Одиссея капитана Блада - Рафаэль Сабатини

капитан Блад не только не состоит на королевской службе, но является

осужденным бунтовщиком и беглым рабом, в связи с чем все мероприятия противподлого преступника со стороны его католического величества note 48 получатгорячее одобрение Якова II.Дон Мигель де Эспиноса – адмирал Испании в Вест-Индии и племянник егодон Эстебан страстно мечтали захватить этого авантюриста и повесить его нанок-рее своего корабля. Вопрос о захвате Блада, принявший сейчасмеждународный характер, был для них личным, семейным делом.Дон Мигель не скупился на угрозы по адресу Блада. Слухи об этих угрозахдолетели – до Тортуги одновременно с заявлением испанского адмирала о том,что в своей борьбе с Бладом он опирается не только на мощь своей страны, нои на авторитет английского короля.Хвастовство адмирала не испугало капитана Блада. Он не позволил себе исвоей команде бездельничать на Тортуге, решив сделать Испанию козломотпущения за все свои муки. Это вело к достижению двоякой цели:

удовлетворяло кипящую в нем жажду мести и приносило пользу – конечно, не

ненавистному английскому королю Якову II, но Англии, а с нею и всейостальной части цивилизованного человечества, которую жадная и фанатичнаяИспания пыталась не допустить к общению с Новым Светом.Однажды, когда Блад, покуривая трубку, вместе с Хагторпом иВолверстоном сидел за бутылкой рома в пропахшей смолой и табаком прибрежнойтаверне, к ним подошел неизвестный человек в расшитом золотом камзоле изтемно-голубого атласа, подпоясанном широким малиновым кушаком.

– Это вы тот, кого называют Ле Сан? note 49 – обратился он к Бладу.

Прежде чем ответить на этот вопрос, капитан Блад взглянул наразряженного головореза. В том, что это был именно головорез, не стоилосомневаться – достаточно было взглянуть на быстрые движения его гибкойфигуры и грубо-красивое смуглое лицо с орлиным носом. Его не очень чистаярука покоилась на эфесе длинной рапиры, на безымянном пальце сверкалогромный брильянт, а уши были украшены золотыми серьгами, полуприкрытымидлинными локонами маслянистых каштановых волос.Капитан Блад вынул изо рта трубку и ответил:

– Мое имя Питер Блад. Испанцы знают меня под именем дона Педро Сангре,

а француз, если ему нравится, может называть меня Ле Сан.

– Хорошо, – сказал авантюрист по-английски и, не ожидая приглашения,

пододвинул стул к грязному столу. – Мое имя Левасер, – сообщил он тремсобеседникам, из которых по крайней мере двое подозрительно егорассматривали. – Вы, должно быть, слыхали обо мне.Да, его имя, конечно, было им известно. Левасер командовалдвадцатипушечным капером, неделю назад бросившим якорь в Тортугской бухте.Команда корабля состояла из французов-охотников, которые жили в севернойчасти Гаити и ненавидели испанцев еще сильнее, чем англичане. Левасервернулся на Тортугу после малоуспешного похода, однако потребовалось бынечто гораздо большее, нежели отсутствие успехов, для того чтобы умеритьчудовищное тщеславие этого горластого авантюриста. Сварливый, как базарнаяторговка, пьяница и азартный игрок, он пользовался шумной известностью удикого "берегового братства". За ним укрепилась и еще одна репутация совсеминого сорта. Его щегольское беспутство и смазливая внешность привлекали кнему женщин из самых различных слоев общества. Он открыто хвастался своимиуспехами у "второй половины человеческого рода", как выражался сам Левасер,и надо отдать справедливость – у него были для этого серьезные основания.Ходили упорные слухи, что даже дочь губернатора, мадемуазель д'Ожерон,вошла в число его жертв, и Левасер имел наглость просить у отца ее руки.

Единственно, чем мог ответить губернатор на лестное предложение стать тестем

распутного бандита, – это указать ему на дверь, что он и сделал.Левасер в ярости удалился, поклявшись, что он женится на дочеригубернатора, невзирая на сопротивление всех отцов и матерей в мире, ад'Ожерон будет горько сожалеть, что он оскорбил будущего зятя.Таков был человек, который за столиком портовой таверны предлагалкапитану Бладу объединиться для совместной борьбы с испанцами.Лет двенадцать назад Левасер, которому тогда едва исполнилось двадцатьлет, плавал с жестоким чудовищем – пиратом Л'Оллонэ – и своимипоследующими "подвигами" доказал, что не зря провел время в его школе. Среди"берегового братства" тех времен вряд ли нашелся бы больший негодяй, нежелиЛевасер. Капитан Блад, чувствуя отвращение к авантюристу, все же не моготрицать, что его предложения отличаются смелостью и изобретательностью и

что совместно с ним можно было бы предпринять более серьезные операции, чем

те, которые были под силу каждому из них в отдельности. Одной из такихопераций, предлагаемых Левасером, был план нападения на богатый городМаракайбо, лежавший вдали от морского берега. Для этого набега требовалосьне менее шестисот человек, а их, конечно, нельзя было перевезти на двухимевшихся сейчас у них кораблях. Блад понимал, что без двух-трехпредварительных рейдов, целью которых явился бы захват недостающих кораблей,не обойдешься.Хотя Левасер не понравился Бладу и он не захотел сразу же брать на себякакие-либо обязательства, но предложения авантюриста показались емузаманчивыми. Он согласился обдумать их и дать ответ. Хагторп и Волверстон,не разделявшие личной неприязни Блада к этому французу, оказали сильноедавление на своего капитана, и в конце концов Левасер и Блад заключили

договор, подписанный не только ими, но, как это было принято, и выборными

представителями обеих команд.Договор, помимо всего прочего, предусматривал, что все трофеи,захваченные каждым из кораблей, даже в том случае, если они будутдействовать не в совместном бою, а вдали друг от друга, должны строгоучитываться: корабль оставлял себе три пятых доли захваченных трофеев, а двепятых обязан был передать другому кораблю. Эти доли в соответствии сзаключенным договором следовало честно делить между командами каждогокорабля. В остальном все пункты договора не отличались от обычных, включаяпункт, по которому любой член команды, признанный виновным в краже илиукрытии любой части трофейного имущества, даже если бы стоимость утаенногоне превышала одного песо, должен был быть немедленно повешен на рее.

Закончив все эти предварительные дела, корсары начали готовиться к