Холмы Каледонии - Мария Сергеевна Руднева

к себе внимание. Тем более что сейчас он был скрыт тяжелым покрывалом.

– Ну что, друг мой, поднажмем? – Ортанс подхватил статую-дворецкого с одной стороны. Цзиянь с тихим вздохом приподнял со второй и удивленно охнул. Он словно нес статуэтку из гипса, не тяжелее!

Мистер Мирт, поймав его взгляд, улыбнулся:

– Поуп не так прост. Как и я.

Способность каменного великана к полету заключалась, в том числе, в том, что для этого Поупу совершенно не требовалось размахивать крыльями. Он мог просто зависнуть в воздухе, если таково было желание тех, кто обладал голосом короля. Мистер Мирт, как Цзиянь догадывался уже давно, голосом короля вполне себе обладал, хоть и намеренно не злоупотреблял им, как и прочей своей магией.

– Однако, – восхищенно сказал Ортанс.

– Вы еще чему-то удивляетесь! – мягко пожурил его Цзиянь, и они понесли Поупа в обход толпы к гондоле дирижабля.

Мистер Мирт и мисс Амелия же пошли к гондоле прямо сквозь толпу, и любопытство зевак превращалось в удивление, восхищение – а отчасти и возмущение, – стоило им бросить взгляд на изобретателя и его спутницу.

Мисс Амелия выглядела превосходно в подбитой мехом летной куртке, в штанах и сапогах. На голове у нее блестели гогглы, а руки прятались в плотных перчатках. На шее же красовался белый шелковый шарф, призванный защищать лицо от ветра.

Мистер Мирт был одет так же – и это сходство нарядов вызвало еще большую бурю эмоций, чем если бы так выглядела одна мисс Амелия.

Эксцентричные костюмы, неприлично подчеркивающие фигуры и возносящие своих обладателей над законами моды, природы и человеческих приличий, были настолько элегантно и умело сшиты, что даже самый придирчивый человек не смог бы осудить мистера Мирта и мисс Амелию за ненадлежащий вид.

В конце концов, они были одеты необычно – но и дело, которое они намеревались сотворить, сложно было назвать обычным.

Шутка ли! – поднять в воздух такую махину!

– Благодарю, – сказал мистер Мирт, пожимая руку офицеру Ярда, командующему охраной дирижабля. – Я должен был раньше к вам обратиться.

– Служу Бриттским островам, Мирт! – щелкнул каблуками тот. – Это была честь для меня! Легкого пути! И вам, мисс!

Мисс Амелия отвесила легкий поклон.

Мистер Мирт тем временем подошел к ошивающемуся у гондолы мистеру Уотерсу, который выглядел отнюдь не воодушевленным грядущим полетом.

– Доброе утро, Уотерс! – нарочито бодрым тоном произнес он. – Гляжу, вы не передумали?

– Вот еще, – буркнул мистер Уотерс. – Неужели вы думаете, что я откажусь от сенсации? Во что это вы такое одеты?

– Это летная форма, – с милой улыбкой отозвалась мисс Амелия. – На высоте может быть очень холодно, да и ветер будет дуть в лицо.

– Это откуда вы такое узнали? – У мистера Уотерса чуть вытянулось лицо – он-то пришел в легком пальто поверх твидового коричневого костюма, в котором обычно ходил в редакцию.

Майское утро выдалось теплым, и он даже не захватил шарф!

– Мы это изобрели, – подмигнул мистер Мирт. – Что ж, добро пожаловать на борт, мой храбрый друг! Время творить историю!

* * *

Ортанс и Цзиянь расположили Поупа в гондоле и приготовились сходить на землю. Ортанс ощутимо волновался и то и дело оглядывался на мотор.

– Все будет хорошо, – улучив момент, когда внимание толпы было целиком приковано к мистеру Мирту, Юй Цзиянь положил руку на плечо друга. – Вы все сделали. Осталось только взлететь…

– …и приземлиться, – мрачно закончил Ортанс. – Все получилось как-то слишком сумбурно, второпях. У нас не было ни отладки, не пробного запуска. По сути, все, чем мы располагаем, – это вера в собственные расчеты.

– Это уже немало. Вы точно не хотите отправиться с ними? Я справлюсь один, не волнуйтесь.

– Точно, – сурово сдвинул брови Ортанс. – И не спорьте. Я волнуюсь, но… Если я не буду верить в успех, то кто будет?

– Я буду, – тихо ответил мистер Мирт, вставая перед ним. – Джон, друг мой, я верю в себя и в вас так, как никто на свете. Не тревожьтесь. Ступайте вниз – необходимо разогнать толпу, они буквально облепили гондолу. Нам нужен простор для запуска.

– Туда и обратно, Мирт, – серьезно сказал Ортанс, сжав его предплечье. – Целым и невредимым. И вы, и мисс.

– Договорились, – легко согласился Габриэль. – В мои планы это тоже входит.

Ортанс и Цзиянь кивнули напоследок и спустились вниз.

Мистер Мирт же прошел внутрь гондолы, за ним мисс Амелия, и следом на дощатый пол осторожно ступил мистер Уотерс. По его лицу было видно, что он не доверяет ничему в этом агрегате, – но и отступить он уже не мог. Оставалось только напряженно рассматривать крепления сети, которая удерживала гондолу привязанной к баллонету, печь парового двигателя и странный штурвал, к которому хладнокровно подошла сейчас мисс Эконит – так спокойно, словно делала это уже много раз.

Толпа зевак в самом деле почти прилипла к гондоле, несмотря на то, что огромный баллонет нависал над ними. Каждому хотелось прикоснуться к новому техническому чуду – хотя основной эмоцией был скепсис. Зрители впервые видели дирижабль, и никто не мог поверить, что такая махина – ненадежная конструкция в виде эллипса – в самом деле сможет полететь.

Ортансу и Цзияню потребовалось время, чтобы расчистить территорию для взлета.

– Если вы не посторонитесь, этот винт заденет вас, – в конце концов рявкнул Ортанс на группу фермеров, отказывающихся уходить. – Вы же не хотите, чтобы ваша смерть стала помехой для первого полета в истории?

Цзиянь, услышав это, усмехнулся в рукав.

Однако угроза – для ясности повторенная несколько раз – все-таки подействовала. С помощью офицеров Ярда толпу удалось отвести на безопасное расстояние. Кто-то посмелее уже засел на крыше ангара, другие залезли на фонарные столбы, чтобы лучше видеть: публика ждала зрелища.

Мистер Мирт бросил последний взгляд на толпу.

– И никаких тебе торжеств… – пробормотал он.

– Бросьте, Габриэль, дай вам волю, вы бы совершили тестовый полет тайно под покровом ночи, – рассмеялась мисс Амелия. – Подарите людям чудо! Вы же сами говорили, что весь прогресс – для них.

– Однажды такие дирижабли будут перевозить сотни, а то и тысячи человек, – кивнул мистер Мирт, обращаясь больше к самому себе, чем отвечая ей.

Сердце его заходилось от необъяснимой тревоги.

На Ежегодной выставке достижений, представляя сведущей публике паровую машину, он так не волновался. Может быть, именно потому, что сейчас здесь не было светил изобретательского мира, не было представителей Парламента и высокопоставленных чинов. А были обычные люди, те, ради которых было все, что он делал и сделает в будущем.

И перед этими людьми ему нести ответ за успех и неудачу.