Семь верст до небес - А. Живой

– Я буду ночью, – сказал Арсен.

Затем, привычный к магии восточной с младых ногтей и волшебству обученный немало, Арсен три раз произнес заклятье и обратился коршуном из самых быстрых. Взмахнул крылами и поднялся в небо. В от самый час открылся ему вид на все обширные окрестности Рязани и в даль далекую до горизонта. Сначала сделал круг Арсен над полем битвы, чтобы проверить твердость крыльев. И тут же просвистело мимо две стрелы, – то лучники рязанские, его приметив, решили умертвить. Узрев сие, Арсен проверив крылья, сложил их вместе, и рухнул камнем на врага. Вцепившись острыми когтями в грудь лучника, что первым выпустил стрелу, поднял его он в небеса высоко и бросил вниз на копья острые дужар. Еще не умер первый лучник, а коршун бросился уж на второго, что прятался от стрел саршарских в башне городской. Схватил его и также предал смерти. А после поднялся совсем высоко, туда, куда не долетали стрелы, и полетел от солнца на восток.

Летел Арсен над землей славян и изумлялся ее размерам бесконечным. Она была не меньше Африки его родной, вот только рек широких и не очень здесь были тысячи, леса зеленые тянулись на расстоянья многие, перемежаясь болотами топкими, а пустынных земель и песков знойных не заметил Арсен совсем. По брегам рек и в лесах болотистых увидел он глазами коршуна зоркими множество злых духов лесных, что поджидали свои жертвы на перепутьях нехоженых тропок. Чутьем колдовским почуял, что нечисть и вся сила черная, таившаяся до срока в этой земле, с появлением воинства мавританского перестала людей добрых на Руси бояться и, осмелев, вышла на охоту за душами их. И была день ото дня все удачнее та охота, ибо, повсюду, в починках малых и городах больших, с каждым днем приближения войск мавританских к Солнцеграду, становились люди местные злее и многие промеж них все более боялись за свою жизнь. Не все готовились воевать против сарацин на бранном поле, кто-то ждал их с радостью великой, потому что был черен в душе и не желал добра соседям своим. Все труднее становилось жить русичам, которые с темной силой дружбу не водили, повсюду их поджидали теперь козни и смерть. Кабашон мог ликовать, ибо помощь ему росла сама по себе в земле славянской. И смеялся Кабашон смехом диким руки потирая, ждал он победы скорой, ибо сумел пробудить в душах многих русичей страх великий, зависть и ненависть к себе подобным.

Все это почуял и Арсен пролетая над землями славянскими, от которых исходил дух тревоги и в небеса поднимался. Но видел он также, что росла и ненависть к врагу в сердцах русичей праведных, что готовы они были стоять за землю свою до самой смерти, не боялись ни духов лестных, ни нечисти, ни воинов мавританских. Только на них и держалась еще Русь, не сдавалась на милость победителей. А, меж тем, кони сарацинские уже топтали земли западные и южные славянские, уже пало множество городов мелких и крепостей крупных. Предав огню Новгород, самую сильную крепость и последнюю на пути к Солнцеграду с той стороны, двигалось к нему войско мавританское во главе с Отером. А за ними тянулся пепельный путь, следы пожарищ обширных и тысячи мертвых русичей лежать остались навечно в сырой земле. С юга все земли от самого моря теплого до стен Рязани были объяты пламенем, и смерти дух гулял там, не встречая на своем пути препятствий. Все ближе подходили воинства мавританские с запада и юга друг к другу и скоро должны были встретиться под стенами Солнцеграда, если чудо не спасет русичей. Все туже сжималась петля на шее народа русского. Все радостнее становилось на душе у Кбашона, ибо цель его заветная приближалась с каждым шагом. И все больше туман охватывал душу Арсена, ибо не мог понять, зачем он здесь. За годы прошедшие Арсен стал храбрым воином, но смерти дух его не радовал, как отца воинственного, он готов был убивать славян в бою, хотя не видел в них врагов своих, и более всего боялся того, что было предсказано дочерью султана Бендина.

Летел так полдня на восток и затем полдня на север Арсен под личиной коршуна черного из воинства звериного царя Эрманарихома, а под ним простирались земли русские. Много городов и деревень русичей за время то увидал Арсен под собою, много людей с высоты полета своего разглядел, но ни в одном месте не попалась ему та, что была предсказана. А к заходу солнца повстречал Арсен чудо, невиданное в африканских землях никогда прежде. Прямо на пути его, в облаках высоких, возникла вдруг голова богатыря огромного в шлеме золотом, на гранях которого играли лучи солнечные. Ехал тот богатырь на коне белом высоты немеряной, держа в одной руке копье, которым звезды с небес цеплять можно было, а в другой щит крепкий, что мог от урагана любого целый город укрыть. Прямо сквозь леса густые и поля обширные ступал осторожно конь богатырский, горы высокие каменные, словно холмы незаметные, позади оставляя, неся седока своего куда неведомо. Был то Никанор-богатырь – великан огромный и древний, живший в далеких краях и границы северные Руси от ворогов охранявший. Мог он один целое войско перебить или змея многоглавого лютой смерти предать. Не было ему много веков на Руси супротивников.

Увидав воина столь сильного и огромного в этих краях удивился Арсен, ибо принял его сначала за джинна-вероотступника или ифрита из свиты отца своего Кабашона. Не мог подумать он, что в земле русской водятся такие богатыри-великаны. Удивился Арсен, но не стал пока препятствий чинить великану в пути его, а облетел стороной. Но не успел он разминуться с великаном, как увидел двух змеев шестиглавых, величины огромной, что летели по небосводу крылья перепончатые распластав, и огнем их пасти многозубые объяты были. Почуял Арсен, что не змеи это, а джинны черные, и посланы они отцом его Кабашоном из отчизны всех темных сил для умертвления великана русского, ибо шел он в Солнцеград по своей воле на подмогу князю Вячеславу.

Как стали нагонять змеи шестиглавые Никанора, тот коня своего богатырского дернул за узду тяжеленную, что и десяти богатырям помельче всем миром не поднять, и повернул на встречу опасности. Прикрылся щитом крепким богатырь и копье длиннейшее острое рукой сильной поднял над собой в небеса. Налетел первый змей на него, огнем жарким дыхнул, – задымился щит Никанора. Но в ответ богатырь русский ударил копьем своим острым змея прямо в грудь чешуйчатую и пробил ее насквозь. Обвисли крылья перепончатые змеевы, свернулся тот вокруг древка, что толщиной с сосну столетнюю было, вспыхнул ясным пламенем и сгорел в одно мгновение, словно из огня был сделан, а не из плоти живой. Налетел сразу за ним второй змей, дыхнул огнем пуще прежнего, – раскалилась кольчуга и шлем на богатыре-великане. А тот в ответ снова копьем ударил и нанизал второго змея чешуйчатого на него. Извиваться стал змей на копье, но уж поздно было, смерть его пришла. Вспыхнул тот змей ярким огнем, как и первый, в пепел превратился и на землю далекую, что под облаками не видна была почти, просыпался. Подул тут ветер северный, развеял пепел ядовитый на многие версты и остудил доспехи богатырские. Оглядел небеса окрестные Никанор-богатырь, но не увидел больше опасностей летучих до самого края земли северной, только коршун черный парил неподалеку, но уж больно мелок он был для копья богатырского. Поворотил коня в сторону солнцеградскую, земли южные, Никанор-богатырь, опустил щит с копьем, и дальше в путь свой отправился. Предстояло исполнять ему впереди судьбу написанную.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});