Тайны реального следствия. Записки следователя прокуратуры по особо важным делам - Топильская Елена Валентиновна

Когда Сакалаускас обнаружил, что один из пистолетов в его руках встал на затворную задержку, он должен был бросить его и как можно скорее позаботиться о новом оружии. Но при этом он, по мнению экспертов, сознавал, что в купе остались живые люди, и в том числе — особо неприятные для него и способные оказать ему сопротивление Слесарев и Никифиров, а также не получивший ранений Гирский.

Исходя из того, что Слесарев был опытным военнослужащим и командиром отделения, эксперты предположили, что он мог подать команду закрыть дверь. Скорее всего Гирский мог после этого придти в себя и по команде старшего потянуться к двери и захлопнуть ее. Никифоров, лежавший на верхней правой полке, мог принять в этом участие и спустившись на столик, попытаться удержать дверь закрытой.

А Сакалаускас, обнаружив, что дверь купе закрыта, продолжал руководствоваться прежней устойчивой установкой: он должен был целенаправленными выстрелами в замок и ручку двери пытаться открыть ее и добраться до обидчиков. И тут в поле его зрения неожиданно появился Котовский, который, обратив на себя особое внимание Сакалаускаса, вызвал у того быструю ответную реакцию еще более агрессивного плана — он стал стрелять в Котовского, а потом, на этом повышенном эмоциональном фоне, услышав шорох над головой, в зоне верхних полок купе и багажного отсека, стад стрелять туда.

Эксперты определили даже, что чаще всего Сакалаускас производил выстрелы ведущей, правой рукой, хотя оружие держал в обеих. Поэтому новые пистолеты он брал в правую руку, а дозаряжал пистолеты, которые держал в левой руке, — ведь бросать оба пистолета и освобождать обе руки от оружия он не решился бы.

Таким образом, эксперты блестяще ответили на необычный вопрос следствия о том, чем можно объяснить последовательность выстрелов, произведенных Сакалаускасом.

При этом орудиями экспертов были не только перо и бумага. Для того чтобы так скрупулезно воссоздать картину бойни, в лучших традициях Голливуда был специально создан макет спецвагона в натуральную величину, а для его создания использовали реальные части арматуры и комплектации спецвагона, снятые оттуда, где происходила стрельба.

Сакалаускаса и всех потерпевших изображали статисты, подобранные в точном соответствии с ростом и конституцией каждого из фигурантов. В заключении имеется такая строчка: «Действия всех статистов были неоднократно отрепетированы в соответствии с имеющимися в распоряжении экспертов фактическими данными…» Наверное, любой режиссер дорого бы дал за возможность присутствия на этих репетициях!

По мотивам дела Сакалаускаса снимался художественный фильм. А сколько публицистических передач прошло по материалам этого дела на радио и телевидении! Но, к сожалению, даже эта беспрецедентная трагедия ничему не научила срочнослужащих «дедов» и не остановила армейского беспредела.

ОТРАВИТЕЛЬНИЦА

Примерно в те же годы Вадиму Петровичу пришлось участвовать в проведении экспертиз по делу, до сих пор не имеющему аналогов в отечественной криминалистике.

Разве что в мировой беллетристике: у королевы детективного жанра Агаты Кристи есть роман «Вилла „Белый конь“», в котором захватывающий сюжет строится на хитроумном плане преступников незаметно отравлять намеченных жертв таллием, отчего несчастные умирают в страшных мучениях ничего не подозревающие врачи констатируют смерть от воспаления легких, инсульта, пищевого отравления…

В туманном Альбионе злодеи творили свое черное дело ради наживы, в России почтенная женщина отравила молодую семью, чтобы те не мозолили ей глаза на коммунальной кухне.

В обычной питерской коммуналке жили двадцатипятилетние супруги Талановы с маленькой дочкой Олесей; они любили друг друга, не могли нарадоваться на свою четырехлетнюю девочку, но втайне мечтали еще и о сыне. В самом конце лета Татьяна обрадовала мужа тем, что мечта скоро станет реальностью и у Олеси появится маленьким братик или сестричка — две дочки тоже неплохо.

