Ты был слишком молод, а они — слишком сильны.

Поэтому он ушел. Отправился в тот дом, в который ты все время возвращаешься, где жил ты и твоя мать, и уничтожил кабинет. Разорвал все книги, разрезал занавески, сломал все, что там было. Однако ему так и не удалось выплеснуть свой гнев. Когда я осмелилась открыть дверь, он стоял на коленях посреди комнаты. Его грудь вздымалась, пытаясь протолкнуть хоть немного воздуха в легкие, а в глазах застыло безумие.

Наконец он поднялся на ноги и заставил меня поклясться, что я буду присматривать за тобой и твоей матерью и сделаю все, что в моих силах. Я пообещала, потому что любила и тебя, и твою мамочку, и потому, что Жрец всегда был добр ко мне и Джо.

После этого он исчез. Они забрали твой Красный Камень и в ту же ночь надели на тебя Кольцо Повиновения. Ты отказывался есть, и они приказали мне заставить тебя. У них были на твой счет какие-то свои планы, поэтому нельзя было потерять тебя. Джо они заперли в металлическом ящике и выставили под солнечные лучи. Мне сказали, что он не получит ни еды, ни воды до тех пор, пока я не заставлю тебя поесть. После того как мне два дня подряд удавалось уговорить тебя, они его выпустили.

Три дня ты ничего не ел, как я ни умоляла. Не думаю, что ты вообще слышал мой голос. Я была в отчаянии. Ночью, выходя на улицу и вставая как можно ближе к железному ящику — насколько мне позволяли, — я слышала, как плачет Джо. Его кожа покрылась ожогами от соприкосновения с раскаленным металлом. Поэтому я очень плохо поступила с тобой. Я силком вытащила тебя на улицу наутро и заставила посмотреть на этот ящик. Я сказала, что это ты убиваешь моего мужа просто из злости и упрямства, что его наказывают, потому что ты плохо ведешь себя и не хочешь есть. И что, если он умрет, я буду ненавидеть тебя целую вечность.

Я же не знала, что Доротея увезла твою мать. Я не знала, что, кроме меня, у тебя никого не осталось. Но ты знал. Ты почувствовал, что она уехала.

И наконец ты начал меня слушать. Ты стал кушать, когда я просила, спал, когда я велела. Ты превратился скорее в призрака, перестал быть ребенком. Но они выпустили Джо.

Мэнни вытерла слезы уголком своего фартука и отхлебнула холодного чая.

Деймон закрыл глаза. Прежде чем прийти сюда, он отправился в этот разваливающийся, всеми покинутый дом, в котором некогда жил, в поисках ответов на свои вопросы. Так он поступал каждый раз, оказавшись в этой части Королевства. Воспоминания, такие смутные, уклончивые и предательские, всегда дразнили его, подсовывая неясные образы, когда Деймон бродил по комнатам. Но на самом деле его притягивал именно разгромленный кабинет, комната, где он как наяву слышал глубокий, властный голос, похожий на тихий гром, где чувствовал острый, пряный мужской запах, ощущал прикосновение сильных рук, обнимающих его, где он почти мог поверить, что однажды он тоже был защищен и любим.

И теперь он наконец-то понял почему.

Деймон нежно сжал руку Мэнни своей.

— Ты уже рассказала мне так много, так закончи начатое.

Мэнни покачала головой:

— Они что-то сделали с тобой, заставив забыть его. Они сказали, что если ты когда-нибудь сумеешь что-то узнать о нем, то тебя убьют. — Она умоляющим взором посмотрела на Деймона. — Я же не могла допустить этого. Ты стал сыном, которого мы с Джо не могли иметь.

Дверь в его разуме, о существовании которой Деймон до этого мгновения не подозревал, начала приоткрываться.

— Но теперь-то я уже не мальчик, Мэнни, — тихо произнес Деймон. — И меня не так легко прикончить.

Он заварил новую порцию чая, поставил перед ней чашку со свежим, горячим напитком и вернулся в свое кресло.

— А как его звали… зовут?

— У него много имен, — прошептала Мэнни, не отводя взгляда от чашки.

— Мэнни, — предупреждающим тоном протянул Деймон, пытаясь набраться терпения.

— Его называют Обольстителем. Палачом.

Он покачал головой, по-прежнему ничего не понимая. Но дверца отворилась чуть шире.

— Он — Верховный Жрец Песочных Часов.

Еще шире.

— Ты просто тянешь время, — резко оборвал ее Деймон, с громким стуком поставив чашку на блюдечко. — Как звали моего отца? Я хочу услышать его имя. За тобой ведь остался должок. Ты прекрасно знаешь, каково мне пришлось в роли бастарда. Он вообще расписывался в журнале?

— О да, — поспешно произнесла она. — Но они заменили ту страницу. Он ужасно гордился тобой и эйрианским мальчиком. Он не знал, видишь ли, о том, что девочка была из их рода. Лютвиан — так ее звали. У нее не было ни крыльев, ни шрамов, которые обычно остаются, если крылья обрезают. Он ничего не заподозрил до тех пор, пока не родился мальчик. Она хотела, чтобы ему срезали крылья и воспитывали как демланина. Однако Жрец отказался, в своей душе мальчик все равно оставался эйрианцем. Было бы милосерднее убить его еще в колыбели, чем лишать крыльев, сказал он. Лютвиан заплакала, испугавшись, что Жрец и в самом деле убьет младенца. Думаю, он смог бы так поступить, если бы мать хоть как-то повредила крылья сына. Поэтому Жрец построил своей женщине маленький дом в Аскави и заботился о ней и о мальчике. Он иногда приводил его в гости. Вы играли вместе… или же дрались. Честно говоря, было трудно отличить одно от другого. А потом она испугалась. Она рассказала мне о том, что Притиан, Верховная Жрица Аскави, утверждала, будто мальчик нужен ему в роли корма, будто ему нужен сосуд свежей крови, чтобы поддерживать свои силы. Поэтому женщина отдала ребенка Притиан, обещавшей спрятать его, и сбежала. Когда она вернулась за сыном, Жрица отказалась рассказывать, где он, только смеялась ей в лицо, и…

— Мэнни, — тихим, холодным голосом произнес Деймон. — В последний раз спрашиваю, кто мой отец?

— Князь Тьмы.

Еще чуть шире.

— Мэнни.

— Жрец — Повелитель, разве ты не понимаешь? — воскликнула она.

— Его имя.

— Нет.

— Его имя, Мэнни.

— Прошептать имя — то же самое, что призвать человека.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});