Если бы знала Татьяна, что все это время у их единственной соседки по квартире Зинаиды Андреевны уже лежал в укромном месте огромный кристалл смертельного яда, приготовленный, чтобы отравить ее и ее неродившегося ребенка…

Зинаида Андреевна была женщиной замкнутой, нелюдимой. Семейное счастье соседей не давало ей покоя, особенно после того, как умер ее сын, который был чуть старше Татьяны и ее мужа. До этого он долго болел; 1983 году попал в больницу в первый раз, летним вечером его увезли из дома на «скорой» в тяжелом состоянии, он не мог встать на ноги, его рвало, кружилась голова, жгло подошвы, резко подскочило давление. Тогда он пролежал в больнице месяц, а выйдя, уже так и не оправился. Ходил с палочкой, как старик, облысел, стал плохо видеть. Работать, как раньше, он уже не мог, ему дали инвалидность II группы. Поставили совершенно непроизносимый диагноз: энцефаломиелополи-радикулоневрит.

А в 1985 году все повторилось. Павла снова увезли на «скорой» с теми же жалобами: слабость, боли в руках и ногах, головокружение, нарушение речи. Только на этот раз все кончилось за два дня. На следующий день состояние средней тяжести стало тяжелым, Павел потерял сознание и больше не пришел в себя, а через несколько часов остановилось сердце. Вскрытие показало отек головного мозга, паралич дыхательного центра.

Это было 1 октября. Через двадцать с небольшим дней безутешная мать достала из укромного места ядовитый кристалл КРС-5, размером с кулак, хладнокровно растолкла часть его в порошок, всыпала в чашку с водой комнатной температуры и настаивала эту дьявольскую смесь три-четыре дня. Наконец отрава, на ее взгляд, была готова. Зинаида Андреевна понюхала жидкость и даже, рискуя своим здоровьем, лизнула краешек пальца, смоченного в чашке (после этого у нее три дня болела голова).

Убедившись, что приготовленная ею субстанция не имеет ни вкуса, ни запаха, Зуйкова вышла на кухню. Татьяна Таланова только что поставила на плиту кастрюльку с картошкой; маленькая Олеся предпочитала эту еду любым лакомствам и за ужином съедала обычно три вареные картофелины.

Татьяна с мужем тоже любили картошку. Убедившись, что вода закипела, и ужин скоро будет готов, Таланова ушла в свою комнату дочитывать с дочуркой книжку.

Когда за соседкой закрылась дверь, Зуйкова подошла к соседской кастрюле. Недрогнувшей рукой она подняла чашку с адским зельем и вылила все содержимое чашки в кастрюлю с ужином для двоих молодых супругов и маленькой девочки.

Ничего не подозревающие Талановы поужинали. Через некоторое время Татьяна уложила дочку спать, озабоченно спрашивая себя, не простудилась ли Олеся — что-то она после ужина куксилась, щеки горели…

На следующий день и она уже не могла противостоять недугу: приступы острой боли в низу живота и поясницы заставляли со страхом думать о неродившемся малыше — вдруг что-нибудь с ним?!

Тревога за плод переплелась со страхом за состояние Олеси: на следующий день девочку пришлось отправить в больницу, так она мучилась и кричала от боли.

«Псевдотуберкулез», — сказали врачи.

Татьяна с мужем, который тоже чувствовал себя неважно, но храбрился, все время проводили у дочкиной постели, — до тех пор пока могли держаться на ногах. А держались уже с трудом. Оба плохо спали, их знобило, бросало то в жар, то в холод, на еду даже смотреть не хотелось, болел живот. Татьяна относила все эти симптомы, даже рвоту и головокружение, на счет своей беременности, но Алексей?!

Через неделю ни папа, ни мама не пришли к Олесе; проснувшись в этот день утром, Татьяна поняла, что не может больше держаться. Она вызвала врачей, и оба они с мужем были тут же госпитализированы. Алексей жаловался на боли в руках и ногах; он боялся признаться даже себе, что у него онемели пальцы и он не чувствует ими ни перепадов температуры, ни боли, если дотронется до горячего.

В первые дни в больнице Таланова не спала вообще, не давали жуткие боли, от которых она, забывшись, кричала на всю палату. Ее очень пугало то, что она не могла даже пошевелить ногами, не то что встать. На локтях и коленях у нее появились какие-то пятна, стопы опухли, ее все время рвало.